[26].
В отчете комиссии утверждается, что банкирский дом «Кун, Лёб и Кº» в 1907–1912 гг. скупил ценных бумаг корпораций на сумму около 530 млн 862 тыс. долларов и, в союзе с другими банками, ценных бумаг на сумму около 740 млн 777 тыс. 708 долларов и зарегистрировал множество своих филиалов. Значительное место было уделено классификации сделок всех крупных банкирских домов. Кстати, в отчете за указанный период приводится верная оценка размера коммерческих операций фирмы «Кун, Лёб и Кº».
Методы, которые применялись в расследовании, не только играли на руку многим банкам, деятельность которых рассматривалась комиссией, но и вызвали неприятие в самом конгрессе. Это, вместе с соображениями о том, что администрация Тафта доживает последние дни и что администрация Вильсона скоро столкнется с другими, более насущными, проблемами, уменьшило значение работы комиссии. Исключение составили рекомендации, которые впоследствии вылились в Антитрестовский закон Клейтона, принятый в октябре 1914 г.
Как и многие бизнесмены его поколения, Шифф двояко относился к рабочим и профсоюзам. Он возмущался тем, что он называл «тиранией профсоюзного треста». Однако он давно признавал права ассоциации рабочих и принимал участие во многих третейских судах между рабочими профсоюзами и работодателями. На его отношение оказывали влияние его гуманитарные воззрения, требовавшие, чтобы у каждого была справедливая работа и справедливый доход. Правда, общение с «Поселением на Генри-стрит» и другими социальными и благотворительными организациями позволило ему завязать личное знакомство с рабочими. Он всегда хотел, чтобы забастовки по возможности заканчивались мирным урегулированием. Особую его тревогу вызывали частые забастовки в угледобывающих регионах.
Его часто критиковали в связи с поддержкой семей бастующих – этот вопрос волновал многих «столпов общества». Если рабочие бастуют, обрекая свои семьи на голод, а благотворительные организации поддерживают их семьи, разве они тем самым не встают на сторону забастовщиков? Шифф отвечал на этот вопрос по-разному. Как правило, он вносил деньги в поддержку семей, но в целом возражал против такого шага.
Во время одной забастовки положение семей бастующих было таким тяжелым, что «Поселение на Генри-стрит» ежедневно вынуждено было предоставлять срочную помощь многим людям. Шифф уполномочил «Поселение на Генри-стрит» оказывать помощь от его имени и вести ежедневный учет расходов. Каждый вечер он посылал чек на потраченную сумму. В другой раз, когда арестовывали пикетчиков, он перевел на имя одного из руководителей «Поселения на Генри-стрит» дом – с тем чтобы он мог внести залог за арестованных.
24 мая 1897 г., во время забастовки швейников, он писал Лиллиан Уолд: «С прошлого четверга, когда мы с Вами обсуждали забастовку, я весьма серьезно обдумал этот важный вопрос и поговорил о нем с другими, в том числе с промышленниками. Среди последних я нашел широкое сочувствие портным. Многие надеются на их победу. Однако в теперешних обстоятельствах будет трудно постоянно улучшать условия этих рабочих, главным образом из-за того, что рынок одежды перенасыщен, а также из-за естественной склонности этих людей работать дольше, чем следует, таким образом не только вредя самим себе, но и вытесняя из отрасли других, которые пополняют ряды безработных.
Так как улучшение условий труда кажется серьезным желанием не только рабочих и подрядчиков, но и промышленников, возможно ли, чтобы представители рабочих, подрядчиков и промышленников встретились для обсуждения способов и средств, какими можно было бы постоянно улучшать положение дел? Конечно, такие встречи будут тщетными, если представители всех трех классов не будут видеть в других искреннее желание изменить ужасные существующие условия. Мне очень хочется поддержать швейников, и если Вы напишете мне об особенно вопиющих случаях и выскажете свои рекомендации по помощи конкретным людям, рад буду действовать по Вашим рекомендациям».
Забастовка швейников особенно озаботила его. Поскольку он считал, что, возможно, одной из причин стали ужасающие жилищные условия работников, он связал со своим стремлением закончить забастовку предложение об улучшении условий в многоквартирном жилом доме через Фонд барона Гирша.
В 1913 г. трения возникли в отрасли, где было особенно много евреев. Их интересы представлял Международный союз рабочих – производителей женского платья. Они жаловались, что их избивают головорезы, нанятые промышленниками. Вначале секретарь союза намеревался устроить встречу Шиффа с комитетом из пятидесяти представителей. Видимо, от этой встречи Шифф отказался. 19 декабря 1913 г., договорились о встрече Шиффа с комитетом, состоявшим из трех человек, на что Шифф согласился, добавив: «Можете быть уверены, что я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам в ваших законных попытках добиться справедливых целей».
Он поставил единственное условие: чтобы при встрече присутствовала Лиллиан Уолд. Она вела протокол встречи, проходившей 2 января 1914 г. Как выяснилось, одна из проблем была внутренней. У швейников оказалось целых два конкурирующих профсоюза. Сначала Шифф попытался объединить их, заметив, что если профсоюзы не объединят усилия, в конечном счете их сломят. Выслушав жалобы швейников, Шифф посоветовал им обратиться к Хэмилтону Холту, члену Арбитражной комиссии в их отрасли, как представителю общественности. 6 января 1914 г. провели вторую встречу, в доме на Генри-стрит, а на следующий день, выслушав жалобы, Шифф обратился к представителям второго профессионального объединения. 11 января он председательствовал еще на одной встрече в попытке объединить два профсоюза.
В июле 1908 г., когда свирепствовала безработица, Шифф убеждал мэра Нью-Йорка Джорджа Б. Макклеллана в очевидной целесообразности и своевременности государственных и муниципальных предприятий, отдавая предпочтение благотворительным: «Интересно, заметили ли Вы, проходя по… Юнион-сквер, Рекреэйшн-Пирс и другим местам, где собираются безработные, сколь велико в толпе число людей с печальным, отстраненным, отчаянным выражением лиц? Внешний вид этих мужчин даже сейчас указывает на то, что они стараются сохранить самоуважение и достоинство. Каждый день я получаю доподлинные рассказы о семьях, которые находятся на краю гибели, потому что их кормильцы, готовые выполнить любую работу, не могут найти себе места, но согласны скорее голодать, чем просить милостыню.
При таком положении дел мне кажется, что обеспечить их работой – настоятельный долг всех, в чьей власти создать рабочие места; в первую очередь я имею в виду городские власти, которым в конечном счете дешевле и проще потратить полмиллиона или миллион на заработную плату, чем увеличивать впоследствии ассигнования на отделения полиции, пенитенциарные заведения, больницы и дома призрения. Парки, улицы, дороги и другие виды общественной собственности нуждаются в рабочих руках. Стоит приложить усилия сейчас, и они окупятся, особенно если, задействовав контракты на ускоренное развитие, предоставить работу значительному числу неквалифицированных рабочих. Таким образом, несколько сотен тысяч долларов, выпущенных в обращение в следующие несколько месяцев, переменят судьбу многих безработных нашего города и уберегут их от страданий. Кроме того, благодаря принятым мерам повысится самоуважение тысяч наших граждан. Прошу Вас вместе с Генеральным контролером, которому я также пишу, как можно скорее обдумать создавшееся положение. Убежден, что Вы примете соответствующие меры…»
Он давно возмущался применением детского труда и призывал принять особый законодательный акт. 13 апреля 1893 г. он писал Луи Драйполчеру, председателю комитета по труду и отраслям промышленности законодательного собрания штата Нью-Йорк, о законе по регулированию занятости женщин и детей. Он выразил надежду, что закон будет благоприятно оценен комитетом, «так как все наши усилия в этом городе по улучшению как нравственного, так и действительного статуса нашего зависимого населения будут напрасны, если не примут такой закон, какой представлен в вышеупомянутом проекте».
Через 11 лет, 22 января 1904 г., Шифф писал профессору Феликсу Адлеру: «Думаю, не нужно Вам говорить, что мое сердце, как и Ваше, на стороне детей и из сочувствия, и из практических соображений, ибо мы не можем ожидать твердости и здоровья от нации, если позволим подрывать здоровье и нравственные устои детей. Я часто обсуждал данный вопрос с мисс Уолд прошлой зимой, когда она пришла ко мне проконсультироваться о законе, который был предложен и наконец принят в Олбани, и я знаю, что она не только принимает близко к сердцу проблему детского труда, но вместе с мистером Девайном прошлой осенью проводила беседы с президентом Рузвельтом о том, что можно сделать, чтобы исправить положение по всей стране. Ввиду огромной важности нового начинания я хотел бы вступить в Национальный комитет по детскому труду при том условии, что туда же примут и мисс Уолд. Тогда у меня появится возможность немедленно приступить к делу, с помощью мисс Уолд, и убедиться в том, что я не взваливаю на себя ответственность, с которой в противном случае не справлюсь».
Позже он обсуждал возможность принятия закона с Фрэнком У. Хиггинсом, избранным губернатором штата Нью-Йорк, упомянув конкретные примеры, подтверждающие его довод о необходимости назначения нового Уполномоченного по труду: «Пишу от лица Комитета по детскому труду, в работе которого я принимаю значительное участие. Нынешний Уполномоченный по труду, чей срок истекает 1 января следующего года, как мне сообщили, работал не совсем удовлетворительно, особенно в том, что ненадлежащим образом внедрял законы против детского труда на фабриках. Может быть, достаточно привести результат специального расследования, проведенного прошлым летом агентами Комитета по детскому труду в консервной промышленности, одной из крупнейших отраслей в нашем штате, в которой используется детский труд. Как утверждается в отчете, на одном из заводов, которые они посетили, они обнаружили за работой четырехлетнего ребенка, на другом – пятилетнего, а на третьем – шестилетнего, который работал до 9 вечера. Только на одном заводе, по словам начальника цеха, трудились 300 детей до 14 лет, что является вопиющим нарушением закона. На последней посещенной фабрике работа, как указано в отчете, продолжается в сезон наибольшей нагрузки до двух и трех часов ночи. В отчете уполномоченного за 1902 г., последнем из опубликованных, утверждается, что инспекторы нашли в указанном году нелегально работавших детей на 2607 фабриках, на 274 из которых дети были либо неграмотны, либо не достигли предписанного законом 14-летнего возраста; однако лишь пять из компаний, нанимавших детей незаконно, преследовались по суду, а одна из них избежала приговора. В Иллинойсе Фабричный департамент с 1 июля по 24 ноября 1905 г. подал в суд на 487 фабрикантов.