— За сколько ты сможешь продать гостиницу?
— Ее оценили в треть миллиона.
— А сколько вы скопили?
Ханна посмотрела на Тэйлора и перевела взгляд на меня.
— А вам зачем нужно это знать?
— Хорошо, можешь не отвечать, — сказал я ей и пару секунд подумал. — Ты сколько-то получила в наследство от мамы, и план побега разработан не вчера. Значит, у тебя где-то семьдесят тысяч. Похоже на правду?
Ханна ничего не сказала, но, судя по ее выражению лица, я попал в точку.
— Если вы, ребята, не возражаете, я бы хотел внести изменения в наше пари. Если я не узнаю имя Тэйлора, я плачу вам сто тысяч. Они вам помогут добраться до вашей волшебной цифры.
Ханна стала было что-то говорить, но я выставил руку и остановил ее.
— Также я замолвлю словечко за Тэйлора в полицейском управлении Сан-Франциско. Я как-то им помог, так что они у меня в долгу.
— Вы можете себе позволить проспорить сотню тысяч?
— Во-первых, я не проспорю. Во-вторых, это будут не мои деньги, а Джаспера Моргана. С моей точки зрения, это достойная расходная статья для рабочих издержек. А в-третьих, даже если по какой-то причине Джаспер откажется платить и каким-то чудом я проиграю спор, я смогу позволить себе принять удар на себя.
— Это какой-то нонсенс, учитывая, что вы работаете в правоохранительных органах. Тэйлору еле-еле хватает денег, чтобы выплачивать кредит на машину.
— Я поигрываю на фондовой бирже.
— Ну, раз вы можете позволить себе отдать сто тысяч, у вас неплохо получается.
Я пожал плечами и изо всех сил постарался выглядеть не слишком самодовольно.
— Да, немного получается. Но это неважно. Я не собираюсь проигрывать.
Тэйлор покачал головой.
— Может, вы и можете себе позволить потерять сто тысяч, Уинтер, но мы-то уж точно нет.
— Вся прелесть этого пари в том, что вам и не придется. Если я угадаю твое имя, вы мне платите доллар. Это вы ведь можете себе позволить? Всего один доллар с маленьким портретом Джорджа Вашингтона?
И Тэйлор, и Ханна смотрели на меня так, как будто пытались изо всех сил понять, в чем подвох.
— Так, давайте еще раз, — наконец сказала Ханна. — Если мы выигрываем, вы платите нам сто тысяч. Если мы проигрываем, мы платим вам доллар.
— И я помогу Тэйлору получить работу в полицейском управлении Сан-Франциско. Не забывайте об этом.
Тэйлор и Ханна повернулись друг к другу и начали обсуждать мое предложение. Они говорили на своем птичьем языке с множеством жестов и переходами на шепот. Я выхватывал по слову, но они с тем же успехом могли бы говорить на суахили. Наконец и Тэйлор, и Ханна кивнули и повернулись ко мне.
— И нет никакого подвоха? — спросила она.
— Никакого, — заверил ее я.
— Хорошо, по рукам.
Первой я протянул руку Ханне. Ее ладонь была маленькая, с огрубевшей кожей после многих часов работы в гостинице. У Тэйлора кожа была мягче, как и рукопожатие.
— Отлично, — сказал я. — Вернемся к делу. Итак, держим язык за зубами, никому ни слова про Дэна Чоута, пусть убийца помучается из-за неизвестности.
— А если мы спровоцируем его на убийство? — спросил Тэйлор.
— То я возьму его на себя, раз уж принял такое решение. Вы оба ни при чем. Просто иногда приходится рисковать. Сейчас как раз такой момент.
Ханна и Тэйлор неуверенно кивнули.
— Ханна, у тебя сегодня выходной, отдохнешь от мытья унитазов и перестилания постелей, поработаешь со мной и Тэйлором. Три головы лучше, чем одна.
— А как же гостиница?
— Кроме меня, там никого нет, а я переживу, если мне не заправят постель и не обыщут вещи.
Я улыбнулся Ханне и получил в ответ солнечную, ослепительную улыбку.
— Нам нужно найти место, где был убит Сэм Гэллоуэй. Это приоритет номер один. Я по-прежнему ставлю на старый завод.
— Но мы же были там вчера вечером, — сказал Тэйлор. — И ничего не нашли. Шеперд тоже посылал туда людей, и они тоже ничего не нашли.
— Там огромная территория. Судя по картам и по тому, что я увидел вчера, там не меньше пятидесяти квадратных километров, восемь с востока на запад и четыре с половиной с севера на юг. Это как иголку в стоге сена искать. Мы почти наверняка что-то пропустили.
— Или там просто ничего нет.
— Есть. Замок недавно смазывали. Кому нужно смазывать старый замок на заброшенном заводе? Если его патрулирует охранное агентство, то они, увидев ржавчину, поедут и купят новый. Но здесь кто-то побеспокоился, поехал, купил бутылочку масла и смазал замок. И этот кто-то — наш убийца. Больше некому.
Тэйлор медленно водил головой из стороны в сторону.
— То есть все ваши подозрения основаны на замке?
— Это не подозрения, а факты. И замок — это только одна из составляющих. Ты видел, как легко вчера открылись ворота. Колеса тоже кто-то смазал. Поверь мне, никому это не нужно, Тэйлор, на целом свете. Наш убийца хотел попасть внутрь быстро и беззвучно. Он не хотел, чтобы ворота скрипели, поэтому он смазал замок и колеса.
— Но зачем? Это место — в пустыне. Никто бы и не услышал.
— А это как раз третья составляющая. Он всегда перестраховывается, все делает с большим запасом. Вспомни — он похитил бомжа и заставил его поджечь Сэма Гэллоуэя, чтобы ему не пришлось мараться в бензине и всем остальном. Сколько лет назад закрылся завод?
— Не меньше двадцати лет. Это было уже после моего рождения, но не на много лет.
— Отлично. Значит, должны еще жить люди, которые там работали. Вы знаете кого-нибудь?
Оба задумчиво нахмурились и покачали головами.
— Тетя Лори, — крикнула Ханна. — Можно тебя на секунду?
— Конечно, милая.
Лори подошла и принесла с собой ароматное облако духов и кофе. Без лишних слов она наполнила наши чашки до краев.
— Чем я могу помочь, дорогая?
— Ты знаешь кого-нибудь, кто работал на старом заводе?
Лори прижала пальцы к губам и выдохнула, затем втянула щеки и медленно покачала головой.
— Прости, ничем не помогу. Завод закрыт так давно, и все, кто приходит мне на ум, уже умерли.
— Может, Фрэнк кого-то знает? — спросил я.
— Может. Пойду позову его.
— Не надо, мне как раз нужно размять ноги.
Я направился к стойке, обошел ее и посмотрел в дверной проем. Маленькая кухня сияла чистотой, нигде не было ни пятнышка. Белый фарфор и поверхности из нержавеющей стали сверкали под ярким светом. Я даже вспомнил типичную комнату для вскрытий. Только здесь пахло на порядок лучше. Из маленького радио тихо доносилась какая-то песня в стиле кантри. Фрэнк стоял у раковины и чистил сковороду. Он был довольно крупный, лысый, с красным лицом. И он явно любил готовить.
— Фрэнк, — окликнул его я. — Можно вас на минутку?
— Конечно.
Он вытер руки и подошел. Я представился, и мы пожали друг другу руки через дверной проем.
— Чем могу помочь?
— Вы знаете кого-нибудь, кто раньше работал на нефтеперерабатывающем заводе?
Он медленно покачал головой.
— К сожалению…
— Вы уверены? Совсем никого?
— Никого не могу вспомнить.
— Понятно. Спасибо!
Я почти уже вернулся за стол, как Фрэнк выкрикнул:
— Эй, Лори, а Элрой Мастерс еще жив?
— Насколько я знаю, да, — ответила она и кивнула. — Да, он работал на заводе. Ему сейчас должно быть уже за восемьдесят.
40
Элрой Мастерс жил на Хортон-стрит, на южной окраине города. В выцветшем полосатом халате и шлепанцах, он открыл дверь и подозрительно оглядел нас троих, переводя взгляд слева направо, как будто в лупу рассматривал строчку из книги.
— Иеговы что-то зачастили последнее время, — наконец вымолвил он.
— Мы не свидетели Иеговы, мистер Мастерс, — ответила Ханна.
Элрой взглянул на нее так, как будто в последний раз видел женщину много лет назад. Или впервые увидел множественный пирсинг, гвоздик в носу и футболку с «Маршем смерти».
— Неважно. Какую бы религию вы ни продавали, мне она не нужна. Я дожил до сего дня без Иисуса в сердце и уж как-нибудь дотяну оставшиеся мне годы без его вмешательства.
Я засмеялся.
— Удивительно, что вас здесь с такими речами молния не ударила.
— Что же вы тогда продаете, если не религию? — сощурил он глаза на меня.
Тэйлор достал жетон.
— Шерифское управление.
Элрой поднял руки вверх.
— Ладно, ладно, сдаюсь. Это я убил Кеннеди. Странно, что вы так долго меня искали.
Я опять засмеялся. Мне нравился этот старикан. Ему было хорошо за восемьдесят, но держался он феноменально. Он отлично соображал, голубые глаза еще горели юношеским огнем. Его кожа загорела даже больше, чем у Джаспера Моргана, и была похожа на крокодилью. Складывалось впечатление, что вселенная закидала его всем, чем могла, но он умудрился остаться победителем.
— Нам нужна ваша помощь в одном расследовании. Могли бы мы войти?
— Конечно. Проходите. Не сказать, чтобы у меня каждая минута была расписана.
Он развернулся, и мы прошли за ним по коридору. У него была пружинящая походка, и передвигался он так, как будто был на пару десятилетий младше. Мы оказались в маленькой гостиной, в которой не было ремонта с восьмидесятых годов. Грязные выцветшие обои отслаивались по краям. В доме пахло обедами из микроволновки, и его давно нужно было проветрить.
Элрой сел в единственное кресло и жестом указал нам на диван, на котором помещалось только двое. Тэйлор и Ханна сели, а я подвинул журнальный столик к креслу Элроя и поставил на него лэптоп. В дверном проеме появилась пожилая женщина. Она могла быть старше Элроя, а могла быть и младше. Сказать точно было невозможно. Ее движения были скованны, она двигалась как люди, больные артритом.
— Ты почему не сказал, что у нас гости, Элрой?
Она поглубже запахнула свой домашний халат и пригладила седые волосы.
— Вы должны извинить моего мужа, он совершенно не воспитан. Меня, кстати, зовут Ронда. Вам принести что-то из напитков?
— Кофе и два кусочка сахара, пожалуйста, — ответил я.