"Пожалуй, так можно", — согласился Васиштха и пошёл готовить телегу. А у него был сынок — умный мальчик семи лет. Он услыхал слова матери и подумал:
"У меня мать — злодейка! Она подбивает отца, чтобы он убил дедушку. Только я ему убить дедушку не дам!" И он незаметно лёг спать вместе с дедом. Васиштха наутро в назначенный час запряг волов и позвал отца:
"Поехали, батюшка, к должнику". А мальчик забрался в телегу раньше деда, и Васиштха не решился его прогнать. Так и приехали на кладбище втроём. Дед с мальчиком продолжали сидеть в телеге, а Васиштха взял заступ и корзину, в какой землю таскают, выбрал укромное место и стал копать там четырёхугольную яму. Тут мальчик слез с телеги, тихонько подошёл к отцу и с простодушным видом спросил:
"Здесь, батюшка, не место грядкам,
Ты лес не путай с огородом!
В густом лесу, среди погоста
К чему ты эту яму роешь?"
Отец ответил:
"Наш дедушка совсем стал дряхлым
И хворями вконец измучен.
Такая жизнь ему не в радость, –
Пора бы лечь ему в могилу".
Тогда мальчик про себя сказал:
"Кровавое задумал дело
Отец, ожесточившись сердцем!"
Забрал он у отца лопату и стал рядом копать другую яму. Отец подошёл и спросил: "Сынок, а ты зачем яму копаешь?" Сын объяснил:
"Отец, когда ты постареешь,
Я так же поступлю с тобою
И соблюду обычай рода –
Ты у меня в могилу ляжешь".
Отец воскликнул:
"Ты дерзко отвечаешь старшим
И лютой злобой переполнен!
Неужто ты, дитя родное,
Отца подталкиваешь к смерти?"
Разумный мальчик отвечал:
"Нет, батюшка, какая злоба!
Я лишь добра тебе желаю.
Но ты замыслил злодеянье,
И удержать тебя придётся.
Кто мать или отца, Васиштха,
Безвинных, кротких, злобно мучит,
Тот после расставанья с телом
В ад попадает непременно.
Но кто отца и мать родную
Поддерживает и лелеет,
Тот после расставанья с телом
В рай попадает непременно".
Услышав эти речи о дхарме из уст своего сына, отец промолвил:
"Видать, сынок, что ты не враг мне,
И только блага мне желаешь.
Я ж чуть не стал отцеубийцей –
Жена к греху меня склонила".
"Батюшка, — сказал ему на это мальчик. — Если стерве потакать, она в грехах удержу знать не будет. Надо мою мать так проучить, чтобы она впредь ни о чём подобном не смела и подумать.
Твоя жена неблагородна,
И хоть она мне мать родная,
Гони её скорей из дому,
Иначе бед не оберёшься".
Послушался Васиштха своего умного сына, просветлело у него на сердце.
"Поехали домой, сынок", — сказал он и вместе с сыном и стариком отцом отправился назад. А паскудница жена сидела дома рада-радёшенька:
"Выгнала я из дому моё злосчастье!" Она обмазала пол свежим коровьим навозом сготовила обед и села дожидаться мужа. И вдруг видит: они приехали все вместе. Разозлилась она и давай бранить мужа:
"Ах ты, олух! На что ты наше злосчастье обратно привёз!" Васиштха, слова худого не говоря, распряг волов, а потом как прикрикнет:
"Что ты, негодная, посмела сказать?" Задал он ей хорошую трёпку и выволок её за ноги из дому:
"Вон отсюда, чтобы и духу твоего здесь не было!" Он принёс старику и мальчику воды умыться, умылся сам, и все трое сели обедать. А злодейка жена устроилась жить у соседей. Тут сын и говорит отцу:
"Батюшка, моя мать пока ещё ничего не поняла. Надо бы её как следует окоротить. Ты сделай, пожалуй, вот как. Пусти слух, что есть у тебя в соседней деревне двоюродная сестра и ты хочешь на ней жениться — взять в дом новую хозяйку. Она, мол, и за сыном, и за отцом смотреть станет. Выезжай из дому с цветами и благовониями — вроде бы свататься, а на самом-то деле поезди день по окрестным полям и вернись к вечеру". Отец так и делал, а соседки тут же донесли его жене:
"Твой муж уехал в другую деревню за новой женой". –
"Пропаду я теперь, — испугалась она. — Мне уж дороги назад не будет". И решила она попросить помощи у сына. Пришла к нему тайком, бросилась в ноги и говорит:
"Сынок, кроме тебя, мне надеяться не на кого. Обещаю тебе: я теперь и отца твоего, и твоего деда почитать буду как святыни в храме. Лишь бы ты помог мне вернуться домой". –
"Ладно, матушка, постараюсь, раз ты такое пообещала. Смотри только, слово держи", — сказал мальчик, а когда приехал домой отец, он попросил:
"Твоя жена неблагородна,
Но ведь она мне мать родная.
Она смирилась и покорна.
Пусти её домой обратно!"
Так мальчику удалось вернуть мать домой. Пришла она, повинилась перед мужем и свёкром и с тех самых пор стала кроткой, следовала во всём дхарме и угождала домашним. И оба они — и отец, и мать, — следовали наставлениям мальчика, приносили дары и совершали иные благие дела и после смерти возродились на небесах". Рассказав эту историю, Учитель изъяснил арийские положения и отождествил перерождения: "Отец, сын и сноха — те же, что и теперь, а умным мальчиком был я сам". Мирянин, вняв изъяснению, обрёл плод прорезавшегося слуха.
Джатака о добродетельном слоне
"Повсюду так и рыскают..." Эту историю Учитель, находясь в Велуване, рассказал о Девадатте. Собравшись в зале дхармы, бхикшу рассуждали: "Братья, Девадатта — неблагодарный, и не признаёт добродетелей Благословенного". В это время вошёл Учитель и спросил: "Что вы тут обсуждаете, бхикшу?" Когда те объяснили. Учитель сказал: "Не только теперь, о бхикшу, Девадатта неблагодарный, он и прежде был таким и никогда моих добродетелей не признавал". И по их просьбе он рассказал историю о прошлом.
Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, бодхисаттва возродился в образе слона и жил в Гималаях. Только вышел он из утробы матери, как был уже весь белый, словно слиток серебра, глаза его были, как драгоценные камни, как пять божественных лучей, рот — словно красная ткань, а хобот — как серебряная цепь, украшенная каплями красного золота. Ноги его были гладкие и блестящие, как будто покрытые лаком. Словом, все десять совершенств обрела его достигшая вершин красота природы.
Когда этот слон вырос, то все восемьдесят тысяч гималайских слонов собрались вокруг него и сделали его своим вожаком. Но увидел он в стаде грех, удалился от своих собратьев и стал жить один в лесу. Из-за его добродетелей прозвали его "добродетельный царь слонов".
Как-то один житель Варанаси бродил по лесу в поисках пропитания и забрёл в гималайские леса. Там он заблудился и, в ужасе воздевая руки и громко причитая, метался по зарослям. Услыхав его крики, бодхисаттва подумал: "Надо помочь в беде этому человеку".
Проникшись состраданием, слон стал приближаться к нему. А человек, внезапно увидев слона, испугался и побежал. Тогда бодхисаттва остановился. И человек остановился. Но стоило бодхисаттве двинуться с места, человек снова бежал. Но вот слон ещё раз остановился, и человек подумал: "Когда я бегу, этот слон останавливается, а когда стою, подходит. Видно, он не желает мне зла. Наверное, он хочет спасти меня".
И, осмелев, человек замедлил шаг. Тогда бодхисаттва подошёл к нему и спросил: "Что ты кричишь, человек?"
"Почтенный, — отвечал тот, — я сбился с дороги, не знаю, в какую сторону идти, и боюсь здесь погибнуть".
Тогда бодхисаттва привёл его в своё жилище, накормил разными плодами и сказал: "Не бойся, я выведу тебя на дорогу, где ходят люди". И он посадил человека к себе на спину и пошёл. А человек этот, по природе коварный, подумал: "Если кто-нибудь спросит, надо будет рассказать про это". И, сидя на спине бодхисаттвы, он старался запомнить приметы гор и деревьев, мимо которых проходил слон.
И вот слон вынес его из леса и, поставив на большую дорогу, ведущую в Варанаси, сказал: "Иди, человек, по этой дороге, а о том, где я живу, спросят тебя или не спросят, никому не рассказывай". И слон пошёл к себе домой.
А человек этот вернулся в Варанаси и, проходя как-то по улице, где работали резчики по слоновой кости, сказал мастерам: "Что бы вы дали мне за бивни живого слона?"
"И ты ещё спрашиваешь, — сказали резчики, — конечно, бивни живого слона гораздо дороже, чем мёртвого".
"Тогда я принесу вам бивни живого слона", сказал человек и, захватив острую пилу, отправился в те места, где жил бодхисаттва.
"Зачем ты пришёл?" — спросил слон, увидев его.
"Я, почтенный, несчастный бедняк, — отвечал тот, — жить мне не на что. Прошу тебя, дай мне один твой клык. Я продам его и на эти деньги буду кормиться".
"Ну что ж, дам я тебе клык, если у тебя есть чем отпилить".
"Я захватил пилу, почтенный".
"Ну отпиливай клык и бери".
Слон подогнул ноги и лёг, как ложится вол. И человек отпилил у него два главных клыка. Тогда бодхисаттва обхватил клыки хоботом и сказал:
"Послушай, человек, не думай, что эти клыки мне не дороги. Но всепроникающие клыки — клыки общего знания, с помощью которых можно постичь все дхармы, для меня в тысячу, в сто тысяч раз дороже. Да будут отданы эти клыки для достижения общего знания".
И он отдал человеку пару клыков. Человек унёс эти клыки и продал, а когда истратил все деньги, снова пришёл к бодхисаттве и сказал:
"Почтенный, я продал твои клыки, но деньги пришлось раздать за долги, дай мне остатки твоих клыков".
"Хорошо", — сказал бодхисаттва и отдал остатки своих клыков.
Человек продал их и опять пришёл к слону:
"Почтенный, жить мне не на что, отдай мне корни твоих клыков".
"Хорошо", — сказал бодхисаттва и лёг, как прежде.
А этот злобный человек по хоботу Великого Существа, как по серебряной цепи, взобрался на голову, словно на снежную вершину Кайласа, и стал пяткой бить по заросшим концам клыков, пока не оголил их. Тогда он выпилил корни и ушёл.
И как только этот злодей исчез с глаз бодхисаттвы, огромная, простирающаяся на двести девя