— Говорят, он убил одну из девушек, — наконец сказала Ева. По ее голосу было понятно, что она вот-вот заплачет.
— Которую из них?
— Первую, Сару. Она была такая красивая. Она разрешала мне красить ее.
Сара… Она запомнит это имя. Сара была такая же, как она. У нее была жизнь, надежды и мечты, и вот она умерла. Рэйчел было непонятно, как это случилось. Адам, безусловно, ничего хорошего из себя не представлял, но убийцей он не был. Так говорили девушки с работы. Он похищал и пытал жертв, потом делал лоботомию и отпускал. Она помнила это, потому что потом все коллеги сошлись во мнении, что лучше умереть, чем жить в таком состоянии.
Суицид в случае Сары исключался, а вот убийство из жалости было вполне вероятным вариантом. Возможно, друг или родственник завершил то, что начал Адам. А может, Сара умерла от нанесенных ей ран, просто процесс растянулся во времени.
Эта мысль заставила Рэйчел содрогнуться. Она уже знала, на что был способен Адам, и старалась не думать о том, чем может закончиться ее история. Выжить можно было, только если решать проблемы по мере поступления. Будущее было слишком призрачно, чтобы о нем беспокоиться. Если пытаться думать обо всем сейчас, можно сразу опустить руки.
— Ева, а откуда ты знаешь, что она умерла?
— В новостях говорили.
— А ты знаешь, как она умерла?
— Я не хочу говорить об этом.
— Хорошо, Ева, мы можем о чем-то другом поговорить, — и Рэйчел замолчала, не зная, что еще сказать. — Я рада, что ты вернулась. Мне нравится с тобой говорить.
— Да? Правда?
— И я действительно искренне сказала в прошлый раз, что хотела бы подружиться с тобой.
Пауза была такая длинная, что Рэйчел подумала, что опять перестаралась.
— Я тоже хотела бы подружиться, — сказала Ева. — Могла бы я тебя накрасить когда-нибудь?
Рэйчел улыбнулась сама себе. Именно на это она и надеялась. Стены рушились, мосты строились.
— Конечно, Ева, это отличная идея.
— У тебя ужин стынет.
От тарелки поднимался пар, и Рэйчел буквально выворачивало от запаха еды. Одна мысль о том, что с ней сделает Адам, убивала аппетит напрочь. У нее возник вопрос. Она какое-то время думала, стоит ли его задавать, но потом махнула рукой и решилась спросить:
— Ева, в еду что-то подсыпано?
— Извини.
— Ладно.
Рэйчел взяла вилку и начала есть.
48
Офис частного детектива Саймона Стивенса представлял собой арендуемую комнату, располагавшуюся над тату-салоном на заброшенной улице в заброшенной части Тоттенхема. Я нажал на звонок и подождал. Ответа не последовало. Через десять секунд я позвонил повторно и не снимал палец со звонка с тем расчетом, что он взбесит Саймона Стивенса, если он внутри, или же разбудит его, если он заснул за столом. Ответа не было. Пришло время переходить к плану Б. Темплтон увидела, как я вытаскиваю из кармана кожаный сверток с отмычками, и что-то тихо пробормотала.
— Если хочешь, можешь подождать в машине, — сказал я.
— Да-да, прекрасная мысль.
Американский замок на входной двери отнял у меня двадцать пять секунд. Пятистопорный врезной на двери офиса оказался посерьезнее и посложнее. Сначала я вставил внутрь T-образный поворотный затвор из нержавейки, а потом отмычкой стал отодвигать стопоры.
Чтобы справиться с замком такого типа, требуются терпение, чувствительность и практика. Я заставлял себя не торопиться. Если представить себе, что ограничений во времени нет, то с таким замком можно справиться за одну-две минуты. А если торопиться, можно возиться весь день. Темплтон стояла рядом и напряженно наблюдала за мной, задержав дыхание. Наконец последний стопор поддался, и замок повернулся.
— Проще пареной репы, — сказал я.
— Ну, все, хватит, я заказываю себе домой дверь для банковского хранилища, — сказала Темплтон.
— Не поможет. Если кто-то захочет забраться к тебе, они это сделают.
— Спасибо за поддержку! И вообще, откуда ты все это знаешь?
— В ФБР часто говорят про то, что нужно знать своего врага. Они считают, что, если ты научишься думать, как преступник, поймать его будет гораздо легче.
— А где грань, за которую нельзя переступать?
— Ну, лично я кожу с живого человека не сдирал никогда, но вот свинью освежевывал.
— Ты шутишь, наверное.
Я в ответ улыбнулся, и Темплтон покачала головой.
— Знаешь, Уинтер, давай притворимся, что этого разговора никогда не было.
Офис Стивенса блестел чистотой, каждый уголок площади использовался очень грамотно. Стол перед окном был из натурального дерева, а не из ДСП. Он был старый, потертый и скорее всего подержанный. Компьютер был стационарным, но последней модели. Кресло — дешевое офисное, из искусственной кожи.
Напротив стола висели часы для отсчета оплачиваемого времени. На соседней стене — копия Пикассо. Жалюзи были полуоткрыты, чтобы пропускать свет. Сегодня солнца не было совсем, а сейчас и вовсе царила полная темнота, так что Стивенс либо ушел давно и должен был скоро вернуться, либо он уже закончил все дела на сегодня.
В углу стояла вешалка для шляп, и ее наличие говорило мне о Стивенсе больше, чем любой другой предмет в комнате. Варианта было два: либо ему было около шестидесяти, он был белый и в детстве пересмотрел низкопробных детективных сериалов, либо ему было немного за тридцать, и в своих фантазиях он в одном из этих самых сериалов жил. Судя по офису, ближе к истине был второй вариант.
Я взялся осматривать шкаф, а Темплтон включила компьютер. Шкаф был стальной, серый, высотой метр двадцать, с тремя глубокими ящиками. В первом ящике было много зеленых папок, аккуратно разложенных в алфавитном порядке и подписанных четким почерком Стивенса. Все подписи были сделаны одной и той же черной ручкой, и к своему портрету детектива я добавил дотошность.
В первом ящике были папки с буквами от А до Е. Я вытащил парочку наугад. Оба дела касались случаев супружеской измены. В первом случае изменял муж, во втором — жена. В папках лежали зернистые фотографии, сделанные через телеобъектив, и расшифровка прослушанных разговоров. Расшифровка одной интернет-переписки из папки неверного мужа меня заинтересовала. Я вернул документы на место и попытался найти папки для Джейми, Рэйчел или Моррис в ящиках с соответствующими буквами. Не нашлось ничего.
— Как успехи? — спросил я у Темплтон. Она сидела в кресле Стивенса и, зажав телефон между плечом и щекой, печатала что-то на клавиатуре. Сумати Чэттердзи давала ей экспресс-курс по взлому компьютера без стирания жесткого диска.
— Почти получилось, — ответила мне она. — Да, я в системе.
Она быстро поблагодарила Сумати и попрощалась. Я подошел к столу и присел на краю.
— Нашел что-нибудь? — спросила она.
— Нет.
Темплтон внимательно смотрела на меня своими красивыми голубыми глазами.
— Кажется, ты не слишком опечален этим фактом, — сказала она.
— Я и не ожидал никаких находок. Меньше слов, больше дела, — и я кивнул в сторону монитора.
— Здесь ты тоже ничего не ожидаешь найти?
— Давай взглянем.
Мы проверили самые очевидные места на предмет фамилии Моррис и, ничего не обнаружив, перешли к менее очевидным местам. Чтобы удостовериться, что мы ничего не пропустили, Темплтон позвонила Сумати, и та подтвердила, что больше искать негде.
В этот момент дверь внизу открылась и захлопнулась, и Темплтон подскочила с кресла так, как будто ее дернуло разрядом в две тысячи вольт. Пока она лихорадочно водила мышью во все стороны, пытаясь выключить компьютер, я сел на ее еще теплое место и стал слушать, как Стивенс поднимается по лестнице. У него либо был лишний вес, либо он очень устал после тяжелого дня.
— Расслабься, — сказал я.
— Расслабиться? — Темплтон переводила взгляд от окна к двери и обратно. — Это Стивенс. Нам надо выбираться отсюда.
— Я бы не рассматривал вариант окна. Мы на верхнем этаже. Спрыгнешь — сломаешь шею.
— Как ты можешь быть таким спокойным?
— Потому что мне надо поговорить со Стивенсом, и я рад, что теперь даже специально искать его не придется.
— Как ты не понимаешь, Уинтер, я же потеряю работу!
— Ну, в этом случае ты всегда можешь стать частным детективом.
— Сейчас не время для шуток, все серьезно. Я могу сесть в тюрьму.
— Ты не потеряешь работу. И в тюрьму не сядешь.
Я откинулся в кресле, положил ноги на стол и улыбнулся Темплтон. Она свирепо посмотрела на меня и глянула на окно так, как будто это был ее единственный выход. Стивенс тем временем поднялся на верхний этаж. Он остановился перед дверью своего офиса и через несколько секунд в замке загремел ключ. Последовала секундная пауза — видимо, он задавался вопросом, почему дверь открыта, и пытался вспомнить, не забыл ли он закрыть ее при выходе. Наконец дверь медленно открылась.
49
Стивенс оказался белым, мускулистым мужчиной крепкого телосложения и ростом выше меня — где-то метр девяносто. Ему было немного за тридцать. Короткая армейская стрижка делала его похожим на пограничников на мексиканской границе, но интеллектом он, правда, обижен не был. Во взгляде светло-карих глаз отражалось непрерывное тиканье хорошо соображающего мозга. Он посмотрел на меня, потом перевел глаза на Темплтон и наконец зафиксировался на мне.
— Вы кто, черт возьми, такие?
— Потенциальные клиенты, хотим вас нанять, — сказал я.
— Ну да, конечно!
— Ну, хорошо. Мне нужно видеть все, что у вас есть по Рэйчел Моррис.
— По кому?
Врал он хорошо. Я выдержал его взгляд и подождал, пока он первым отведет глаза.
— Я звоню в полицию.
— Я разве не сказал, что мы и есть полиция? — я кивнул Темплтон, и она достала свой значок. — Мне нужно все, что у вас имеется по Рэйчел Моррис.
— Где ордер?
— Оставил его в другой куртке, — пожал я плечами.
Стивенс усмехнулся.
— Вылезайте из-за моего стола и убирайтесь из моего офиса.
— А я надеялся, что у нас получится все сделать цивилизованно.