Еще одно наблюдение: Злобный Марк – настоящий злой гений, он создал почти весь основной код Логова Рональда. Правда, стены его кубика по-прежнему голые, что выглядит устрашающе. Недавно я украдкой слопал одну из его лимонных бумажек для записи. Между прочим, вкусно. Такая кисленькая, с легким привкусом пыли.
Следующий день ознаменовался наведением заклятия на Злобного Марка. Сделал это Джон, когда Марк слопал его пачку крекеров. Многие странные события в этой жизни начинаются с мелочи и вырастают как снежный ком.
– Злобный Марк, это ты сожрал мой «Хендиснекс»?
– Ты про маленький несчастный пакетик крекеров с баночкой творожного спреда, куда их макают?
– Да. Совершенно верно.
Джон встал.
– Ты не спросил разрешения! Ты ведь знаешь, что для меня перекус – святое.
– Джон, это какой-то кусок пластмассы с печеньем и сыроподобным оранжевым веществом. Подумаешь! Куплю тебе другой.
– Подумаешь?! Это была моя еда, Марк! А теперь ее нет, потому что ты ее украл.
– Да я куплю тебе такой же «Хендиснекс». Или хочешь – съешь мой степлер, может, полегчает.
– Не хочу я есть твой степлер! И «Хендиснекс» тоже. Дело не в этом! Ты взял мою еду без спроса, а потом ведешь себя так, словно частная собственность – бессмысленное понятие.
– Ты слишком бурно реагируешь.
– Извинись!
Джон уже начал злиться.
Похоже, у нас случай офисного бешенства.
– Мне не нравится твой тон.
– Это была моя собственность! А ты забрал ее, как международная корпорация, которая поглотила маленькую африканскую страну и записала себе в бухгалтерию. Злобный Марк, я официально налагаю на тебя заклятие!
Джон описал рукой круг и сбросил на Марка невидимую гномью перхоть.
– Сим лишаю тебя способности воспринимать мультфильмы!
– Что еще за фигня?
– Что слышал. Пока ты не извинишься за содеянное, твои глаза могут видеть мультфильмы, уши – слышать, но ты не будешь находить в этом никакого смысла. Мультфильмы станут для тебя абстрактными образами, скачущими по экрану под искаженные звуки музыки.
– Глупости какие!
– Да неужели? Ты заговоришь по-иному, когда приползешь ко мне на коленях, умоляя вернуть тебе эту способность!
– Бред! Я пошел работать.
– Давай-давай!..
Джон так вскипел, что нам было слышно, как он бурлит.
Если честно, я занимаюсь «Спрайт-квестом» с удовольствием. А все потому, что мы его саботируем. Вспоминаю детство, когда я рисовал на коробках из-под печенья двери и окна, а потом поджигал их, сопровождая выразительным комментарием: «О нет, на седьмом этаже в огненной ловушке оказались свадьба из пятидесяти человек и команда юниоров по игре в лакросс! Обслуживающий персонал забыл поменять батарейки в индикаторе дыма!»
Каждый раз, когда мы, по выражению начальства, «полируем» игру, например, добавляем интересную башенку, мы встраиваем туда дыры и уязвимости, которыми сможет воспользоваться Рональд для своих бесчинств.
Под впечатлением от нашего энтузиазма Горд-О снял с меня обязанности снабженца и нехотя признал, что из меня-таки может выйти ассистент ассистента по производству.
Неделю спустя Ковбой ни с того ни с сего спросил:
– Странная штука время, а? Я уже начал забывать о Стиве.
Пора опять съездить к Каму в его эксклюзивное жилище.
Я позвонил в дверь; открыл акупунктурист и кивком пригласил меня внутрь. За складными столиками сидели шесть женщин, явные жертвы эксплуатации, и отмеряли в пакетики белый порошок из кучи посреди пола, похожей на кучу семян из мультика про кукушку, которая вечно убегает от койота (там еще написано: «Бесплатный птичий корм»).
– Кам!
– Итан.
В углу стоял стол, где на паузе замерла игра «ГТА: Сан Андреас». Оружейный магазин.
– ГТА! – воскликнул я. – Здорово! И как тебе?
– Отлично. Эта игра позволяет мне собрать всю злость в одном месте и быть добрее в реальной жизни.
– Вот это правильно.
Щелканье маленьких весов и шорох целлофановых пакетиков усугублял наше молчание. Наконец Кам сказал:
– Ты по поводу Стива.
– Угу.
– Тебе повезло. Сегодня утром мне сообщили, что с ним все в порядке. Хочешь за ним съездить?
– Конечно. Где он.
– В Китае.
– Что?!
– Все, ты сказал, что поедешь. Теперь отступать нельзя.
– И что он там делает?
– Проживает самые яркие моменты своей жизни. Еще спасибо мне скажет.
– У меня нет таких денег!
– Расслабься. – Он достал из ящика стола стопку двадцаток. – Не проблема. Паспорт нужен? Могу сделать за пару минут.
– Нет. Я оформлял себе паспорт три года назад, когда ездил в Мексику.
– Я записал тебя на вечерний рейс «Чайна Эйрлайнз». Давай собирайся и, ради бога, оставь эти дурацкие шмотки! Ты даже не поверишь, что мои… – он покосился на женщин, – помощницы говорят о тебе по-китайски. Зайди в «Гэп» и купи что-нибудь.
– Я ничего не знаю о Китае!
– Я обо всем позабочусь. Отправлю билет курьером тебе на работу; в Шанхае тебе помогут. Собирайся и приезжай в аэропорт.
Одна женщина что-то прошипела. Кам, возвращаясь к игре, вздохнул:
– Добрый я человек!..
После обеда мы с Кейтлин залезли в сеть, чтобы почитать о Китае, но почему-то опять оказались на веб-кольце про куннилингус
Кейтлин сказала:
– Странное совпадение! Надо купить лотерейный билет.
– Зачем это?
– Если с тобой случается совпадение, значит, ты попал в петлю удачи и какое-то время тебе будет везти во всем, что ты делаешь.
Джон Доу за перегородкой фыркнул, но возражать не стал.
– Кейтлин, ну его, этот поиск! Я просто сяду на самолет, и все. Не хуже, чем идти на фильм, не посмотрев трейлер.
– Ладно.
Я поехал домой, взглянул на свою одежду глазами Кам Фона и отправился в «Гэп». Там я накупил новых шмоток и собрался в дорогу. Стыдно признаваться, но при виде новых вафельных футболок, стирающихся свитеров из мериносовой шерсти, блейзеров в «елочку», брюк хаки без стрелок и немнущихся рубашек у меня возникло ощущение… свежести.
Когда за мной приехал водитель Кама, Кейтлин как раз привезли детали для обнимательной машины. Я поцеловал свою девушку на прощание (от нее пахло как от новостройки).
В аэропорту оказалось, что Кам купил мне билет в первый класс – ур-р-ра!
Выдался ясный вечер, и сквозь окна тихого зала ожидания для первого класса лился волшебный свет. Я потягивал «Вдову Клико» и осматривал аэропорт. Удивительно, до чего тут все похоже на детальки «Лего»: яркие хайтековские площадки, конусы, дорожки, тележки и эскалаторы. Я в этот мир не наведывался с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать.
Взлет прошел гладко. Я развалился на кресле, откидывающемся почти в горизонтальное положение. Почему мой дом не похож на салон первого класса?
В тяжких раздумьях о том, какой из роскошных ужинов выбрать, я глянул на сиденье напротив и глазам своим не поверил – Дуглас Коупленд! Все, полет испорчен. Он печатал на своем ноутбуке очередную гадость. У меня вдруг пропал аппетит. Я заказал трехцветные итальянские макароны с грибами в масле лимонного сорго, а потом целый час оптимизировал на своем ноутбуке анимационный конвейер (правда, без особого энтузиазма). Я заказал виски, как, на мой взгляд, положено в первом классе, и попытался выбрать, что посмотреть из классики Хичкока. И все-таки Коупленд не лез у меня из головы. Как мне не повезло, что он на этом же рейсе! Что он вообще печатает? Может, я и в первый раз лечу первым классом, но я точно знаю: в первом классе не работают. Я прикинул: если пойти в туалет мимо него, можно прочитать, что он там пишет. Зрение у меня хорошее.
Якобы облегчившись, я тихо подкрался к Коупленду сзади. Он смотрел на фотографию китайца, стоящего перед танком на площади Тяньаньмэнь.
Мимо прошла стюардесса с горячими надушенными полотенцами. Я взял одно, но как-то неловко, и уронил на руку Коупленду.
– Извините.
– Ничего страшного. Он отдал мне полотенце.
– Слушайте, а вы не Дуглас Коупленд?
– Э-э… Да, это я.
– Я читал все ваши книги. По-моему, классно!
О боже, я только что покрыл себя вечным позором.
– О, ну… Э-э… Спасибо. Неловкое молчание.
– Меня зовут Итан. А вы, стало быть, в Китай? Неужели я действительно сморозил такую глупость?
– На пару дней.
– По особому заданию?
– Да. Пишу статью в журнал «Wired». «Wired»? Реликт девяносто шестого года.
– Да что вы!
– Статья будет о новой модной тенденции, которая исходит из Китая. Вообще-то правильно говорить не Китай, а КНР – Китайская Народная Республика.
Скукота.
– Как интересно!
– Мода на товары, изготовленные политическими заключенными.
– Что?
– Производители находят политзаключенных, уговаривают сделать что-нибудь своими руками и продают с наценкой.
– Что-то я не врубаюсь.
– Вот этот товарищ на экране… – Коупленд повернул ко мне ноутбук, чтобы я получше рассмотрел китайца на площади. – Знаете, чем он сейчас занимается? Ведет переговоры с «Веризон» и «Пицца-Хат». Он будет ставить панели на рекламные сотовые телефоны для «Пицца-Хат». Их будут дарить тем, кто закажет новое блюдо. «Пицца-Хат» все проталкивает идею сыра под слоем теста, но потребители упираются.
– Точно, мне брат об этом рассказывал!
– Ну вот. А еще я собираюсь навестить Аун Сан Су Чжи.
– Кого-кого?
– Это женщина из Бирмы, которая несколько лет назад получила Нобелевскую премию мира.
– Ах да!
– Она ведет переговоры с сетью универсамов «Уол-Март». Будет работать за станком, который выпускает белые пластмассовые стулья.
– А как узнать, что стулья делала она, а не кто-то еще?
– К каждому стулу будет прилагаться сертификат аутентичности, подписанный ею собственноручно. Можно вставить в рамку.
– Много ей придется подписывать…
– Я серьезно. На долю «Уол-Марта» приходятся два процента валового внутреннего продукта Китая. Правда, количество стульев будет ограничено. Будут награждать ими владельцев карточек, которые покупают в год больше определенной суммы.