Уинтер поднял взгляд и увидел Мендозу. Она выходила из туалета.
— Доктор Гриффин сможет уделить мне пять минут в два часа?
— Скорее всего, да. Напомните вашу фамилию, детектив.
— Мендоза.
Уинтер произнес фамилию по буквам, быстро поблагодарил оператора и попрощался. Мендоза отодвинула свой стул, села, бросила взгляд на лицо Уинтера и телефон.
— С кем разговаривал?
— С Берчем. Спрашивал, не нашлись ли документы.
— Видимо, не нашлись?
— Нет. Я тут подумал, — сказал он, немного помедлив. — Может, мы не с той стороны подошли к делу. Ведь, по сути, мы лишь реагируем на происходящее. А нам стоит сделать шаг в сторону и посмотреть на все со стороны. Предлагаю очистить доску и начать писать на ней снова. Давай притворимся, что Ридов убили только что. И нет еще никаких версий, гипотез, таинственной незнакомки, размахивающей газетой. Давай поработаем по обычным правилам, то есть посмотрим на жертв и попробуем что-то понять.
Мендоза сделала несколько глотков кофе.
— Но ведь речь об убийстве, которое произошло шесть лет назад. Знал бы ты, как я ненавижу эти давнишние дела. Их же просто нереально расследовать, — сказала она с долгим вздохом. — Ну, с чего начнем? Судмедэксперты?
— Пока не будем думать о судмедэкспертах. Нам бы выйти на Грэнвилла Кларка.
— А это еще кто такой? — поморщившись, спросила Мендоза.
— Это автор статьи об убийствах. В таком маленьком городке журналисты знают обо всем лучше всех. А если они о чем-то не знают, значит, это событие не заслуживает внимания.
Официантка вернулась и подлила кофе. На этот раз Уинтер ограничился обычными двумя кусочками сахара. Мендоза доела омлет, и они пошли к барной стойке. Уинтер расплатился и дал официантке сверху чаевые, которые почти что равнялись стоимости обеда.
— Пирог у вас отличный, между прочим.
— Рада, что вам все понравилось, — сказала, улыбнувшись, официантка.
— Не могли бы вы нам помочь? Подскажите адрес издательства «Газеты».
— Он на Мейн, в двухстах метрах от управления полиции. Но это вам не поможет. Газета не выходит с прошлого года.
Это было неудивительно. Весь день они то и дело натыкались на тупиковые ситуации и мертвых свидетелей.
— На самом деле нам нужен Грэнвилл Кларк. Вы вряд ли знаете, где его искать, да?
— Как раз с этим я вам помочь могу, — ответила она, кивнув на пожилого человека за столиком у окна. — Вот он сидит.
14
— Можно нам присесть?
— Конечно, мы же в свободной стране, — ответил Кларк. — Но если вы хотели поговорить, вам придется говорить с пустым местом, потому что я ухожу.
Взглянув на них из-под очков в металлической оправе, он встал во весь свой высокий рост и неуклюже надел куртку. Его худоба бросалась в глаза, а скулы выступали так, что кости были готовы прорезаться сквозь кожу.
— Запиши завтрак на мой счет, пожалуйста, — обратился он к официантке.
— И когда ты его наконец оплатишь? — спросила она.
— В конце месяца.
— То же самое ты говорил и в прошлом месяце, Грэнвилл.
— До завтра, Вайолет.
Кларк небрежно помахал на прощание, толкнул дверь и вышел на улицу. Мендоза и Уинтер пошли за ним. Он встал посреди тротуара и поднял голову к небу. Оно было абсолютно чистое — пустая голубая бездна без птиц и облаков.
Мендоза тоже задрала голову.
— Я чего-то не вижу?
Кларк посмотрел на Мендозу и перевел взгляд на Уинтера. В солнечном свете взгляд его водянисто-голубых глаз казался дружелюбным и обезоруживающим. Уинтер был уверен, что Кларк был добродушным человеком, но не простым. Ему было уже за семьдесят, но на мыслительных способностях его возраст никак не сказался.
— Вайолет только на первый взгляд такая строгая. На самом деле у нее золотое сердце, — сказал он. — Вот только бы она отмыла окна. Ни черта через них не видно!
— А в чем смысл вообще этих грязных окон? — спросил Уинтер. — Ведь в остальном в кафе идеальная частота.
— Это из-за Зака, владельца. Вы его не знаете. Он вообще не выходит из кухни. И ненавидит туристов, — ухмыльнулся Кларк. — Он ненавидит всех людей на земле, но туристов в особенности. И чтобы они никогда не заходили в его заведение, он не моет окна и не обновляет облупившуюся краску. Для городских властей это целая проблема, но сделать они ничего не могут.
— Но почему? Ведь в таком маленьком городе владелец бизнеса, по идее, должен всеми способами привлекать клиентов.
Кларк улыбнулся Уинтеру.
— Вы смотрите в самую суть. Знаете, мой отец говорил мне: если хочешь написать хорошую статью, нужно задавать правильные вопросы. Это единственный ценный совет, который он дал мне за всю жизнь.
— Так почему он ненавидит туристов? — снова спросил Уинтер.
— Потому что от него жена сбежала с туристом. По крайней мере, он так считает. А местные скажут, что Зак сам во всем виноват. Удивительно, что она вообще столько лет его терпела. — Внезапно Кларк посерьезнел. — Возвращаясь к правильным вопросам: кто вы такие и что вам надо?
Мендоза вытащила свой полицейский жетон.
— Следователь Карла Мендоза, полицейское управление Нью-Йорка.
— Ну вот, один вопрос прояснился, — с улыбкой сказал Кларк, взглянув на Уинтера. — А вы, молодой человек? Вы явно хотите, чтобы я и вас посчитал большим и важным полицейским из Нью-Йорка? Поэтому стоите и молчите. Но будь вы из полиции, вы столь же молниеносно достали бы свой жетон, как ваша подруга.
Уинтер улыбнулся и кивнул. Его раскрыли.
— Меня зовут Джефферсон Уинтер. Раньше я работал в отделе поведенческого анализа ФБР, а сейчас в свободном полете.
— В свободном полете, значит… — И он снова повернулся к Мендозе. — Хорошо, мы выяснили, кто вы, теперь скажите, что вам надо.
— Мы пытаемся найти информацию об убийстве Лестера и Мелани Рид.
— Без обид, но вы как-то припозднились, — засмеялся Кларк.
— Мы имеем основания полагать, что их гибель может быть связана с убийством, которое случилось сегодня рано утром в Нью-Йорке.
Кларк стоял и кивал, о чем-то размышляя.
— Хорошо, вы меня заинтересовали. Пойдемте ко мне в офис и поговорим.
— Вайолет сказала, что «Газета» больше не выходит.
— Не выходит, но это не означает, что у меня нет офиса.
Не говоря больше ни слова, Кларк перешел улицу и пошел по направлению к зданию, в котором ранее располагалось издательство «Газеты». Уинтер и Мендоза переглянулись и пошли за ним. У двери Кларк достал ключи, отпер дверь и вошел, подтолкнув ее плечом.
В зоне ресепшен время остановилось в далеком прошлом. Ремонта здесь не было очень давно. Как и в полицейском участке, комната была поделена на две части длинной стойкой. За ней были шкафы для хранения документов, стол, вешалка и старенький компьютер. Все вещи были словно из другой эпохи. Календарь на стене застыл на июле прошлого года.
Казалось, люди покидали это место в спешке. На столе стояла кофейная чашка и бумаги, стул стоял так, как будто сидящий на нем только что вышел в туалет и скоро вернется. Лампы были грязные, везде лежал слой пыли, а окна были такие же немытые, как и в кафе.
Кларк заметил взгляд Уинтера и грустно улыбнулся.
— Это грустная правда нашего существования. В конце концов все превращается в пыль и воспоминания.
— Это слишком глубокое утверждение для этого времени суток, — сказала Мендоза и повернулась к Уинтеру. — Напомни, зачем мы сюда пришли?
Уинтер прижал палец к губам, и Мендоза закатила глаза.
— Знаете, — продолжил Кларк, — трудно поверить, что когда-то здесь кипела жизнь, везде был шум и суета. Я пришел сюда начинающим репортером в пятидесятых, когда мне было пятнадцать. Мой дед тогда был редактором, отец — редактором новостей, а я сварил тогда столько чашек кофе, что и сосчитать невозможно. Мой дед основал эту газету в 1897 году. У него сердце бы разбилось, если бы он увидел эту комнату сейчас. Да и у меня оно разбилось.
Кларк пошел к двери в дальнем конце комнаты. Уинтер пошел было за ним, но Мендоза схватила его за плечо и остановила.
— Это все, конечно, здорово, но что конкретно мы здесь делаем? — прошептала она четко и быстро, еще раз дав Уинтеру повод вспомнить ее бруклинский акцент.
— Если хочешь, подожди снаружи.
— Ты серьезно?
— Серьезно. Нужно узнать побольше про Ридов, и Кларк может нам в этом помочь. Поэтому я остаюсь.
И Уинтер пошел к двери, через которую только что вышел Кларк. Поколебавшись несколько секунд, Мендоза отправилась за ним, всем своим видом демонстрируя раздражение. Дверь вела на узкую крутую лестницу. Кларк уже был наверху, и Уинтер прибавил шагу, чтобы догнать его. Поднявшись, они оказались на небольшой лестничной клетке с тремя дверями. Достав ключи, Кларк отпер первую дверь слева.
В отличие от зоны ресепшен в этом офисе было чисто и аккуратно. Чувствовалось, что здесь работал кто-то важный. Стол был дубовый, очень старый — возможно, он принадлежал дедушке Кларка. На зеленом кожаном регистрационном журнале стояла явная гордость — печатная машинка «Оливетти». Телефон с дисковым номеронабирателем, кассетный автоответчик — здесь все было как в антикварной лавке. Компьютер и современные гаджеты начисто отсутствовали. Ничто не говорило о том, что мы уже перешагнули порог нового тысячелетия.
На маленьком круглом столике стояла шахматная доска и фигуры. Игра была не закончена, и еще ни одна фигура не выбыла с поля боя. Эта деталь говорила о многом. Она демонстрировала, куда движется мир и каким было это место на тот момент, когда здесь остановилось время. Уинтер проанализировал ситуацию на доске. Шах и мат для белых достигался в пять ходов.
На шкафу для документов в горшке стоял спатифиллум с одним белым распустившимся цветком. Цвета — белый и зеленый — были настолько яркими, что казались искусственными по сравнению с выцветшими красками этой комнаты. Кларк подошел и осторожно протер листья. Мендоза нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, неохотно наблюдая за происходящим. Закончив с листьями, Кларк сел за стол и вернулся в настоящее. Он указал на стулья напротив, и Уинтер с Мендозой поняли, что он приглашает их сесть.