, но он сдержался. Не подавая виду, он призвал к себе одного из советников и послал его проверить сказанное мудрецом:
"Ступай в мой терем и разведай,
Он правду молвил или ложь".
Посланец отправился с отрядом в столицу панчалов. Когда он отворил двери внутренних покоев дворца и вошёл туда, он обнаружил часовых, связанных по рукам и по ногам, с кляпами во рту, подвешенных на крюки в стенах, а с ними горбунов, карликов и всякую другую челядь. И он увидел, что посуда перебита и разбросана по полу, двери в сокровищницу взломаны и она разграблена вчистую, а двери в опочивальню тоже отворены и по ней гуляют вороны, залетевшие в раскрытые окна, словно это была покинутая жителями деревня или кладбище. Найдя чертог в таком плачевном виде, советник вернулся к царю и доложил:
"Всё так, о махараджа, как Махосадха сказал: твой терем пуст, деревне брошенной подобен, населённой вороньём". Царь содрогнулся, сражённый горем, когда узнал, что его родные исчезли.
"Эту беду принёс мне сын старейшины!" — подумал он, и злоба охватила его, какая овладевает змеёй, которую ударили палкой. Видя это по лицу его, бодхисаттва подумал: "Этот царь избалован славой. Гордость воина может заговорить в нём, и во власти гнева он способен, забыв о родных, нанести мне удар. Напомню ему, как красива царица Нанда, опишу её так, словно он и не видел её раньше. Тогда он осознает, что, убив меня, навсегда потеряет это сокровище, и он пощадит меня из любви к жене". Ради безопасности оставаясь на террасе, Махосадха явил из-под красного плаща златые персты свои и, указывая тот путь, которым ушла царица, так молвил, описывая её красоту:
"Туда она ушла, о махараджа, та красавица,
Чей строен стан, чей голос будто песня лебедя звучит.
Туда уведена, о махараджа, та красавица
Со смуглою кожею, нарядная, одетая в шелка.
На платье — камни драгоценные и золото,
Уста — цветы, голубки очи, лаком крашена стопа.
У благородной кудри вьются, тёмные и длинные,
Лиане или жертвенному алтарю подобен стан,
У благородной, как у лани, взор — как пламя зимнее,
Она — река, струящаяся между скал и тростников,
Не высока и не низка, густые в меру волосы,
Всё у неё прекрасно — бёдра, грудь, как тимбару плоды".
Так Махосадха описывал её красоту, и царю показалось, что он никогда раньше её не видел. И великая любовь пробудилась в нём. То пробуждение любви узрел Великий и произнёс:
"Значит, рад ты будешь смерти Нанды, о счастливый.
Вместе с Нандой я отправлюсь в царство Ямы!"
Великий восхвалял Нанду, а не кого-то другого вот почему: никто не бывает супругу дороже любимой жены. Махосадха помнил и о матери, и о сыне, и о дочери, но восхвалял он жену. Если бы он восхвалил мать, царь подумал бы, что это лишь из почтения к её возрасту, но когда мудрый Махосадха сладкогласно воспел красоту Нанды, она словно воочию предстала пред царём.
"Никто, кроме Махосадхи, не вернёт мне мою супругу", — подумал царь, и грусть охватила его. Великий сказал ему:
"Не печалься, махараджа. Вернутся к тебе и твоя государыня, и сын твой, и мать. Одно условие тому — отпусти меня с миром. Утешься, о властитель". Так он утешил царя. А царь думал:
"Я так предусмотрителен был, заботясь об охране моего города, а этот городок Упакари я окружил огромным войском, и всё же мудрец ухитрился похитить из бдительно охраняемого дворца мою царицу, и сына, и мать и передать их Ведехе! Пока мы этот городок осаждали, он сумел вывести отсюда Ведеху с войском, слонами и конями так, что никто из нас об этом не проведал. Владеет ли он волшебством или как-то иначе умеет отводить глаза людям?" И он спросил:
"Или ты волшебству научился?
Как ты ловко глаза мне отвёл,
Как из рук моих вырвал Ведеху,
Врага моего?"
На это Великий отвечал: "Я ведаю науку волшебства, махараджа. Мудрые, что постигли её, вызволяют себя и других из беды в трудный час". И он произнёс:
"Волшебство, о махараджа, изучают мудрецы,
И себя всегда сумеют люди мудрые спасти.
Молодцы мне верно служат, что пробить умеют ход, –
В Митхилу ушёл Ведеха ими созданным путём".
Царь, выслушав эти слова, не мог не догадаться, что беглецы ушли через подземный ход. "Что это за ход?" — подумал он; ему захотелось его увидеть. Махосадха угадал его желание и, готовый его исполнить, пригласил царя:
"Пойди взгляни, о махараджа, на подземный этот ход. Просторный, светлый, он построен столь искусно, что им пройдут и пешие, и кони, и слоны, и колесницы. Взгляни же сам на этот ход, махараджа. Моею мудростью он задуман, светёл, будто Луна и Солнце восходят в нём, украшен, с восьмьюдесятью большими и шестьюдесятью четырьмя малыми дверями, со ста одной опочивальней и многими сотнями малых комнат. Ступай со мною и мирно вместе с войском войди в город Упакари, государь".
Он приказал открыть ворота, и Брахмадатта вошёл в город со ста одним царём в свите. Махосадха спустился с террасы, приветствовал царя панчалов и со всей свитой повёл его в подземный ход. Когда царь увидел этот подземный ход, великолепием подобный граду богов, он произнёс, восхваляя бодхисаттву:
"Немалая же выгода Ведехе таких, как ты, Махосадха, великих мудрецов иметь в дому!" Тут Махосадха показал ему сто одну опочивальню и двери, которые все открывались и закрывались, когда открывалась или закрывалась одна. Осматривая подземный ход, царь шёл впереди, за ним шёл мудрец, а следом вошло туда и войско. Когда мудрец увидел, что царь вышел наружу, он нажал на рукоять и закрыл выход, не давая выйти остальным. И тут же восемьдесят больших дверей и шестьдесят четыре малых, и двери ста одной опочивальни, и двери сотен малых комнат — все закрылись разом, и везде стало темно, как в нездешнем мире. И всё многочисленное войско объял страх. А Великий вынул из песка меч, закопанный им накануне, когда он входил в подземный ход. Он прянул на восемнадцать локтей ввысь от земли, опустившись же, схватил царя за руку и, грозя ему мечом, вскричал:
"Кто властвует над всею Джамбудвипой? Кому принадлежит власть?" Испуганный, тот отвечал:
"Тебе, о мудрый! Пощади меня!" — "Не бойся, махараджа, — сказал тогда Махосадха. — Не для того я поднял меч, чтобы убить тебя, а затем, чтобы ты увидел мою мудрость". Он отдал меч царю и сказал:
"Если ты хочешь убить меня, махараджа, убей сейчас этим мечом; если хочешь пощадить, пощади". –
"О мудрый, я обещаю тебе пощаду, не тревожься". Царь взял меч, и они заключили честно дружеский союз.
"О пандит, — сказал бодхисаттве Брахмадатта, — наделённый такой мудростью, почему ты не захватишь власть в царстве?" –
"Махараджа, если бы я захотел, я сегодня же овладел бы царствами всей Джамбудвипы, умертвив их царей, но целью мудреца не может быть захват чужого имения ценою убийства". –
"О мудрый, множество людей томится под землёй в заточении и не может выбраться наружу. Открой двери подземного хода и верни эти толпы к жизни".
Он открыл двери, и весь подземный ход озарился ярким светом. Ободрённые, все цари со своими войсками вышли наружу. И они явились пред мудрецом, который вместе с царём Брахмадаттой ожидал их в большом зале. Цари сказали:
"О мудрый, ты даровал нам жизнь. Если бы двери подземного хода ещё немного оставались запертыми, мы все бы там умерли". –
"Не только ныне, о махараджи, но и раньше приходилось мне спасать ваши жизни". –
"Когда же, о мудрый?" –
"Вспомните, когда были завоёваны все царства Джамбудвипы, кроме нашего, вы прибыли в город Уттарапанчалу и собрались в парке, чтобы отпраздновать победу. Было ли так?" –
"Было, о мудрый". –
"Тогда сей царь вместе с Кеваттой замыслил злое дело — он отравил вино и яства, чтобы погубить вас. Проведав об этом, я послал к вам своих людей, дабы не погибли вы злою смертью, они побили посуду и спасли ваши жизни, сорвав этот замысел". Смутившись духом, цари обратились к Чулани и вопросили:
"Правда ли это, о махараджа?" –
"Да, по совету Кеватты я поступил так. Мудрец сказал правду". Тут все бросились благодарить Махосадху:
"О мудрый, ты был нашим спасителем, это твоею заботой мы избежали смерти!" И все они почтили бодхисаттву богатыми дарами. Мудрец обратился к Брахмадатте и молвил:
"Не печалься, махараджа. Вина твоя в том, что ты избрал себе порочного друга. Проси прощения у царей". Брахмадатта сказал:
"Я поступил так, вняв совету дурного человека. Это — моя вина, простите меня. Я никогда так больше не поступлю".
Они простили его, сами повинились, в чём было, друг перед другом и пришли в доброе согласие. Царь повелел доставить многие яства, и благовония, и цветы, и прочее, и семь дней они пировали и веселились в подземном ходе. Затем они вернулись в город Уттарапанчалу и воздали там великие почести Махосадхе. И царь Брахмадатта в окружении ста одного вассального царя воссел на большом троне. Желая удержать мудреца при своём дворе, он сказал ему:
"Богатство и почёт и жалованья вдвое –
Всё дам тебе: ешь, пей и веселись.
К Ведехе ты не возвращайся –
Что даст тебе он?"
Но мудрец отклонил его предложение, молвив:
"Кто ради денег, махараджа, покинет господина,
И на себя, и на другого равно позор накличет.
Пока живу, Ведехе одному слугою буду.
Кто ради денег, махараджа, покинет господина,
И на себя, и на другого равно позор накличет.
Пока живёт Ведеха, я живу в его владеньях".
Тогда царь ему сказал: "Но обещай хотя бы, о мудрый, что, когда твой царь вознесётся в мир богов, ты придёшь ко мне". — "Если буду жив, приду, махараджа". И царь семь дней принимал его с великим почётом, а когда настало время расстаться, он предложил ему богатые дары:
"Тысячу монет тебе даю и восемьдесят сёл в Кашийском царстве
И ещё четыреста рабынь даю тебе, даю ещё сто жён.
Войско всё своё возьми с собою и ступай, Махосадха, счастливо!"
Тот отвечал царю:
"Ты не тревожься о своей семье, махараджа. Когда мой царь уходил отсюда, я наставил его, чтобы он чтил царицу Нанду, как родную мать, чтобы любил Панчалачанду, как брата, а твою дочь я отдал ему в жёны, совершив торжественный обряд обручения. Твою мать, жену и сына я скоро верну тебе". –