Наконец Моррис устал бегать вокруг стола и сел. Я понял, что нужный момент наступил и кивнул Хэтчеру. Пора было идти. На ходу я схватил чашку свежего кофе и разложил по карманам несколько маленьких порционных контейнеров с молоком и пакетиков сахара.
Хорошо знакомый мне запах ударил в ноздри, как только я вошел в комнату для допросов. Я знал его по тюрьмам, в которых мне многие часы приходилось допрашивать психопатов и серийных убийц. Это смесь многодневного пота, мыла и отчаяния. Вся комната была окутана этим запахом — его впитали и стены, и напольная плитка, и деревянный стол, и пластиковые стулья. Моррис вскочил на ноги, как только завидел нас.
— Мне вызвать адвоката? — он говорил очень быстро и суетливо. — Я с Рэйчел ничего не сделал, Богом клянусь. Я ее любил.
Любил вместо люблю. Я отметил про себя, что он употребил прошедшее время, и временно забыл об этом.
— Не волнуйтесь, — сказал я. — Мы знаем, что вы не имеете отношения к исчезновению Рэйчел.
— Тогда почему меня сюда привезли?
— Нам нужно задать вам несколько вопросов, — сказал Хэтчер. — Мы пытаемся восстановить картину случившегося с вашей женой.
— Она умерла, да ведь?
— Давайте все присядем.
Моррис рухнул на стул. Он выглядел маленьким и сломленным под грузом своих страхов. Я сел напротив него за истыканный деревянный стол.
Некоторое время я наблюдал за поведением Морриса через монитор, но при личной встрече ощущения обычно меняются. Сейчас у меня складывался более четкий и определенный образ этого человека. Моррис нервничал, но это было естественно. Вечером жена не пришла ночевать, утром он первым делом сообщил в полицию об ее исчезновении, а час назад к нему домой приехали полицейские и привезли его сюда. Еще вчера утром он жил в другом мире. Я подвинул к нему кофе, сахар и молоко.
— Подумал, может, вы захотите кофе, — сказал я.
— Спасибо.
Моррис влил в чашку сразу две порции молока, но обошелся без сахара. Его правая рука немного дрожала, но и это тоже было естественно. На среднем пальце остался пепел от сигареты.
— Я инспектор Марк Хэтчер, а это Джефферсон Уинтер, — сказал Хэтчер. — Мы запишем наш разговор на диктофон, если вы не возражаете.
Моррис кивнул в знак согласия. На самом деле его согласие ни на что ни влияло, запись велась бы вне зависимости от его желания. Я понимал, зачем Хэтчер сделал эту оговорку. Он хотел дать Моррису возможность думать, что он хотя бы в какой-то степени контролирует ситуацию. Но, конечно, эта возможность была очень иллюзорной.
— Когда вы в последний раз видели свою жену? — спросил Хэтчер.
— Вчера утром. Мы вместе завтракали.
— В какое время это было?
— Около семи.
— Вы всегда вместе завтракаете?
— Чаще всего да. Рэйчел дольше ехать на работу, поэтому обычно она раньше меня выходит из дома.
— И вчера все было как обычно, да?
Моррис кивнул.
— Не заметили ли вы чего-нибудь странного в поведении вашей жены? — спросил Хэтчер. — Чего-нибудь необычного?
Моррис покачал головой:
— Она была такой, как всегда.
— А как бы вы описали ее — «такую, как всегда»? И, пожалуйста, будьте искренни, господин Моррис.
— Ну, скажем так, Рэйчел по утрам бывает не в лучшем расположении духа.
— Вы поссорились? — спросил я.
— Нет.
— Вы о чем-то говорили?
— Не особо. Она сказала мне, что после работы пойдет в бар с коллегами и вернется поздно. Вроде бы у кого-то был день рождения.
— Вроде бы? — спросил я.
— Я невнимательно слушал. Я тоже по утрам бываю не в духе.
— То есть вчера вы пошли на работу, пришли домой, спокойно провели вечер, легли спать, а когда проснулись, поняли, что жена домой не пришла.
Моррис помедлил, но пауза была так скоротечна, что ее почти не было заметно.
— Все верно, — сказал он.
— Как ее зовут? — спросил я.
— Кого?
— Вчера утром, когда Рэйчел сказала, что после работы пойдет в бар, вы навострили уши, не так ли? Слишком хорошая возможность предоставлялась, ее нельзя было упустить. Куда вы ходили — ужинать в ресторан или сразу в отель отправились?
— Я не понимаю, на что вы намекаете.
— Все вы понимаете. Вы эмоционально неполноценный человек, и брак ваш — фикция, но вы не дурак.
— Я люблю свою жену.
— Ну конечно, любите.
— Слушайте, — вмешался Хэтчер. — Нам совершенно неважно, чем вы занимались. Нам нужно освободить Рэйчел.
— Освободить, — шепотом повторил Моррис. Его рука задрожала сильнее прежнего. — Вы считаете, ее кто-то похитил?
— Мы точно знаем, что ее похитили, — сказал я. — И прежде чем вы продолжите, послушайте меня внимательно. Вашу жену похитил психопат. Он ловит кайф от мучений своих жертв и подвергает их многочасовым пыткам. Последнюю жертву он продержал три с половиной месяца, и в течение этого срока он многократно резал ее ножом, колол швейными иголками и все в таком роде. Он очень изобретателен, когда речь идет о его хобби. А потом, когда девушка ему надоела, он сделал ей лоботомию. То есть взял острый инструмент, который называется орбитокласт, пробил им кость в основании глазницы и уничтожил ее мозг.
— Господи, — прошептал Моррис, побледнев.
— Вы сказали, что любите жену. Я не знаю, любили ли вы ее когда-нибудь, но даже если не любили, сейчас с вашей стороны правильным будет помочь нам вернуть ее. Вы должны сотрудничать с нами, то есть быть предельно честным.
Моррис откинулся на спинку стула, на его лице отразилась внутренняя борьба. Он и хотел поступить правильно, и вместе с тем не хотел.
— Хелен Спрингфилд, — тихо сказал он.
— На протяжении какого времени вы встречались с Хелен?
— Пару месяцев.
— А до нее были другие хелен, правильно? Целая вереница?
Моррис кивнул.
— Рэйчел знала о ваших похождениях?
— Вряд ли.
Я удивленно поднял брови и посмотрел на него. Обычно в таких случаях тайну сохранить не удается, особенно если измены случались многократно. Обманутые партнеры могут делать вид, что ничего не происходит, но они знают.
— Может, она что-то и подозревала, — неохотно согласился Моррис.
— Во сколько вы вернулись вчера домой?
— В двенадцатом часу. Рэйчел сказала, что придет к двенадцати, так что мне надо было обязательно вернуться до нее. Я пришел домой и сразу же лег спать, а когда утром проснулся, ее не было. Я сплю крепко, особенно если выпил накануне. Когда я понял, что она не ночевала дома, я обзвонил подруг, но никто ничего не знал. И тогда я позвонил в полицию.
— А Рэйчел вам изменяла? — спросил я.
— Рэйчел? Нет, никогда.
— Вы так в этом уверены?
— Моя жена никогда бы мне не изменила.
22
— Я готов дать поисковый портрет преступника, — объявил я Хэтчеру.
Мы вышли из комнаты для допросов в тихий, серый, безлюдный коридор. Он напоминал мне больничные коридоры — те же люминесцентные лампы и запах дезинфицирующих средств.
— В таком случае соберу народ.
— Не так быстро. Ты мне еще пятьдесят фунтов должен.
Хэтчер полез в задний карман и достал кошелек. Он отсчитал две двадцатки и одну десятку и с размаху вложил их в мою ладонь.
— Не хочешь попытать счастья и удвоить ставку? — предложил я.
— О чем речь?
— Попроси кого-нибудь из своих позвонить на работу Рэйчел Моррис. Ставлю, что девушки, у которой вчера был день рождения, в природе не существует.
Хэтчер подумал немного и покачал головой.
— Слишком большая ставка, пятьдесят фунтов я еще мог себе позволить, но сто — это слишком. Жена убьет, если узнает.
— Как знаешь, но пусть кто-нибудь позвонит в офис Рэйчел. Мне нужно подтверждение.
— Насколько ты уверен, что Рэйчел Моррис — следующая жертва?
— Готов отдать половину своего ланча.
— Серьезно, Уинтер.
— Рэйчел Моррис — следующая жертва. Если хочешь перестраховаться, пусть твои люди продолжают искать, но вы только будете тратить время и ресурсы, которые можно было бы использовать более эффективно. Например, искать Рэйчел Моррис.
— Но как ты можешь быть так уверен?
— Потому что Рэйчел Моррис не ходила ни на какой день рождения вчера, — я посмотрел на часы. — Дай мне десять минут. Мне нужно покурить, а потом я дам портрет преступника.
— Пойду скажу, чтобы позвонили в офис Рэйчел.
Мы с Хэтчером разошлись в разные стороны. Я спустился на лифте на первый этаж и вышел на улицу. Там я нашел тихий угол, где меня никто не должен был побеспокоить, и зажег сигарету.
Хуже всего в этом деле было то, что не было ни одного места преступления. В полиции не имели ни малейшего понятия, где были похищены жертвы. Трупов тоже не было, а следовательно, и мест, где бы их нашли. Мне же необходимо ходить по тем местам, где ходил преступник, нужно видеть то, что он видел, вдыхать те же запахи, дышать тем же воздухом, что и он. Это помогает мне приблизиться к нему и дать более точное описание.
Я плотнее запахнул куртку, чтобы не замерзнуть, и стал думать о Рэйчел Моррис. Сейчас она наверняка одинока, как никогда, и переживает самые страшные мгновения в своей жизни. К тому, что с ней случилось, невозможно подготовиться. И сейчас она тоже никак не может подготовиться к тому, что ее ожидает. Я уже столько раз сталкивался с подобными случаями, что у меня сформировался иммунитет к этим ужасам. Иначе было никак. Без самозащиты, без самоизолирующей прослойки я не смог бы успешно работать. А Рэйчел Моррис — обычная женщина, которая жила обычной жизнью. В ней были взлеты и падения, но ничего такого, что хоть в какой-то степени напоминало бы происходящее сейчас.
Затем мне снова вспомнилась Сара Флайт. Я думал то о Рэйчел, то о Саре. Весь сегодняшний день мысли о Саре приходили мне в голову безо всякого повода. Подсознание явно пыталось что-то мне сообщить, но что именно? Я натянул капюшон, чтобы закрыться от мира, сделал затяжку и, закрыв глаза, вернулся на несколько часов назад. Я вновь смотрел на наши полупрозрачные отражения в окне, но не мог понять, в чем был их смысл.