Ханна ухмыльнулась, но только на секунду. Она взяла с тумбочки сигареты, «зиппо» и закурила.
— У моей матери Паркинсон. Она еще немного занимается документами, но больше ничего делать уже не может. Все, что требует физической активности, на мне. И вы правы. Я бы с радостью продала это место.
Я внимательно смотрел на нее, не уверенный в том, что она сказала правду. Какая-то трагедия произошла, но это был не Паркинсон. Я мог бы доказать ей, что она врет, но даже в этом случае я сомневался, что она расколется. И я решил пока отпустить эту тему. На время.
— Вернемся к моему вопросу. Поскольку ты не планировала что-то у меня своровать, какого черта ты обыскивала мой номер?
Ханна смахнула пепел с сигареты, подошла к медвежонку и взяла его в руки. Она внимательно его осмотрела, надеясь найти камеру, и улыбнулась, когда поиск увенчался успехом.
— Должна признать, я задумалась над медведем. Он никак не вписывался в картину. Подумала, может, это подарок какой-нибудь подружки, но это было маловероятно. У вас есть подружка?
— Я одинок, и это меня полностью устраивает, и вопросы сейчас задаю я.
— Я делаю это от скуки, чтобы немного встряхнуться, — сказала она. — Это первая причина. Вторая — мне нравится попробовать понять людей, которые здесь останавливаются, — что за люди, что у них за жизнь. Можете назвать это крайней степенью наблюдения.
— Ну, так и что я за человек? — засмеялся я.
— Если бы я не знала, кто вы, я бы решила, что вы — серийный убийца.
Ханна засмеялась, потому что для нее это была шутка, а я тоже стал смеяться, потому что не хотел, чтобы она узнала, о чем на самом деле я думаю. Мы одинаковые.
— Почему ты так решила?
— Шесть пар аккуратно сложенных и одинаковых трусов. Шесть пар носков — тоже аккуратно сложенных и одинаковых. Шесть футболок, выдающих сомнительный вкус в стариканской музыке. Две одинаковые пары джинсов и два свитера с капюшоном — черный и серый. Когда вы одеваетесь утром, вам нужно выбрать только футболку и свитер. Но сейчас лето, поэтому свитер отпадает, то есть нужно принять всего одно решение.
— Может, я просто прагматик.
— То, что для одного человека — прагматизм, для другого — странность. Признайте, это похоже на обсессивно-компульсивный синдром.
Я взял из пачки новую сигарету.
— Хочу предложить тебе работу. Ты — именно тот человек, который нужен в новом шерифском управлении Дейтонского прихода.
Ханна бросила на меня удивленный взгляд.
— Вроде бы я каждое слово понимаю в этих двух предложениях, но вместе они не несут никакого смысла.
Я прошелся по файлам в компьютере, нашел нужный и нажал на воспроизведение. На экране появился грязный бетонный пол, на котором лежит Сэм Гэллоуэй с кляпом во рту и в полной панике.
— Посмотри и скажи мне, что думаешь.
25
Когда десять минут спустя появился Тэйлор, Ханна смотрела видео в третий раз. После первого просмотра она авторитетно заявила, что видео «мерзость», что было точной и понятной оценкой, но совершенно никак не помогало. Перед вторым просмотром я попросил ее обратить внимание на детали, с помощью которых мы могли бы понять, где произошло убийство. Этих деталей не было, но я все равно решил задать этот вопрос, отступив от концепции мизерного шанса.
Тэйлор вошел без стука и замер на месте, увидев, как мы плечом к плечу сидим на кровати. На ногах у Ханны лежал лэптоп, и она неотрывно смотрела на экран в крайней степени сосредоточения.
— Что тут у вас происходит, Уинтер?
— Тэйлор, познакомься с твоим новым сыщиком. Ханна, познакомься, это твой босс. Тэйлор возглавляет наше отделение уголовного розыска, — тихо прошептал я ей. — Его первым распоряжением было найти сыщиков, так что вот и ты.
Ханна тихо фыркнула себе под нос. Ее глаза не отрывались от экрана.
— Мой босс, ага.
Я закатил глаза и состроил гримасу.
— Будь осторожен со своими желаниями, Тэйлор. Ты принес список?
— Да, вот.
Тэйлор показал лист бумаги. Мне было видно только черное пятно на белом фоне, но я с радостью доверился Тэйлору.
— Как настроение в участке?
— Напряженно-расстроенное. Все смотрят на часы и отсчитывают секунды. А ничего, что она смотрит это, Уинтер? Все-таки это вещдок.
— Я подумал, что еще одна точка зрения не повредит.
— Но она не из полиции.
— Ханна, подними правую руку.
Не отрывая глаз от экрана, Ханна подняла руку.
— Ты клянешься бла-бла-бла и так далее и тому подобное?
— Клянусь, — ответила она.
— Все, теперь она достойный представитель полиции.
— Она не коп, Уинтер.
— Ребята, — закричала Ханна, — кажется, я кое-что нашла.
Я посмотрел на экран. Ханна остановила запись на кадре, большую часть которого занимала нижняя половина тела поджигателя. Тэйлор подошел и согнулся пополам, чтобы было лучше видно.
— Видите что-то необычное? — спросила она.
Я посмотрел, понял, о чем она, и улыбнулся про себя.
— Понял.
— Что? — спросил Тэйлор.
— Смотри на обувь, — подсказала Ханна.
В первую секунду Тэйлор ничего не заметил. Он смотрел на экран и сердился, что нам было понятно что-то, что до него не доходило. Вдруг его лицо просветлело, и он ухмыльнулся:
— Разные ботинки.
— Именно. Они оба черные, и поэтому вы не заметили их на видео, но если присмотреться, видно, что они от разных пар.
— А кто ходит в разных ботинках? — спросил я. — Только не кричите одновременно.
— Бомжи, — ответила Ханна.
— А это означает, что убийца ниже, чем мы думали. Сначала я сказал, что он должен быть где-то метр восемьдесят три, потому что трудно контролировать двух человек, но ботинки все меняют. Слабый юрист и бездомный, у которого все так плохо, что даже одинаковых ботинок нет, — с ними даже бабуля справится.
Я перегнулся через Ханну, чтобы мне было видно Тэйлора.
— Все еще считаешь, что это была плохая идея? Смотри, если не будешь внимательным, срок твоего пребывания на должности главы уголовного розыска может оказаться самым коротким за всю историю прихода.
— Ладно, — сказал Тэйлор, — мы узнали кое-что новое, но это ведь не облегчает нам задачу, так ведь?
— Почему это нет? — спросила Ханна.
— Капитан Тэйлор хочет сказать, что теперь мы ищем мужчин ростом от метра семидесяти до метра восьмидесяти. Средний рост американских мужчин — метр семьдесят пять. То есть убийца — прямо посредине нашего диапазона. Половина американцев выше среднего, а половина — ниже. Чем дальше ты отдаляешься от среднего показателя, тем меньше людей ему соответствует, и так до тех пор, пока не останется один человек, а затем и ни одного. Большая редкость быть самым высоким или самым низким человеком в мире. Тебе дают сертификат, и твое фото и имя с фамилией фигурируют в Книге рекордов. А наш убийца в том месте диапазона, куда, с точки зрения статистики, должны попасть почти все люди из списка Тэйлора.
Я подошел к доске и стер вопросительные знаки рядом с Баркером и Ромеро. Похоже, они возвращались в игру. Тэйлор и Ханна подошли ко мне. Я забрал из рук Тэйлора список и посмотрел на него. Там были имена, даты рождения и адреса. Я вернул список Тэйлору.
— Перенеси список на доску. Нам нужны белые мужчины в возрасте от тридцати до сорока. Писать будет тот из вас, у кого аккуратнее почерк. Насколько я понимаю, у нас семнадцать новых подозреваемых. Дайте мне знать, когда закончите.
Кофе остыл, но и в остывшем кофе было столько же кофеина, сколько в свежем, а сейчас мне нужен был именно кофеин. Я еще раз просмотрел немой фильм с убийством Сэма Гэллоуэйя. Разные ботинки — я должен был заметить. Теперь я задумался, что еще я мог пропустить. Так всегда бывало, когда расследование протекало медленно. Меня начинали мучить сомнения.
Допив кофе, я набрал Шеперда. Он поднял трубку на пятом гудке, что означало, что на этот раз мобильный был где-то рядом. Может, даже в той же самой комнате. Мне показалось, он был рад моему звонку, но радость испарилась, как только он узнал, что никаких новостей у меня не было. Я услышал, как он вздохнул, и представил, как он гладит усы еще с большим напряжением, чем обычно.
Место убийства так и не нашли.
Возможных причин было две, и каждая из них могла усложнять дело. Во-первых, они искали иголку в стоге сена. Площадь Игл-Крика составляла тридцать один квадратный километр, а прихода Дейтон — более полутора тысяч квадратных километров. Это очень большая территория, на которой бессчетное количество гаражей, сараев и складов.
Вторая причина — убийца еще не хотел, чтобы место преступления нашли, и мог мягко направлять расследование в ложном направлении. Надежду вселяло то, что, когда мы найдем место, это поможет нам идентифицировать убийцу.
Я сказал Шеперду, что мы скоро подъедем, и повесил трубку.
— Ровно семнадцать новых имен, — отрапортовала Ханна.
Я подошел к доске и посмотрел на имена. Две ровные колонки, в каждой по одиннадцать имен. Тэйлор, Фортье и Шеперд были вне игры, но и без них оставалось девятнадцать подозреваемых. Ханна стучала черным маркером по ноге и изучала имена на доске. Тэйлор молча смотрел на список, и на лице его читалась нечеловеческая концентрация.
— Какое-нибудь имя стоит для тебя особняком? — спросил я его.
— Дэррел Ходжинсон. Но это потому, что он козел, а не потому, что я думаю, что он убийца.
— А для тебя, Ханна?
— Я почти никого не знаю, — сказала она, покачав головой. — С Дэном Чоутом мы учились в одном классе, но я не могу представить, чтобы он быть причастен к чему-нибудь такому.
— Почему нет?
— Он был популярным, умным, вежливым. Это чуть ли не единственное, что я помню о нем, что он был предельно вежливым. Когда он обращался к учителям, всегда прибавлял «мэм» или «сэр».
— Ты только что описала Теда Банди[5].
Ханна открыла рот от изумления.