Уинтер замолчал и посмотрел на Андертон. Она кивнула, приглашая его продолжить.
— Посмотрите на ситуацию глазами десятилетнего Гифорда. Всю его жизнь рядом всегда был кто-то, кто заботился о нем и удовлетворял все его нужды. Родители его кормили, одевали, давали крышу над головой. Они это делали — значит, ему не нужно было заботиться об этих базовых потребностях. И вот однажды он просыпается, а оба родителя мертвы, и всего того, что он принимал как должное, больше нет. Это огромное неудобство.
— Вы ведь были примерно в том же возрасте, когда вашего отца арестовали.
— И что?
— То, что мне слышится, что вы говорите из личного опыта.
— Возможно, — признал он. — Хорошо, не будем задерживаться на этом этапе. Гифорд знакомится с Кейти, и они женятся. Какую выгоду он приобретает, женившись?
— Секс. Душевная близость.
— Секс — да, в том числе. В душевной близости он не нуждается. Он психопат. Ему не нужны такого рода социальные взаимодействия.
— Тогда зачем ему это нужно, по-вашему?
— Система поддержки. Не забывайте, Гифорд — патологический прагматик. Если бы Кейти не вносила какого-то удобства в его жизнь, он бы не женился на ней. Она вела его бухгалтерию, организовывала встречи. Уже одно это доказывает, что она приносила пользу. Судя по содержимому его холодильника и шкафов на настоящий момент, готовила тоже она. Снова польза. Уверен, и за домом следила тоже она — стирала и убирала. Возможно, в этом заключалась их договоренность: он зарабатывает деньги, она смотрит за домом.
— Все как в пятидесятых годах, — заметила Андертон.
— Да? Тогда смотрим дальше. В один прекрасный день Кейти просыпается и решает от него уйти. Мы не знаем, что произошло между ними, но мы знаем, что Гифорда это очень разгневало.
— Мы это знаем?
— Знаем. Вы же видели дом. После ухода Кейти Гифорд уничтожил все следы ее присутствия. Можно сказать, он дезинфицировал весь дом. Он не хотел, чтобы оставалось хоть какое-то напоминание о ней. Он снял все фотографии, нанял людей, чтобы они приехали и забрали все ее вещи.
— Возможно, их наняла сама Кейти.
— Невозможно, — категорично заявил Уинтер. — Соседка Гифорда сказала, что Кейти не было, когда приезжали грузчики. Обычно, если кто-то из пары съезжает, то просит своего бывшего не присутствовать в определенный момент, когда он приходит и забирает вещи. Это же ваши личные вещи, любой человек захочет их сохранить.
— А почему его разгневало ее решение уйти от него? Ведь он же ее не любил.
— Нужно смотреть на ситуацию его глазами. Кейти удовлетворяла все его базовые потребности. Ее уход создал для него большие неудобства.
— Как когда-то смерть родителей.
— Именно. И это вторая причина. Он снова почувствовал себя десятилетним мальчиком. Его снова заставили пережить смерть родителей. И с этого все и началось. Исходная точка. Ему точно не хочется туда возвращаться. Он и до ухода Кейти был эмоционально неустойчив, а ее решение стало последней каплей.
— И он начинает убивать.
— И он начинает убивать, — согласился Уинтер.
— Мне все время вспоминаются парные фотографии с его чердака. Очевидно, что его завораживают эмоции. Какую роль они играют в его схеме?
— Думаю, это все тоже связано со смертью родителей. Десять лет — промежуточный возраст, когда ты уже не ребенок, но и до подросткового периода еще несколько лет. В этом возрасте кажется, что взрослая жизнь еще очень далеко. Представьте, насколько тяжелее было проживать это время Гифорду. Отец погиб, мать в коме. День за днем он сидел у ее постели, а доброжелательные взрослые все время спрашивали, все ли у него в порядке. Он знает, что должен быть грустным, но ему это недоступно. И он все время в больнице. Вокруг горе, отчаяние, и это еще больше его запутывает. Он знает, что медсестры обсуждают его за его спиной. Он знает, что отсутствие эмоций делает его каким-то ненормальным. Это раздражает, но он ничего не может поделать. Он изображает позитив, но лишь попадает в ловушку новых темных состояний.
— И когда уходит Кейти, они снова накатывают на него. Только в этот раз он гораздо старше и чувствует, что в состоянии пойти и что-то с этим сделать.
— Вот об этом я и думаю.
Они погрузились в молчание. Какое-то время в салоне был слышен только монотонный шум мотора «Сессны». Уинтер смотрел на голубое небо, раскинувшееся до горизонта. Мысли сменяли одна другую и приводили в тупик. В таких случаях нужно было перестать думать. Он повернулся и посмотрел на Андертон.
— Что? — спросила она.
— Посплю. Разбудите меня, когда прилетим.
Чей-то острый палец ткнул Уинтера в плечо, и он резко открыл глаза. Ему не сразу удалось понять, где он находится. Потом он вспомнил, что летит в Айдахо на «Сессне» Собека. В иллюминаторе по-прежнему были леса, но уже с признаками цивилизации. Дома выстраивались в маленькие городки и деревни. Длинными серыми шрамами тянулись дороги. С высоты четырех тысяч метров штат Айдахо смотрелся огромным и неприветливым. Он снова надел наушники и поправил микрофон.
— Скоро приземляемся, — сказала Андертон.
— Час пятьдесят, — ответил Уинтер, посмотрев на часы. — Мы даже раньше графика.
Самолет начал снижаться. На востоке виднелось крупное озеро с блестящей на солнце поверхностью. Чем дольше они снижались, тем крупнее оно становилось. Вскоре они уже летели над водой. Самолет накренился направо и поворачивал, пока они снова не оказались над землей. Прямо перед ними показалась взлетно-посадочная полоса. Она представляла собой вырубленный прямо посреди леса выровненный участок земли.
Самолет продолжал снижаться, и полоса теперь занимала всю ширину лобового стекла. Шасси коснулось земли, и их затрясло. Уинтер схватился за ручку кресла, а Андертон — за его руку. Скорость заметно снизилась, и вскоре «Сессна» уже неспешно катилась по земле. Дэн подрулил на площадку, где в ряд стояли несколько самолетов, и заглушил двигатель. Уинтер снял наушники. В ушах все еще шумело, а кости по инерции продолжали вибрировать.
— Мы примерно на час, — сказала Андертон Дэну.
— Не вопрос. Я буду ждать здесь.
Они спустились и пошли к административному зданию. Таможенник, которого вызвали для проверки документов, был таким же серьезным и деловым, как женщина на паспортном контроле в Баундари-Бэй. Он дважды все проверил, сказал «добро пожаловать в Соединенные Штаты» и пожелал хорошего дня.
Андертон заранее заказала такси, которое уже ждало их на улице. Машина приехала из маленького городка под названием Кулин, расположенного на южном краю озера. С парковки они выехали на двухполосное шоссе 57, которое вело вдоль побережья, с юга на север. Кулин был на юге, а Нордман — на севере. Дорога туда занимала пять минут. За это время им встретилось всего два автомобиля — легковой и грузовой. Оба ехали на юг.
Съехав с шоссе, они снова оказались в цивилизации. По крайней мере, приблизились к ней, насколько это было возможно. Цивилизация заключалась в маленьком универсальном магазине и разбросанных по близлежащей территории домах. Два века назад группа переселенцев решила, что теперь здесь будет их дом. Место было довольно живописное, но Уинтер не мог понять, о чем они думали.
Дом Кейти располагался у самого озера. Он был в два раза меньше того, в котором они жили с Гифордом. Земли вокруг было больше — возможно, даже вдвое. На границе участка росли деревья. Ее дом тоже был из темного дерева — настолько темного, что его трудно было рассмотреть за деревьями, как и дом Гифорда. У дверей стоял «Додж Рам». Бока были испачканы глиной и грязью, на шинах — глубокие протекторы. Такая машина — лучший выбор для такой глуши. Это сейчас погода достаточно приятная, но через три-четыре месяца картина будет совершенно другая. Когда выпадет снег, проехать можно будет только на таком автомобиле.
— Подождите нас здесь, пожалуйста, — попросила Андертон водителя.
— Конечно, — сказал он и, как только они вышли, сразу же углубился в телефон.
Двигатель он выключать не стал, чтобы не лишаться кондиционера. Уинтер пошел за Андертон к входной двери. Она постучала и сделала шаг назад. Дверь никто не открыл. На второй стук тоже никто не вышел. Как и на третий. Она нахмурилась. Уинтер обернулся и посмотрел на «додж».
— Машина здесь, значит, кто-то должен быть дома.
— Может, у нее две машины? Или, получив звонок из полиции Ванкувера, она вдруг решила, что у нее срочное дело в Техасе, а лучше в Рио? А еще лучше за пару тысяч километров отсюда.
Уинтер покачал головой.
— Посмотрите на дом. Дерево давно не полировано, краска с оконных рам облетает. У нее не тот уровень дохода, при котором держат две машины.
— Где же она тогда?
— Возможно, слышала, как мы подъехали, и прячется в подвале.
— В таком случае доставайте отмычки.
— Прежде давайте посмотрим за домом. Раз человек уехал жить сюда, то явно не для того, чтобы просидеть остаток дней дома. В такой прекрасный день находиться в четырех стенах — преступление.
За дом вела утоптанная тропинка. Пойдя по ней, они увидели плавный спуск к озеру. Ряд стройных елей частично загораживал вид на бликующую поверхность воды.
Часть огорода была отведена под овощные грядки — бобовые, зелень, картошка, цветная капуста. Был даже дровяной загон для кур. Семь хорошо откормленных куриц копались в грязи и клевали кукурузу. В другой части находился хлев. Там в прохладной грязи отдыхали два поросенка.
Тропинка к озеру проходила между деревьями. Неожиданно оттуда выпрыгнул золотой ретривер. Он заметил Уинтера с Андертон и резко остановился. Мышцы его напряглись, и он замер, готовый напасть или убежать. Секундой позже появилась Кейти. Увидев чужих, она тоже встала как вкопанная, тоже готовая убежать. На ней были поношенные рваные джинсы и красная рубашка в клетку. Волосы заплетены в косу ниже плеч. Она была стройной, подтянутой и загорелой.
— Кто вы такие и что вам нужно? — крикнула она.