Кажется, Джейн сейчас лопнет от гордости за тетю Магнолию.
Затем она меняет угол обзора и замечает выпуклость в покрытии за фотографией, как будто тот, кто вставлял ее в рамку, сунул сзади толстый картонный прямоугольник. Она должна сказать об этом миссис Вандерс. Такое обращение может повредить фотографию, а работы тети Магнолии заслуживают лучшего обращения.
Джейн оказывается как раз возле черного входа: прямо под лестницей встроена большая металлическая дверь, ведущая в кухню. Справа от нее – кладовка и кухонный комбайн. Слева – два внушительных размеров агрегата, предположительно холодильник и морозильник, которые загораживают вид на оставшуюся часть помещения. Она замедляет шаг, затем останавливается. Патрик и миссис Вандерс стоят у плиты спиной к Джейн, закрывая еще одного собеседника. Но Джейн узнает голос Фиби Окада.
– Да, – говорит Фиби. – Думаю, это он. Говорит, что из Южной Кореи, но я ему не верю.
Фиби передает миссис Вандерс знакомый черный предмет: это фотоаппарат Айви.
Миссис Вандерс просматривает снимки и решительно заявляет:
– Да, я думала о нем. Патрик, выясни, что узнала Айви.
– А теперь, – говорит Фиби, – что насчет моего приема?
– Мистер Вандерс занят, – отвечает экономка. – Он копает ямы.
– Я видела, – кивает Фиби. – А зачем?
– Притворяется садовником.
– То есть мой прием отменен, потому что мистер Вандерс играет в садовника? – вкрадчиво интересуется Фиби.
– У нас есть информация, что Грейс могла закопать ее в саду или на заднем дворе. Мистер Вандерс ищет.
Грейс что-то закопала? Джейн лично видела, как Грейс рылась в земле под дождем. И сообщила об этом мистеру Вандерсу сегодня утром. Она сказала ему: «Я вчера видела маленькую девочку, копающую в саду», после чего мистер Вандерс застыл в изумлении. Так, значит, это Джейн «дала наводку»? Но на что?
– Ты что, шутишь? – удивляется Фиби.
– Нет. – Голос миссис Вандерс сух.
– Она умная заноза в заднице, правда? – говорит Фиби. – Сколько ей, восемь?
– Она забирает годы моей жизни, – высокопарно изрекает Патрик.
– И тем не менее, – продолжает гнуть свою линию Фиби, – я запланировала этот прием еще несколько недель назад. Мне нужно поговорить с мистером Вандерсом.
– Мы ничего не можем поделать. Кто-то должен найти эту скульптуру. Если мы не сможем ее восстановить и вернуть на место, нам не помогут переместить детей.
– Тогда вы выбрали неподходящего кандидата на роль садовника.
– Мистер Вандерс тоже не в большем восторге от этой идеи, – говорит экономка. – Но он пытается относиться к раскопкам как к медитации. Иначе бы у него не нашлось для нее времени в такой суматошный день. Медитация улучшает его сеансы.
– Но мне ведь от этого не легче, если мой сеанс отменен? – говорит Фиби.
– Ты можешь покопать вместе с ним.
Губы Фиби кривятся в усмешке.
– Конечно. Никто ведь и не подумает, что для такого сноба, как я, совершенно нехарактерно опуститься на колени в саду рядом с дворецким и начать копать. А почему Патрик не копает? Или ты настолько красив, что не можешь до такого опускаться, а, Патрик?
– Патрик тоже занят, – говорит миссис Вандерс. – До Праздника остается всего один день, Фиби. Я понимаю твое недовольство, но уверена, что и ты нас поймешь. Все в «Espions sans frontières» идут на какие-то жертвы. Кок едва успел дотронуться до своего саксофона, да и мне совсем не до йоги.
Затем миссис Вандерс отходит в сторону, и Джейн с Фиби оказываются нос к носу.
Фиби улыбается с искренностью, которой Джейн никогда прежде не видела на ее лице.
– Ты умудряешься всегда появляться внезапно, – говорит Фиби. – У тебя просто талант.
Патрик и миссис Вандерс кружат поблизости. На их лицах нет удивления, они бесстрастны и невозмутимы.
– Я не крадусь, – отвечает Джейн, – я просто проголодалась. И пришла на кухню.
Патрик бросает взгляд на миссис Вандерс, затем подходит к Джейн почти вплотную.
– У тебя необыкновенно тихие шаги, – говорит он. – С таким-то росточком и в таких мощных ботинках.
– Моя тетя Магнолия учила меня не давить на окружающую среду, – говорит Джейн, чем вызывает у Фиби короткий смешок.
– Сообщи мне, пожалуйста, как только мистер Вандерс освободится, я тебя умоляю, – обращается Фиби к миссис Вандерс, после чего поворачивается и выходит через главную дверь. Патрик покидает кухню через заднюю.
Джейн остается с миссис Вандерс наедине. Она приподнимает подбородок и стойко выдерживает суровый взгляд экономки. Больше нет смысла притворяться.
– Я знаю, что Грейс Панзавекки в этом доме, – говорит Джейн. – Я знаю, что она взяла скульптуру Бранкузи. Я знаю, что Филипп и Фиби Окада вовсе не те, за кого себя выдают. И вы тоже.
Миссис Вандерс смотрит на Джейн с таким упрямым молчанием, что оно даже кажется в некотором роде угрожающим.
– Скажи мне, – наконец произносит она. – Как ты к этому относишься?
– Что значит – как я к этому отношусь?! – негодует Джейн. – Это что, психотерапевтический сеанс?
Миссис Вандерс мрачно улыбается.
– Если хочешь, можем устроить. Мистер Вандерс – лицензированный психолог, он специализируется на таких вещах.
– На каких таких?! На людях, которые лгут?
– На нуждах политиков и правительственных тайных агентов, – спокойно объясняет миссис Вандерс.
– Да что вы говорите! – выплевывает Джейн, теряя остатки терпения. – Вы все играете в какую-то глупую игру!
– Притворство – часть нашей работы, здесь ты права. – На лице миссис Вандерс снова появляется суровая улыбка. – У твоей тети это прекрасно получалось.
– Моя тетя не притворялась, – машинально возражает Джейн.
– Твоя тетя мертва, – говорит миссис Вандерс. – И тебе пора узнать, кем она была на самом деле. Я хотела связаться с тобой еще несколько месяцев назад, но у меня было слишком много проблем. Магнолия была бы в ярости от такой задержки, упокой Господь ее душу.
У Джейн возникает чувство, будто она на огромной скорости мчится на машине прямиком в дерево.
– Прекратите.
– Слуги Ту-Ревьенс – секретная шпионско-правозащитная группа, – продолжает миссис Вандерс. – Мы беспристрастно оказываем конфиденциальные услуги тайным агентам, политическим элитам и первым лицам всех политических движений, в основном во время сезонных празднеств этого Дома. Мы называемся «Espions sans frontières» – «Шпионы без границ». Твоя тетя…
– Прекратите! – кричит Джейн.
– Твоя тетя Магнолия была тайным агентом американского правительства.
– Это неправда! – говорит Джейн. – Она была подводным фотографом. Она не была шпионом!
– Подводной фотографией она тоже занималась, – продолжает миссис Вандерс. – Это служило прикрытием для ее работы в качестве тайного агента. В наших кругах слово «шпион» считается довольно обидным.
– Да ладно! Это же нелепо!
– Может, это и нелепо, – говорит миссис Вандерс, – но это совершеннейшая правда. Вот откуда я знаю твою тетю. ESF помогала ей время от времени. Я спросила, как ты к этому относишься, потому что нам все время нужны новые люди.
Дверь за спиной Джейн открывается. Входит Айви, высокая и легкая в своем свитере мышиного цвета. При виде Джейн она останавливается, по ее лицу пробегает тень удивления.
– Дженни?
В глазах Айви Джейн видит тревогу, печаль и вину. Она видит правду. Сердце Джейн падает. Значит, все правда.
– Что такое, Айви-бин? – резко спрашивает миссис Вандерс. – Ты можешь пройти вперед и сказать это перед Джейн.
Айви откашливается.
– Я понаблюдала за мужчиной, который назвал себя Джи Хуном, – говорит она. – Я пока не уверена, но, возможно, Фиби права.
– Отлично, – говорит миссис Вандерс. – Пока мы не будем знать наверняка, не следует делать никаких лишних движений. Но мы должны быть абсолютно уверены, что он ни на йоту не приблизится к детям. Пожалуйста, попроси Фиби подойти ко мне как можно скорее.
– Ты ведь не можешь просить Фиби еще о чем-то? Она британский агент. Она не работает на ESF.
– Британцы только выиграют, если мы увезем детей, – говорит миссис Вандерс. – Все только выиграют. И Фиби это знает. Она сделает то, о чем я попрошу.
– Хорошо, – говорит Айви, но мешкает, глядя на Джейн.
– Айви. – В голосе миссис Вандерс неожиданно слышится нежность. – Ступай. Джи Хун и Грейс оба в доме, мы не можем рисковать.
Айви уходит.
– Так ты голодна? – спрашивает миссис Вандерс.
Джейн пытается понять, о чем она говорит.
– Что?
– Пойдем, я помогу тебе чего-нибудь собрать.
– Хорошо, – говорит Джейн машинально, не задумываясь.
Пока она следует за экономкой в кладовку, с одной из полок доносится металлический шум.
«Милая?» – раздается глубокий голос мистера Вандерса.
Миссис Вандерс тянется к рации, лежащей в корзине с фруктами.
– Иди вперед, – бросает она Джейн.
«Я нашел рыбу, – говорит голос ее мужа. – Отнесу ее в твою студию. Ее надо хорошенько почистить».
Миссис Вандерс облегченно вздыхает:
– Слава тебе господи!
«Ты все еще думаешь, что Вермеера подделали?» – спрашивает голос из рации.
– Рави не заметил никаких странностей. Мы десять минут разговаривали, стоя прямо напротив картины.
«Ты доставала полотно из рамы?»
– Пока нет, – отвечает миссис Вандерс, – я сделаю это, как только мы перевезем детей. Если его подделали, это не имеет никакого отношения к детям или к чему-либо из этой истории, поэтому я просто не могу тратить на него время сейчас.
«Не вини себя за то, что поставила это на второй план».
– А кого же мне винить? Если Вермеер подделан – это катастрофа. Ты же знаешь, как серьезно я отношусь к своим обязанностям перед семьей. Рави уже и так ужасно расстроен из-за Бранкузи.
«Он получит своего Бранкузи назад в течение недели, не позже, – говорит мистер Вандерс. – И ты сможешь уделить Вермееру самое пристальное внимание, как только дети окажутся в безопасности. Уже очень скоро. Сейчас главное, что Бранкузи у нас в руках. Завтра Праздник. Все почти закончилось».