– Рави не очень похож на серьезного человека.
– Он всегда так себя ведет.
– Всегда?
– Вроде того, – отвечает Айви. – Но я не думаю, что он способен на обман. Рави – довольно приятный человек.
– Разве он не слишком молод для Люси?
– Да, – соглашается Айви, – ему двадцать два, а иногда кажется, что все еще двенадцать. А ей уже тридцать.
– Рави нравятся девушки постарше?
– Не только постарше. И не только девушки. Рави нравятся все. Паноптически.
Джейн не знает значения слова «паноптически».
– То есть «без исключения», – хихикает Айви.
Джейн привлекают разные люди. Не важно, мужчина это или женщина, какая фигура, внешность, характер, – для нее не существует никаких эталонов, но есть отдельные качества, кажущиеся ей притягательными. Например, когда кто-то знает неизвестные ей длинные умные слова.
– Что, прямо-таки все? Абсолютно?
– Ну, он не педофил. И не любитель инцеста, – задумывается Айви. – А еще он знает, что если посмеет хотя бы приблизиться ко мне, то я его кастрирую. Но у него какое-то свое понимание того, кто привлекателен, а кто нет.
– И ему нравится даже… миссис Вандерс, например?
– Надеюсь, они воспринимают друг друга скорее как мать и сын, – хихикает Айви. – Даже думать об этом не хочу.
– А твой брат?
Айви задумчиво поджимает губы:
– С Патриком главное – видеть разницу между желаниями и намерениями. Я имею в виду, что у Рави есть определенные принципы. Как бы там ни было, Рави не может рассматривать Патрика в этом ключе, потому что Патрик натурал. Но если бы даже это было не так, Рави не стал бы лезть к Патрику. Он уверен, что Киран и Патрик должны быть вместе.
Джейн нужно все это переварить. У нее есть множество вопросов, которые она не может задать, потому что они прозвучали бы неуместно. Например, натуралка ли сама Айви. Или вот еще: почему с Айви так легко общаться, даже когда она специально включает свое второе, неискреннее Я?
– Айви? – окликает ее Джейн.
– Ох, ни фига себе! – Айви наконец заметила татуировку. – Это медуза? У тебя под рукавом?
– Ага. – Джейн чувствует, как от смущения у нее начинают пылать щеки.
– Дай глянуть?
Джейн осторожно закатывает рукав по самое плечо. Появляется медуза – ее щупальца и золотое туловище.
– Вот это да! – Айви в восторге. – Она классная! Ты сама придумала?
Восхищение Айви заставляет Джейн еще сильнее грустить по поводу ее лжи. Интересно, почему так?
– Медуза сделана по одной из фотографий моей тети. Тетушка Магнолия вырастила меня, а потом умерла. Может быть, ты слышала об этом. Она была подводным фотографом. А еще учила меня дышать под водой, как медуза.
Это начинает выглядеть нелепо, но Айви все еще касается руки Джейн, а Джейн хочет, чтобы Айви изучила ее татуировку целиком, каждую ее линию.
Пальцы Айви соскальзывают. Она хмурится.
– Айви? – Джейн вопросительно смотрит на нее.
– Айви! – раздается одновременно строгий низкий голос. Миссис Вандерс. – Где Рави?
– Кажется, пошел завтракать. – Айви делает вид, что занята фотоаппаратом.
– Он мне нужен, – говорит миссис Вандерс. – Я должна поставить его перед Вермеером.
– Зачем? – спросила Айви. – Что-то не так с Вермеером?
– Я просто хочу, чтобы он стоял перед ним, – отчеканила миссис Вандерс. – И я не вижу здесь повода для досужего любопытства. Займись лучше подготовкой к Празднику, у нас еще куча дел. Отправь Рави ко мне, но ничего ему не говори!
– Ты… – говорит она Джейн, прищурив глаза. – Мне нужно тебе кое-что сказать.
– Я вся – внимание, – отвечает Джейн. – Мы можем поговорить прямо сейчас?
– Сейчас я занята. – Миссис Вандерс задумывается. – Найди меня позже и никому ничего не говори!
Миссис Вандерс удаляется. Джейн вновь оборачивается к подруге:
– Айви?
– Да?
– Я была на кухне, и мистер Вандерс сказал, что знал мою тетушку Магнолию.
– Правда?
– А ты, случайно, не знала ее?
Айви не успевает ответить, поскольку сверху раздается грозный окрик миссис Вандерс:
– Айви! Хватит стоять без дела! Найди Рави!
Айви хватает Джейн за руку, за то место, где из туловища медузы начинают расти щупальца:
– Поговори с миссис Вандерс. Пожалуйста. – Айви до боли сдавливает ее руку. Затем разворачивается и уходит, оставляя Джейн в недоумении.
Тут в зал для приемов входит Рави. В одной руке у него тарелка с двумя тостами, в другой – миска с фруктами. Он берет кусок тоста, пробегает по западной лестнице и приближается к Джейн.
– Ты завтракаешь на ходу? – устало интересуется она.
– Я просто хотел еще раз поздороваться, – улыбается парень.
– Рави. – Джейн слегка наклоняется к нему. – Разве ты не с Люси?
– Когда как, – отвечает он. – В данный момент, – нет.
– О. – Джейн смущена и в то же время обрадована. – Извини.
– Отвечая на твой вопрос – да, здесь я почти все время ем на ходу.
– Ну, значит, ты можешь идти дальше.
Рави с усмешкой следует совету Джейн, умудрившись даже не задеть ее.
– Вынужден тебя огорчить: утром меня ждет другая душа, – бросает он, удаляясь. – А ты веришь в существование параллельных реальностей? Или, как и моя сестра, отрицаешь космологию?
– Ты о чем?
– Пойдем, – зовет он.
– Куда? – спрашивает Джейн, отчасти думая о миссис Вандерс, но больше озадаченная тем, что брат Киран оказывает ей слишком много внимания.
– Ты знаешь, что такое космология, верно? – спросил Рави. – Изучение космоса? Не путаешь с косметологией? С макияжем и всяким таким?
– Строишь из себя осла из мультика, – говорит Джейн и добавляет: – Не обижайся, Иа.
Рави усмехается:
– Ну, как хочешь, – и уходит.
Джейн наблюдает, как грациозно он спускается по лестнице. Ах да: его ищет миссис Вандерс!
– Эй, – окликает она Рави. Но тут в комнату неожиданно вбегает ребенок, чуть не оттоптав Джейн ноги. Похоже, Дом постепенно превращается в Центральный вокзал.
Джейн уже видела эту девочку: это она вчера копалась в саду во время дождя. Вот ребенок подходит к столу, что-то прижимая к груди, отодвигает лиловые цветы и скрывается из виду. Сквозь ветви сирени Джейн не может разглядеть, что она делает.
Кажется, девочка хочет спрятаться. Она вновь пробегает мимо, направляясь теперь в венецианский дворик, поднимает глаза на Джейн и на долю секунды задерживает взгляд. Это кажется невероятным, но девочка удивительно похожа на Грейс, старшую дочь семьи Панзавекки, которую Джейн видела по телевизору. Ту, которая исчезла из школы в тот день, когда ее родители грабили банк. Девочка с феноменальной памятью.
Все разошлись. Рави, миссис Вандерс, Киран, Айви. Девочка исчезла только что. Один Джаспер прыгает и кружится, то и дело повизгивая. Цветы и ветки сирени падают на шахматный пол, напоминая ягоды в мороженом.
Дом словно замер. Вдруг слышится стук каблуков, и в зал входит Киран.
Она поднимает одну из веток сирени, стряхивает с нее воду и со злостью отбрасывает. Она обхватывает себя руками, прижимая подбородок к ключице. Киран не видит, что за ней наблюдают. Джейн чувствует себя неловко – надо же было оказаться здесь именно в тот момент, когда Киран, очевидно, хочет спрятаться ото всех и остаться наедине со своей болью. Джейн понимает это, но уже не может остановиться – она хочет помочь.
– Киран!
Киран делает вид, будто ничего необычного не происходит:
– О, Дженни, привет!
– Ты в порядке?
– Почему меня все об этом спрашивают? Разве похоже, что я не в порядке?
– Ну… ты выглядишь несколько расстроенной.
– Расстроенной? У меня все прекрасно! – восклицает Киран. – И я не для того сюда приехала, чтобы выслушивать ваши бесконечные «ты в порядке»!
– Патрик уже во всем тебе признался?
Лицо Киран вспыхивает от ярости.
– Нет, я забыла его спросить. Спасибо, что напомнила.
– Что ты об этом думаешь?
– Ничего. Мне все равно.
«Сиреневые» дамы возвращаются в зал с еще большим количеством пустых ваз. Киран поворачивается к ним спиной, пряча лицо.
– Тебе никогда не казалось, что ты живешь не своей жизнью? – неожиданно спрашивает она. – Одной из ошибочных ее версий?
Джейн озадачена. После смерти тети Магнолии ей и правда кажется, что жизнь пошла не в том направлении.
– Да, – соглашается она.
– Говорят, все, что с нами происходит, – это следствие нашего выбора, – продолжает Киран. – Но это ведь несправедливо! Бо́льшую часть времени мы даже не понимаем, что наш выбор может быть настолько важным.
– Так и есть, – соглашается Джейн. – Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне был всего год. Они сидели в правом крыле самолета; среди тех, кто там оказался, выживших почти не было. А те, чьи места были в левом крыле, почти все уцелели. Мои родители выбрали места случайно, без всякой причины.
Киран кивнула:
– Октавиан собирался на аукцион в Вегасе, но его рейс отложили. Он задержался, пропустил завтрак, поймал такси и попросил таксиста найти ресторан в пустыне, где подают «Кровавую Мэри» и яйца и чтоб вокруг были цветущие кактусы. Таксист не выполнил его просьбу, а отвез его в Белладжио, где отец потерялся, пытаясь найти ресторан, и наткнулся на даму, которая делала эскизы макета для казино. Он спросил, не планирует ли она его ограбить. Дама сказала, что ее зовут Шарлотта и что она дизайнер интерьеров, проектирует этаж казино. Теперь она моя мачеха. Неужели это совпадение?
– С другой стороны, – рассуждает Джейн, – они же сами решили пожениться. Некоторые вещи происходят без нашего участия.
– Правильно, – говорит Киран. – Продолжай, скажи, что я сама решила быть безработной и бесполезной.
– Киран, – возражает Джейн, вспоминая слова, сказанные Колином Октавиану. – Ты не бесполезная. Просто еще не нашла своего места в жизни. Так что добро пожаловать в мой мир, у меня тоже нет своего пути. А я ищу его дольше, чем ты.
– Ты просто подавлена, – замечает Киран. –