Там тогда правил сын людоеда, а военачальником был по-прежнему Калахастин. Горожане пришли к юному царю и заявили:
— Государь, говорят, что Сутасома укротил людоеда и идёт с ним сюда. Мы его в город не пустим. Они спешно заперли ворота и вооружились. Когда Великий увидел, что ворота на запоре, он вышел вперёд с несколькими советниками и воззвал:
— Я царь Сутасома, отоприте мне. Донесли царю. Тот велел скорее отпирать. Великий вошёл в город, а царь и Калахастин встретили его с почётом, привели во дворец.
Он сел на трон, послал за главной супругой людоеда и за остальными советниками и спросил Калахастина:
— Калахастин, почему вы не хотите пустить прежнего царя в город?
— Пока он правил, он съел в нашем городе много людей — какой он после этого кшатрий! Этот злодей опустошил бы всю Джамбудвипу. Вот почему мы его не пускаем. Он опять за старое примется.
— Я укротил его, и он дал мне обеты. Не сомневайтесь, он теперь никого пальцем не тронет, даже для собственного спасения. Не бойтесь его. Ведь сыновья должны печься о родителях. Тот, кто не оставит отца и мать, попадёт на небеса, а прочие — в ад. И таким не надо подражать!
Вот какое наставление дал Бодхисаттва сыну царя, сидевшему рядом с ним на низком сиденье, а затем обратился к военачальнику:
— Калахастин, ты царю и друг, и слуга, ты обязан ему своей властью, и ты должен думать о царской пользе. Потом он стал убеждать царицу: — Государыня, ведь и ты, придя из отчего дома, только благодаря царю возвысилась до нынешнего сана. У тебя сыновья и дочери, ты немолода, и ты тоже должна подумать о царской пользе. А заключил он свои речи проповедью дхармы:
— Тот недостоин быть царём,
Кто силой злоупотребит,
Тот недостоин другом быть,
Кто к другу силу применит,
Тот недостоин сыном быть,
Кто бросит старого отца,
Лишь недостойная жена
Супруга своего не чтит.
Никчёмен будет тот совет,
В котором праведников нет,
Не будет праведником тот,
Кто против дхармы говорит,
Кто заблужденье превозмог,
Преодолел и страсть, и гнев,
В согласье с дхармой говорит
Того как праведника чтут.
Мудрец, покуда он молчит,
Но если он заговорит –
Неотличим от дурака,
То чтобы вечному учить.
Он проповедует и изъясняет дхарму,
В его руках провидческое знамя,
Ибо начертаны на знамени провидцев
Благие изречения о дхарме.
Юный царь с военачальником вняли увещаниям и согласились вернуть царю престол. По городу забили в гонги, и, когда народ собрался, ему было объявлено:
— Не бойтесь ничего. Нам ведомо, что прежний царь наш обратился к дхарме. Идём за ним! И вся толпа с Великим во главе направилась к царю приветствовать его. Послали за цирюльником; тот причесал царя. Затем царь совершил омовение и ему подали украшения. Он взошёл на груду драгоценностей, его вновь помазали на царство и проводили в город. А прочих сто царей с Великим во главе царь — бывший людоед принял у себя со всем радушием.
Повсюду в Джамбудвипе люди пришли в великое волнение при вести, что государь Сутасома усмирил людоеда и вернул его на царство, а его подданные из Индрапаттаны прислали вестника просить его домой. Великий прожил с месяц в Варанаси и стал прощаться: — Мы уезжаем, друг. Не поддавайся искушениям. Выстрой пять навесов, чтоб раздавать дары нуждающимся — по одному у городских ворот, а пятый — перед своим дворцом. От десяти обязанностей царя не отступай и избегай неправедных путей. Той порой стали подходить войска из прочих ста столиц. В сопровождении всех этих войск Великий выступил из Варанаси. Бывший людоед проводил его до полдороги и вернулся. Все дружески, как подобает, попрощались с Великим, обнялись с ним и разъехались каждый в свою сторону, и тем царям, кто не имели колесниц, Великий подарил их на прощанье.
Сам он с большим почётом вступил к себе в Индрапаттану, украшенную жителями так, словно то был город богов. Он посетил родителей, побеседовал с ними и поднялся на плоскую крышу дворца. Стремясь не отступать от дхармы, он решил: «Ведь я многим обязан духу дерева. Надлежит устроить ему подношение». Он распорядился вырыть неподалёку от того баньяна большой пруд, поселил там много семей и основал этим деревню. Со временем она сильно разрослась — одних торговых лавок там стало тысяч восемьдесят. Землю кругом дерева, начиная с его стволов, он распорядился разровнять, обнес дерево оградой, поставил ворота с арками, и дух был тем ублаготворён. Деревня же та стала называться Кальмашадамья, ибо на этом самом месте был укрощён лесной разбойник — кальмаша. И все цари последовали наставлениям Великого. Они приносили дары, творили благие дела и после смерти попали на небеса.
Рассказав эту историю о дхарме, Учитель заключил: «Не только теперь, о монахи, укротил я Пальцелома. Мне случилось укротить его и в прошлом». И он отождествил перерождения: «Тогда царем-людоедом был Пальцелом, брахманом Кайлой — Ананда, древесным духом — Кашьяпа, Шакрой — Анируддха, прочими царями — мои нынешние последователи, родителями — члены царствующей семьи, царём же Сутасомой был я сам».
Джатака о трёх достоинствах
Со слов: “Тот, кто находчив, ловок и силён...” — Учитель — он жил тогда в Бамбуковой роще — повёл рассказ о том, как замышлялось убийство.
“Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал Брахмадатта, Девадатта появился на свет в облике обезьяны. Со временем он сделался вожаком стаи, состоявшей из его собственного потомства, и жил в окрестностях Гималаев. Опасаясь, как бы кто-либо из его сыновей, когда вырастет, не вздумал занять его место вожака, он откусывал им то, без чего невозможно продолжение рода. И вот Бодхисатта обрёл своё земное существование в лоне одной обезьяны, зачавшей от вожака стаи. И та обезьяна, почувствовав, что близится срок разрешения и желая сохранить невредимым своё потомство, убежала в лес у подножия горы и там со временем благополучно произвела на свет Бодхисатту. Когда детёныш подрос и вошёл в разум, оказалось, что он наделен необыкновенной силой.
Как-то раз сын обратился к матери с такими словами:
“Матушка, а где мой отец?”
“Твой отец,— ответила мать,— вожак обезьяньей стаи у подножия такой-то горы”.
“Матушка,— начал тогда просить Бодхисатта,— отведи меня к нему!”
“Нельзя, сынок,— стала уговаривать его мать,— идти нам с тобой к нему, ибо твой отец, страшась, как бы его потомки, когда вырастут, не заняли его место вожака стада, лишает их мужской силы”.
“Все равно, матушка,— стоял на своём Бодхисатта,— отведи меня к отцу, а уж там я погляжу, как мне быть”.
Взяла тогда мать своё чадо и пошла с ним к вожаку стаи, а тот, едва увидав сына, понял: “Этот, как только вырастет, станет вместо меня вожаком стаи, так что надо его немедля прикончить. Заключу-ка я его в объятья да сожму изо всех сил, чтобы дух из него вон”. И, порешив так, вожак стаи ласково сказал:
“Подойди ко мне, сыночек, где это ты столько времени пропадал?” Затем, делая вид, что обнимает Бодхисатту, он изо всех сил сдавил ему ребра,— Бодхисатта тоже сжал вожака стаи, будто слон хоботом, так что у того затрещали кости. И подумал тут отец Бодхисатты: “Вот подрастёт он ещё немного — и непременно прикончит меня”. И тогда замыслил он недоброе: “Есть тут неподалёку озеро, которым владеет ракшас-демон, пошлю-ка я сына к нему — демон его и сожрет”. И сказал отец Бодхисатте:
“Стар я, сыночек, стал и нынче же хочу сделать тебя вожаком стаи. Есть тут неподалёку озеро, и растут на нем два вида белых лотосов, три вида голубых и пять видов обычных лотосов — так ты пойди, принеси их мне”. “Хорошо, отец, принесу”,— ответил Бодхисатта и пошёл к озеру.
Бодхисатта не сразу спустился к воде, а прежде изучил все следы на берегу и, видя, что они ведут к воде, а из воды ни один не ведёт, подумал:
“Должно быть, этим озером владеет ракшас и мой отец, который не смог сам со мной справиться, послал меня к ракшасу на съедение. Что ж, в воду входить не стану, а лотосов все равно нарву”.
И, решив так, Бодхисатта выбрал на берегу место посуше, разбежался и прыгнул, а пока летел по воздуху до другого берега, изловчился и сорвал на лету два лотоса, росших в озере, и на противоположном берегу опустился на землю. Потом точно таким же способом прыгнул обратно, изловчился и сорвал на лету ещё два лотоса. Так он прыгал с берега на берег, срывая лотосы, складывая их то на одном берегу, то на другом, где они уже громоздились большими охапками, и ни разу не спустился в воды озера, которым владел ракшас.
И вот, решив наконец, что рвать больше нельзя, иначе не перепрыгнуть со всеми этими лотосами на другой берег, Бодхисатта принялся собирать лотосы один к одному. Ракшас же, немало удивившись, подумал: “Сколько лет прожил на свете, ни разу не встречал твари столь смекалистой: эта обезьяна набрала лотосов столько, сколько ей было надобно, и так и не спустилась вниз, туда, где обитаю я”. Подумал так ракшас, раздвинул воды озера, ступил на берег и подошел к Бодхисатте.
“О ты, властитель обезьян,— сказал ему ракшас,— всякая тварь, наделённая тремя достоинствами, призвана повелевать даже врагом своим, а ты, по-моему, как раз и наделен всеми тремя достоинствами”. И, дабы воздать хвалу Бодхисатте, он спел такой стих:
Тот, кто находчив, ловок и силён, как ты, о мудрый обезьян властитель,
Все три достоинства объединив, врагов повергнет в прах, добра ревнитель.
И, так восславив Бодхисатту, ракшас, повелевающий водами, спросил, для чего понадобилось Бодхисатте собирать лотосы.
“Отец пожелал сделать меня вожаком стаи и по этому случаю послал собирать лотосы”,—ответил Бодхисатта.
“Нельзя,—вскричал тогда ракшас,— нельзя, чтобы тварь, наделённая таким величием, как ты, сама несла цветы, давай я их понесу”,— и ракшас подобрал все цветы и понёс их, идя позади Бодхисатты.
Отец же Бодхисатты ещё издали увидел их и подумал: “Я послал сына к озеру, чтобы его сожрал ракшас, а он остался цел и невредим, да ещё ракшас несёт вместо него цветы. Пришла моя погибель!”