– По правде говоря, я переживаю еще и за Люси, – продолжает Колин. – Представляю, какое это унижение для нее: кража шедевра прямо из-под носа, да еще сразу после того, как она упустила Рубенса.
– Да уж, – соглашается Джейн.
– Как если бы вор публично заявил, что как частный детектив она – пустое место и он не принимает ее всерьез. Удар ниже пояса.
– Как думаешь, кто это сделал?
Колин с хмыканьем пожимает плечами:
– Какой-то дурак.
– Разве это не страшно? – спрашивает Джейн. – Думать, что в доме находится вор?
– Еще как, – соглашается Колин. – Но не стоит слишком уж переживать. Ведь у нас есть Люси.
– Ты знаешь, кого она подозревает?
– Она не делится со мной такими вещами! – Раздражение Колина кажется Джейн любопытным.
Ей не терпится поскорее вернуться к себе и спокойно все обдумать. Но когда она уже разворачивается, чтобы уйти, Колин говорит:
– Киран упомянула, что ты делаешь зонтики. Ты это имела в виду, когда говорила, что занимаешься творчеством?
Джейн вздрагивает:
– Ничего особенного. Просто хобби.
– Понимаю, – кивает Колин. – Классное хобби.
– Спасибо, – сдержанно благодарит Джейн и вновь поворачивается, чтобы уйти. Колин увязывается за ней, и Джейн это совсем не нравится. Она снова замирает.
– Извини. – Колин явно смущен. – Клянусь, я не буду тебя преследовать. Я просто интересуюсь зонтиками.
– Если честно, я не хочу о них говорить. И тем более не хочу их тебе показывать.
– Что ж, спасибо за прямоту. Прости, ничего не могу с собой поделать. Такая уж у меня работа – проявлять любопытство, если слышу о новом для себя виде искусства.
– О, я всего лишь дилетант. Мои зонтики – баловство, а никакое не искусство.
Колин вскидывает руки, словно сдаваясь, и виновато улыбается:
– Знаю, знаю. Еще раз прости. Забудь. Сейчас я провожу тебя до комнаты и обещаю – ни слова о зонтиках! Идет?
– Надеюсь.
Они поднимаются по лестнице, Джаспер плетется следом.
– Бранкузи – странный выбор для кражи, – говорит Колин. – Скульптура немаленькая. Ее так просто не унесешь.
– Как хоть выглядит эта рыба? – спрашивает Джейн. – Я узнаю ее, если увижу?
– Плоский продолговатый кусок мрамора.
– Звучит довольно абстрактно, – замечает девушка. – Красивая?
– Немного не в моем вкусе. Но, несомненно, ценная.
– А без пьедестала рыба будет что-то стоить?
– Что-то, конечно, будет. Но пьедесталы Бранкузи являются неотъемлемой частью его работ. Тот пьедестал был создан специально для рыбы. Они неотделимы. Крайне нелепо выставлять их по отдельности.
– Выходит, это до ужаса глупая кража.
– Еще какая, – соглашается Колин. – Я бы даже сказал, это ближе к вандализму. Как тебе нравится этот безумный китч? – спрашивает он, легонько пиная голову Капитана Полярные Штаны. – Дядя Бакли обожает эту штуку.
– Правда? – Джейн не прочь узнать побольше о знаменитом избалованном дяде Бакли. – Я сразу представляю себе человека… искушенного.
– У него тоже эклектичные вкусы. Вообще-то… Все-все, не важно. – Он снова делает извиняющийся жест. – Я ведь обещал тебе – ни слова о зонтиках.
Он дразнит Джейн, и это работает. Теперь она сгорает от любопытства, гадая, что же он хотел рассказать о дяде Бакли и как это связано с зонтиками.
– Если речь не о моих зонтах, то я не возражаю.
– Ну, – ухмыляется Колин, – я только хотел сказать, что дядя Бакли их коллекционирует. Почти к каждому наряду у него есть отдельный зонт.
– Правда?
– О да. В горошек, в полосочку, с цветочными принтами. Ему хочется, чтобы зонтики делали необычными – в виде лягушачьей головы, например, или в форме машины «фольксваген-жук».
– Да ладно!
– Ага. Он – именно тот человек, который однажды может помочь тебе. Если ты когда-нибудь решишь, что готова показать кому-нибудь свои зонтики. Но стоп, кажется, я опять перешел черту.
– Что значит помочь мне? – спрашивает Джейн, не в силах остановиться. Она ведь как раз делает необычные зонтики! Чего стоит один ее зонтик в виде яйца! Это одно из ее лучших творений и один из немногих зонтов, который она, пожалуй, готова кому-то показать.
– Он находит покупателей на произведения искусства, – объясняет Колин. – Я помню, ты не считаешь свои зонтики искусством. Но если ты продолжишь работать в этом направлении, возможно, когда-нибудь они им станут, и партнерство с дядей Бакли – то, что может буквально взорвать жизнь художника. Конечно, в хорошем смысле.
Джейн снова замирает. Тетя Магнолия, поэтому ты хотела, чтобы я сюда приехала? Чтобы кто-то увидел мои зонтики и взорвал мою жизнь в хорошем смысле?
Колин неловко мнется возле Джейн, делая вид, что рассматривает картины, пока она ведет свой внутренний монолог.
– Все хорошо? – наконец спрашивает он.
– Если я покажу тебе свои зонтики, – говорит она. – Если я их тебе покажу, ты учтешь, что я всего лишь новичок?
– Конечно, – широко улыбается Колин. – Я же не мудак какой-нибудь.
Джейн не знает, мудак он или нет, но у нее возникает стойкое ощущение, что именно такого развития событий он и ожидал, когда увязался за ней с обещанием не говорить ни слова о зонтиках.
Тем не менее Джейн открывает дверь, делает глубокий вдох, вспоминая о медузах, и приглашает его войти.
В гостиной Колин начинает бродить среди зонтиков, что-то задумчиво бормоча, подносит их к свету и проверяет прочность натяжки. Он открывает зонты грубыми резкими движениями, так что Джейн беспокоится, как бы он не повредил их.
– Эй, осторожнее! – восклицает девушка. – Они же самодельные.
Приткнувшийся к ногам Джейн Джаспер тоже поглядывает на Колина с тревогой. Тот пытливо осматривает каждый экземпляр, вертит в руках, открывает и закрывает. Джейн думает, что он похож на Шерлока Холмса. Колин берет зонтик цвета слоновой кости, отделанный черным кружевом. Он сделан в виде паутины. Колин берет зонтик как саблю и подносит к свету. Кажется, вот-вот прозвучит что-то вроде «Элементарно, Ватсон! Это сделал дворецкий в библиотеке с помощью паутинообразного зонтика!»
На самом деле Колин говорит другое:
– Знаешь, раньше я не понимал, что́ дядя находит в этих зонтах. Но теперь вижу, что некоторые из них – просто чудо!
Глаза Джейн наполняются слезами. Ее это тревожит, и девушка спешно отворачивается, чтобы смахнуть их рукавом.
– Почему именно паутина? – спрашивает Колин.
– У нас был паук, – отвечает Джейн, всхлипывая. – Целую зиму он прожил в нашем кухонном окне. Тетя Магнолия не разрешала мне его убивать. Мы назвали его Шарлоттой.
– А этот? – Колин поднимает зонтик, который кажется красным, но на свету начинает переливаться всеми оттенками фиолетового.
Джейн потирает уши.
– Он сделан из двух полупрозрачных тканей. Внутри – синяя, снаружи – красная. Поэтому в зависимости от освещения он меняет цвет. Еще я пробовала соединять синий и желтый, чтобы получился зеленый, но от него лицо становилось болезненным и бледным.
– Дядя Бакли оценил бы, что ты учитываешь подобные факторы, – отметил Колин. – Они рабочие? Я имею в виду, водонепроницаемые?
– Некоторые немного протекают по швам, – признается Джейн. – Одни открываются легче, другие – хуже. Какие-то слишком тяжелые, как ты, наверное, успел заметить.
– Да, действительно.
– Но я пользуюсь ими во время дождя, – торопливо говорит девушка. – Они довольно сносно работают.
– Тебе осталось немного поднатореть в конструировании. Талант у тебя точно есть, – хвалит ее Колин.
Джейн не может ответить на это без слез, поэтому держит рот на замке.
– Могу я взять один для дяди Бакли? – спросил Колин. – Думаю, ему будет интересно с ним разобраться.
– Даже после того, как я сказала, что они протекают?
– А ты дай мне тот, который не протекает.
– Разве ты не видишь, какие они кривые? Какие неровные на них швы?
– Зонтики ручной работы, в этом их очарование. Есть люди, которые заплатили бы сотни долларов за один такой зонтик.
– Да ладно.
– Богатые люди любят тратить деньги. Если ты позволишь мне показать один из них дяде, мы могли бы помочь тебе этим воспользоваться. Ты осчастливишь его, он осчастливит меня. Я давно не находил для него ничего интересного.
– Хорошо, – говорит несколько ошарашенная таким напором Джейн. – Возьми, конечно.
– Я должен взять несколько, три или четыре, чтобы показать твой бренд со всех сторон.
Джейн не может сосредоточиться и понять, что означает это словосочетание – «ее бренд». Однако, когда Колин выбирает несколько зонтов, она не без удивления отмечает, что его выбор падает на ее любимчиков. Медные розы на коричневом атласе – с ним она сходила с яхты, думая, что он лучше всего подходит для путешествия всей жизни. Продолговатый, в форме птичьего яйца, светло-голубой в коричневую крапинку. Зонтик, который как внутри, так и снаружи выполнен в виде купола Пантеона.
– Я никогда там не была, – объясняет Джейн, – но тетя Магнолия рассказывала, что это волшебное место. Она говорила, что дождь проходит через отверстие в куполе и стекает прямо внутрь, но я решила, что это вряд ли подходящая идея для зонтика. Поэтому снаружи он показывает внутренний дизайн, а внутри – вид ночного неба. Это крашеный шелк, а сверху приклеены блестки – вроде как звезды.
– А сейчас ты над чем работаешь?
– Была у меня одна задумка… Но утром появилась новая.
– Превосходно. Вы, творческие личности, должны следовать за музой, – говорит Колин. Обе его руки заняты ее зонтиками.
Джейн идет за ним по пятам, желая еще раз, напоследок, прикоснуться к своим творениям. Ее детки.
– Когда я их снова увижу? – беспокоится она.
– Я отправлю их почтой сегодня вечером. Дядя Бакли сейчас в городе. Думаю, он выйдет на связь в ближайшие пару дней.
После ухода Колина Джаспер следует в спальню и забирается под кровать.
– Никакой от тебя помощи! – фыркает Джейн ему вслед.
С отсутствующим видом она поглаживает кусок пыльной синей ткани, который лежит поверх наваленной на ее рабочем столе груды. Она отмечает неравномерность окраски, словно через всю ткань проходит водяной знак. На что же это похоже? Просто брак, но что он ей напоминает? С помощью водонепроницаемого клея Джейн начинает бережно склеивать блестящие лоскутки различных оттенков синего. Хаотично, не пытаясь создать никакого определенного рисунка, по всей ткани, чтобы подчеркнуть неравномерность окраски. Она все еще хочет смастерить коричнево-золотистый зонтик для самообороны, но именно сейчас этот неравномерный синий кажется идеальным фоном для ее мыслей. Лучшие мысли приходят к Джейн в процессе изготовления зонтиков. Конечно, если она работает над правильным зонтиком.