"В железном городе, с крепкими столбами я заперт. Какой грех я совершил?"
"Все двери заперты; как птица я заключён. Почему колесо прибивает меня?"
Разъясняя ему причину, царь богов пропел шесть гатх:
"Получив сто тысяч, да ещё двадцать, ты не поступил по словам сострадательных родных".
"Отправился в море, в котором немного счастья, от четырёх перешёл к восьми, от восьми к шестнадцати".
"От шестнадцати к тридцати двум, от желания большего вкусил колесо. Колесо вращается на голове человека, заражённого желанием".
"Те носят колёса, кто подвластен желанию разрастающемуся, с трудом побеждаемому и с новым объектом распространяющемуся".
"Кто оставил большое богатство, не исследовал пути, чья мысль незрела, тот носит колесо".
"Кто на дело смотрит и, желая великого богатства, не гонится за тем, что неразлучно со злом, поступает по словам сострадательных, — до того колесо не доходит".
Выслушав всё, Миттавиндака подумал: "Этот божий сын познал вполне совершённые мною дела, он знает, как долго мне мучиться, спрошу его". Подумав так, он пропел девятую гатху":
"...Долго ли у меня на голове будет колесо? Сколько тысяч лет? Ответь на мой вопрос".
Отвечая ему, божий сын пропел десятую гатху:
"О Миттавиндака, всякое усилие бесплодно, выслушай меня, тебе в голову всажено колесо, и до конца жизни ты не освободишься от него".
Сказав это, божий сын отправился на своё место, а Миттавиндака стал испытывать великую скорбь. Учитель в приложении к тому поучению разъяснил перерождение: "Тогда Миттавиндака был духовный ругатель. Царь же богов был я".
(Перевод И.П. Минаева)
Джатака о трепетном дереве
Словами "О муж, что с топором в руке..." Учитель на берегу реки Рохини начал свой рассказ о ссоре родственников. Взывая к родичам царя и восклицая: "О великий царь!" — он приступил к повествованию о прошлом.
"В стародавние времена, когда на троне в Варанаси восседал царь Брахмадатта, была близ города деревня плотников. И жил в той деревне некий брахман-плотник, что таскал из лесу брёвна, изготовлял колесницы и тем зарабатывал себе на пропитание. А в лесу Гималайских гор росло в ту пору гигантское трепетное дерево, и некий лев с чёрною гривою любил под ним полёживать, прежде чем выйти на промысел. И вот как-то раз льву на загривок свалился сухой сук, сбитый с дерева ветром. От боли лев тотчас вскочил, отпрыгнул испуганно прочь, огляделся и, ничего не заметив, подумал: "Нет поблизости ни тигра, ни льва, забредших со стороны, никто меня не преследует! Должно быть, духу этого дерева не по душе, что я здесь разлёгся! Ладно, попробую узнать, в чём тут дело!" И, рассудив так, он без всякой на то причины принялся в ярости колотить лапой по дереву и рычать: "Я ведь не съел ни листочка с твоего дерева, ни веточки не сломал. Но изо всех зверей, которые тут шатаются, меня одного ты не терпишь! Что ж за скверна такая во мне? Погоди же! Я сделаю так, что твоё дерево срубят, распилят на дрова и на доски! Уж я постараюсь!" Так пригрозив духу дерева, он кинулся прочь и стал бродить по округе, высматривая человека.
А в эту самую пору брахман-плотник с двумя помощниками приехал туда на телеге в поисках дерева, которое годилось бы для колесницы. Плотник оставил телегу в укромном месте, взял в руки топор да пилу, отправился на поиски и пришёл к тому самому трепетному дереву. Черногривый лев, завидев его, подумал: "Надобно узреть наконец спину врага моего!" И с тем направился к дереву и стал под ним. Плотник же огляделся и пошёл было прочь от дерева. Тогда лев решил: "Покуда он не ушёл, заговорю-ка я с ним!" — и спел:
"О муж, что с топором в руке
Весь лес излазил, ждёшь чего?
Какое дерево свалить
Ты хочешь, расскажи мне, друг!"
Слыша такие речи, плотник очень удивился. "Слыханное ли дело, — рассуждал он. — Такого никогда не случалось прежде: зверь — и вдруг заговорил человеческим голосом! Уж он-то наверняка знает, какое дерево пригодно для колесницы. Спрошу-ка его!" И, решив так, плотник ответил льву:
"Владыка! Бродишь ты везде:
По лесу, по долам, горам,
Скажи, где взять мне дерево,
Пригодное для колеса?"
Лев возликовал. "Вот он и исполнит сейчас моё заветное желание!" — подумал он и спел:
"Негодны сал, акация, "лошадьи уши" иль дхава -
А трепетное дерево как раз годится для колёс!"
Слыша то, плотник задрожал от радости. "В благой же день вошёл я нынче в этот лес! Некто в облике зверя указал мне дерево, пригодное для колесницы. Чудеса, да и только!" — думал он. И, желая разузнать побольше, он спел:
"Какие ж дерева того листы
И ствол его каков?
Ты расскажи скорее, друг,
Как распознать его в лесу?"
И, указывая на дерево, лев снова спел:
"То древо трепетным зовут,
Чьи ветви гнутся до земли,
Но не ломаются притом,
Как раз под ним я и стою!
Ободья, спицы, колесо
Иль дышло или что ещё -
Всё можно сделать из него,
Годится для всего оно!"
Сказав всё это плотнику, лев, очень довольный, отошёл в сторонку, а плотник принялся рубить дерево. И задумался тогда дух дерева: "У меня ведь даже в мыслях не было бросить чем-нибудь в этого льва. Никакого вреда я ему не причинил, он же в беспричинной ярости делает всё, чтобы разрушить мою обитель! Но ведь тогда и мне придёт конец! Нет, надобно как-то унять этого царя зверей!" И дух, приняв обличье лесника, подошёл к плотнику и сказал:
"Прекрасное дерево ты нашёл, дружище! Что же ты смастеришь из него, когда срубишь?" -
"Сделаю колёса для колесницы!" — отвечал плотник.
"Кто ж сказал тебе, что это дерево пойдёт для колесницы?" — допытывался дух дерева.
"Лев черногривый", — ответствовал плотник.
"И верно! — сказал дух. — Хорошая выйдет из этого дерева колесница! А если ты ещё сдерёшь шкуру с львиного загривка, нарежешь полосами в четыре пальца шириною и обтянешь ими вместо железа ободья колёс — колёса станут прочнее, и за такую колесницу тебе немало заплатят!" -
"Откуда же мне взять шкуру черногривого льва?" — спросил плотник.
"Ну и глуп же ты! — отвечал дух. — Дерево твоё не убежит, как стояло, так и будет стоять. Ты же ступай к тому, кто указал тебе это дерево, да спроси:
"Господин, а на какую сторону валить то дерево, что ты мне указал?" Спроси и веди его сюда. Когда же, доверившись тебе, он вытянет шею и покажет.
"Тут и тут руби!" — ты убей его своим остро отточенным топором. Сдери с него шкуру, мясо, что получше, съешь, а уж потом руби дерево!" Так советовал дух, стараясь натравить плотника на льва. И, стремясь растолковать слушателям суть происходившего, Учитель спел:
"И древом трепетным ему
Такое слово молвлено:
"И у меня есть, что сказать,
О Бхарадваджа, слушай же!
В четыре пальца шириной
Из шкуры, взятой с шеи льва,
Полос нарезав, обтяни
Для прочности ободья ты!" -
И древа трепетного речь
Вражду навеки разожгла.
Страданье принесла всем львам
Тогда и после на земле!"
Плотник внял речам духа дерева и, вскричав: "О сколь благостен сей день для меня!" — убил черногривого льва, свалил дерево да и пошёл своим путём. Учитель же спел ещё так, разъясняя суть дела:
"Так враждовали царь зверей
И древо трепетное там,
И от взаимных распрей тех
Обоим им пришёл конец!
Подобно льву и дереву,
Стремившимся к погибели,
И люди вовлекаются
В павлинью пляску распри злой!
Я вам, стоящим предо мной,
Во благо возвещу ещё:
Не поступайте вы, как лев
И трепетное дерево,
Не ссорясь, жить старайтесь вы,
Друг к другу ровно относясь!
В согласье равновесном кто
Сумеет прочно в дхарме стать,
Тот, несомненно, обретёт
Нирваны разлитой покой!"
И, вняв слову дхармы, что молвил царь, родичи его достигли взаимного согласия". Учитель же, окончив своё наставление в дхарме, истолковал рассказ, так связав перерождения: "Духом дерева, который жил в ту пору в лесу и видел всё случившееся, был я сам".
(Перевод Б.А. Захарьина)
Джатака о большом подземном ходе
"Царь Панчалы к нам пришёл..." — так некогда, во время пребывания своего в роще Джеты, молвил Учитель относительно совершенства мудрости. Однажды монахи, собравшиеся послушать проповедь дхармы, принялись восхвалять совершенство мудрости Татхагаты. "Велика мудрость Татхагаты, всеобъемлюща мудрость его; блестящим умом, острым умом, сокрушающим чужие лжеучения, обладает он, — так говорили они о достоинствах Учителя, сидя в собрании. — Силою мудрости своей он покорил брахманов — Кутаданту и других, отшельников — Сабхию и других, разбойников — Ангулималу-Пальцелома и других, якху Алаваку и других, богов — Шакру и других, небожителей сфер Брахмы — Баку и других, он внушил им самоотвержение, и многие благодаря ему, приняв монашество, обрели надёжно плоды арийского пути. Такова великая мудрость почтенного Учителя". Учитель вошёл в это время и спросил:
"О чём это вы толкуете, монахи?" –
"Вот о чём". –
"Не только теперь, о монахи, прославлен был как мудрец Татхагата, но и в былые времена, ещё не обретя зрелого знания, он был уже мудр и вёл праведную жизнь ради познания пути к пробуждению". И, молвив так, он поведал им о былом.
"В былые времена правил в Митхиле царь по имени Ведеха, и было у него при дворе четверо мудрецов. Звали их Сенака, Пуккуса, Кавинда и Девинда. В тот день, когда бодхисаттва воплотился во чреве своей матери, царю приснился на рассвете сон. Привиделось ему, будто горят четыре огненных столпа — каждый высотою в стену — в четырёх углах дворцового двора, и вдруг заблистал в середине его светлячком огонёк; во мгновение ока он перерос те огни, поднялся ввысь до небес Брахмы и озарил весь мир таким светом, что ясно можно было различить даже горчичное зерно, лежащее на земле. Люди и боги почтили это великое пламя венками и воскурениями; и множество людей прошло сквозь него, но никто не опалил ни единого волоска. Царь пробудился от этого сна. Трепеща в страхе, он размышлял, дожидаясь утра, что бы он мог значить.