"Я бы рад научить тебя высшей дхамме, — сказал тут бодхисаттва, — да не могу, ибо тело моё нечисто".
Ракшас велел своим слугам искупать бодхисаттву, накормить-напоить его, увенчать его голову цветами, умастить его тело благовониями, а затем усадить гостя на возвышении под богато украшенным навесом. Бодхисаттва уселся на ложе, усадил ракшаса в ногах и начал: "Внимай же с надлежащим тщанием — и ты узнаешь, что есть высочайшее". И он спел такую гатху:
Лишь мудрецы, отбросившие скверну,
Струят сиянье дхаммы в горнем свете;
Зовутся "Средоточьем высшей дхаммы"
Везде святые праведники эти.
"Ты просветил меня, мудрейший, — сказал довольный ракшас, — и я отдам тебе одного из братьев, выбирай же которого".
"Приведи младшего", — ответил бодхисаттва.
"О высокомудрый! Ты постиг высочайшее, — молвил ракшас, — отчего же ты не следуешь в жизни велениям высочайшего?"
"Почему ты так полагаешь?" — спросил бодхисаттва.
"Потому, что ты предпочитаешь младшего, не выказывая надлежащего почтения старшему", — ответил ракшас.
"О ракшас, — рёк тогда бодхисаттва, — мне не только ведомо высочайшее. Я и живу, следуя высшей дхамме. Из-за нашего младшего брата мы ведь и очутились здесь. Мачеха просила для него царства у нашего отца, а он отказался исполнить её просьбу и, опасаясь, что она причинит нам зло, отослал нас в лес. Младший брат тоже ушёл с нами. Если я вернусь и скажу, что его съел ракшас, — никто мне не поверит. Чтобы не навлечь на себя всеобщего осуждения, я и просил тебя привести именно его".
"Превосходно, превосходно, о высокомудрый! — вскричал ракшас. — Теперь я вижу, что ты и впрямь следуешь высшей дхамме". И просветлённый душой ракшас, желая выказать бодхисаттве своё благоволение, привёл к нему обоих братьев.
И сказал тогда ракшасу бодхисаттва: "В прошлых рождениях ты совершил много дурных поступков. Поэтому ты и родился в облике кровососа ракшаса. Но ты и ныне продолжаешь, на пагубу себе, творить зло, нет и не будет тебе спасения от мук чистилища и тому подобных мест, если ты не отринешь скверну, не станешь творить лишь добро!"
Так бодхисаттва сумел наставить прислужника Вессаваны на путь истинный. После этого, хранимый и оберегаемый ракшасом, бодхисаттва жил вместе с братьями в лесу до тех пор, пока, наблюдая за ходом планет, не узнал однажды о смерти своего отца. Все царевичи вместе с ракшасом отправились в Бенарес. Сам бодхисаттва воссел на престол, царевичу Чанде он пожаловал должность первого советника, а Сурью поставил над войском. Прислужнику же Вессаваны, ракшасу, он отвёл дом в красивом месте и велел посылать ему прекраснейшие цветы, изысканнейшие яства и все, чего бы он ни потребовал. И, управляя страной в согласии с высшей дхаммой, бодхисаттва в положенный срок перешёл в иное рождение в соответствии с накопленными заслугами".
Закончив своё поучение, Учитель приобщил всех, кто его слушал, к четырём благородным истинам, и, вняв его речам, бхиккху укрепился на благом Восьмеричном Пути. Поведав обо всём и слив воедино стих и прозу, Пробуждённый истолковал джатаку и так связал перерождения: "Ракшасом, стражем вод, был в ту пору многоимущий бхиккху; царевичем Сурьей был Ананда, Чандой — Сарипутта; Махимсасой же, старшим из братьев-царевичей, — я сам".
(Перевод Б.А. Захарьина.)
Джатака о сборщице топлива
Словами: "Я сын тебе, о государь" — Учитель — он жил тогда в роще Джетаване — начал свой рассказ о некоей кшатрийке по имени Васабхакхаттия. Все подробности содержатся в Джатаке о Бхаддасале ; пока же достаточно знать, что Васабха появилась на свет от кшатрия Маханамы Шакьи и шудры по имени Нагамунда и что со временем она сделалась первой женой правителя Косалы и родила ему сына. Прознав о низком происхождении Васабхи, царь Косалы лишил её высокого положения, а сына её Видудабху — его законных прав. И матери и царевичу запрещено было покидать внутренние покои дворца.
Услышал про это Учитель и как-то поутру в сопровождении пятисот бхиккху явился в царский дворец и, усевшись на предложенное ему почётное место, обратился к государю с вопросом: "Великий царь, а где дочь кшатрия Васабха?" И рассказал тогда царь Учителю обо всём случившемся.
"Государь, — спросил Учитель, — от кого рождена Васабха?"
"От Маханамы, высокопочтенный", — отвечал ему царь.
"А кого выбрала она себе в мужья?" — снова спросил Учитель.
"Меня, высокопочтенный", — сказал царь.
"Знай, государь, — молвил Учитель, — Васабха зачата царём, стала царской супругой и от царя родила сына; отчего же сыну твоему не наследовать царство отца? Было же такое, что царь сочетался временным браком со сборщицей хвороста и после рождения сына провозгласил его наследником престола". Царь Косалы стал тогда просить Всеблагого поведать о прошлом, и Достославный раскрыл смысл события, происшедшего в прежней жизни и поэтому утраченного памятью царя.
"Во времена прошедшие правил в Бенаресе царь Брахмадатта. Однажды он со всей своей огромной свитой отправился в сад и бродил там, с увлечением собирая цветы и плоды. В одном из уголков увидал он девушку, которая, напевая, собирала хворост. И, устремясь к этой девушке всем сердцем, он завладел ею, — и в миг их соединения бодхисаттва был зачат в лоне этой девушки. И отяжелело её чрево внезапно, будто пронзила его стрела громовая, и, зная, что понесла, молвила женщина: "Затяжелела я от тебя, господин мой!" Перед её уходом царь дал ей перстень-печатку, и прежде чем отпустить, наказал: "Если родится девочка, продай перстень и расти её на вырученные деньги; родится сын — возьми перстень и приходи ко мне вместе с мальчиком".
В положенный срок родила женщина бодхисаттву. И стал уж малыш гулять и бегать. Играя во дворе, услыхал он от кого-то о себе:
"Этот ублюдок ударил меня!" Бодхисаттва побежал к матери и спросил её:
"Скажи, кто мой отец?"
"Твой отец — царь бенаресский!" — ответила мать.
"Можешь ты это доказать?" — снова спросил сын.
"Расставаясь со мной, твой отец вручил мне этот перстень, сказав при том: "Если родится девочка — продай перстень и расти её на вырученные деньги, родится сын — приходи ко мне вместе с сыном", — объяснила ему мать. "Если это правда, мама, — молвил бодхисаттва, — то отчего же ты не отведёшь меня к отцу?"
Видя настойчивость сына, мать пошла вместе с ним к воротам дворца. Она попросила доложить о ней государю. Получив дозволение, она вошла внутрь и с подобающими почестями сказала царю:
"Вот, господин, сын твой!" Царь, хотя и признал её, устыдился, однако, и отказался:
"Не мой это сын!"
"Но вот, государь, твой перстень — его-то ты признаёшь?" — упорствовала мать.
"И перстень этот не мой!" — продолжал отпираться царь. Тогда женщина воскликнула:
"Ну что ж, государь, у меня остался теперь единственный способ доказать истину: если ребёнок этот и впрямь рождён от тебя, он сможет сидеть в воздухе, а нет — упадёт на землю и разобьётся". С этими словами она схватила бодхисаттву за ногу и подбросила его высоко вверх.
Бодхисаттва уселся, скрестив ноги, в воздухе и, наставляя своего родителя в дхамме, нежным голосом спел такую гатху:
Я сын тебе, о государь!
Высокомудрый властелин,
Храни других, но пуще всех
Своё дитя: ведь я — твой сын!
Царь, внимая восседающему в воздушном пространстве бодхисаттве, который наставлял его в дхамме, простёр к нему руки и вскричал:
"Иди же ко мне, дорогой. Я буду холить тебя и лелеять, выращу и воспитаю тебя". Тысячи людей тоже протянули руки к бодхисаттве, но он ни к кому не пошёл, а спустился в объятия к царю, который провозгласил бодхисаттву своим наследником, а его мать — своей старшей женой. После смерти царя бодхисаттва воссел на престол и при помазании был наречён Каттхаваханой — "Носящим дрова". Он правил царством, следуя дхамме, и, когда пришёл срок, перешёл в иное рождение в соответствии с накопленными заслугами".
Учитель поведал эту поучительную историю царю Косалы и, соединяя прошлую жизнь с нынешней и сливая в единое целое стих и прозу, истолковал джатаку и так связал перерождения: "Матерью была Махамайя, отцом — властитель Суддходана, царём же Каттхаваханой — я сам".
(Перевод Б.А. Захарьина.)
Джатака о Макхадеве
Со слов: "Седеют волосы мои..." — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал свой рассказ о Великом Отрешении (подробнее об этом повествуется в "Джатаке о странствии по адам"). А было это так: монахи, сидя в зале собраний, толковали о подвиге Всесовершенного и возносили ему хвалу, когда вдруг сам Учитель вошёл в собрание чтящих дхамму и, воссев на то место, где всегда сидел Пробуждённый, спросил у бхиккху:
"О чём это вы, братия, беседуете?"
"О чём же ещё, высокопочтенный, как не о твоём отрешении, — ответили монахи, — воздаём тебе хвалу!"
"О монахи, — сказал им на то Учитель, — не только ныне ведь Татхагата отрёкся от мирских страстей, ему и прежде уже случалось отвергать мир страстей". Заслышав это, бхиккху подступили к Благословенному с просьбой поведать им о прошедшем, и Благословенный раскрыл им смысл давнего события, происшедшего в прошлой жизни и утраченного поэтому их памятью.
"Во времена былые на престоле царства Видеха, в его столице Митхиле, восседал царь Макхадева, преданный дхамме и правивший в соответствии с дхаммой. Был он вначале царевичем, беспечно резвился, затем стал наследным принцем, наконец — властелином, и так прошло целых восемьдесят четыре тысячи лет. И всю свою долгую жизнь прожил царь, не нарушая заповедей добра. "Любезный, — однажды предупредил он своего брадобрея, — как только приметишь у меня седые волосы, тотчас же скажи мне об этом".
Прошло ещё много лет, и вот однажды, увидав в чёрных как смоль волосах царя один-единственный седой волосок, брадобрей почтительно молвил:
"О государь, у тебя появился седой волосок".
"Вырви его, любезный, и положи мне на ладонь!" — приказал царь. Повинуясь ему, брадобрей золотыми щипчиками вырвал седой волос и положил владыке на ладонь. Хотя знал царь, что до конца срока, отпущенного ему в этом рождении, оставалось ещё восемьдесят четыре тысячи лет, едва только глянул он на седой волос, как сердце его наполнилось унынием и тоской. Почудилось ему, будто бы он заперт в хижине, охваченной пламенем, перед ним стоит сам царь Смерти и говорит ему: