– Шарлотта переделала это крыло перед тем, как исчезнуть. – Киран обводит рукой вокруг. – Зеленая комната отдыха, синяя гостиная, чайная комната, этот зимний сад, лужайка для боулинга, бассейн, оружейная комната, и почти закончила с библиотекой. Октавиан определенно волновался, но он понятия не имел, что она собирается уехать. Она не говорила ни о чем, кроме системы каталогизации.
– Система каталогизации?
– Шарлотта хотела, чтобы книги в библиотеке были расставлены по цвету, – говорит Киран. – Совсем непрактично. Невозможно ничего найти.
– По цвету? Как это?
– По цвету корешка, – поясняет Киран. – Библиотека находится в задней части Дома и занимает два этажа. По теории Шарлотты, это позвоночник – нервный центр, место сосредоточения высших сил. Потом она и другие помещения стала представлять в виде частей тела: мол, венецианский дворик – сердце, кухня – желудок, приемный зал – рот, восточная башня, где живет мама, – мозг, а аллея для боулинга – влагалище. Звучит жутковато. А если изобразить на бумаге, выйдет плохая пародия на Пикассо.
– Однако что касается библиотеки – это потрясающе, – задумывается Джейн. – Расставить книги по цветам. Никогда не слышала о таком раньше.
– Я больше не хожу туда, – говорит Киран. – Это убежище Октавиана. Только тоску нагоняет.
– Ты не хочешь сейчас туда пойти? – спрашивает Джейн. – Я бы посмотрела.
– Я там только что была, – перебивает Люси, показав книгу «В доме веселья»[23]. – Взяла вот эту. Там действительно прекрасно – эти переливы цветов. Похоже на подводный мир. Словно океан, а мы его морские обитатели.
В груди Джейн волной разливается печаль.
– Пойдем в библиотеку? – просит она.
На клочке бумаги кто-то нацарапал «Вход воспрещен» и подвесил на толстую бархатную веревку, перекрывающую дверь в библиотеку.
– Это в стиле Октавиана, – говорит Киран. – Промолчу про его тонкую работу. Он, должно быть, пытается защитить таким образом свое драгоценное убежище от уборщиков.
– Значит, мы не сможем войти? – спрашивает Люси Сент-Джордж.
– Конечно нет, – отвечает Киран с сарказмом. – Только потому, что Октавиан этого не хочет.
– Гм. Но это его Дом, – отзывается Фиби Окада.
Джейн кажется забавным, что Фиби оправдывает стремление Октавиана уберечь свое затворничество, хотя прошлой ночью она сама проскользнула через комнаты слуг вместе с вооруженным мужем. Но Джейн быстро теряет ход мыслей, потому что это уже не имеет значения – ей необходимо попасть внутрь и увидеть мириады цветовых оттенков. Если она не попадет туда с Киран, Люси, Фиби и Джаспером, то прокрадется позже.
– Когда-нибудь Октавиан отдаст концы. Тогда этот дом станет моим, – восклицает Киран. – И эта дурацкая библиотека. Он не может держать книги в заложниках. Если ты хочешь войти, входи.
Последняя фраза сказана для Джейн, которая тянет шею, с широко распахнутыми глазами уставившись в открытую дверь.
Джейн отстегивает один конец бархатной веревки и входит в комнату.
Буйство красок.
Книги с разноцветными переплетами есть во всех библиотеках. Однако эти двигаются и пульсируют. Непростая задача – добиться плавного перехода синего в фиолетовый, а затем в красный.
Есть секция с насыщенными оттенками, где оранжевое и зеленое превращаются в красное и коричневое. А вот умиротворяющая часть с холодными желтыми, переходящими в холодные зеленые и холодные синие оттенки, и обладающая сильной энергией с глубокими, яркими тонами каждого из них. Секции переходят одна в другую, яркие книги – к более приглушенным, закономерно перемежаясь мерцающими оттенками, и так далее. Помещение как живое, словно находишься внутри какого-то существа. И каждая книга, каждый яркий переплет являет собой хранилище историй. Это напоминает Джейн сказочный подводной мир, в котором работала тетя Магнолия, и наталкивает на мысли о том, как должны выглядеть будущие зонтики. Да, думает Джейн, если у этого дома есть душа, то она находится именно здесь, в библиотеке.
Джейн оглядывается вокруг в поисках Октавиана, в надежде увидеть его в каком-нибудь закутке, но хозяина нигде нет. Она вспоминает, как Рави называл его полуночником.
Стеклянные двери выходят на террасу, Джаспер просится наружу. Джейн распахивает их и слышит шум моря. Пес выскакивает на волю, но снова подбегает к Джейн, нетерпеливо подрыгивает и преданно заглядывает в глаза. Но ведь она ведь только добралась до библиотеки, а на террасе нет ничего интересного!
– Веселись, медвежонок. – Она закрывает двери перед самым его носом и возвращается в библиотеку. Тетя Магнолия? Ты так же чувствовала себя в своей подводной вселенной? Жаль, что ты этого не видишь.
– А что, если не знаешь цвета книги, которую ищешь? – интересуется Джейн.
– Каталог, – объясняет Киран, кивая на стоящий у входа темный деревянный шкаф с маленькими ящиками. – Как в старые добрые времена.
Джейн подходит к картотеке, выдвигает ящик с литерой «В» и ищет первую книгу, которая приходит на ум: «Винни-Пух (Милн, А. А.), – указано в карточке. – Мерцающая секция. Багрово-красный. Тиснение: золото».
– Мерцающая секция, – говорит Джейн, с любопытством поворачиваясь к стеллажам. Напротив нее багровая секция с отнюдь не мягкими цветами. Она яркая и кричащая, а не мерцающая. Джейн снова идет к середине помещения, выписывая круги.
На втором этаже маленькая секция книг на северной стене над стеклянными дверями излучает багровые, серебристые и золотистые цвета.
Джейн поднимается по винтовой лестнице на верхний уровень. Когда она попадает в эту светящуюся обитель, то представляет себе зонтик, похожий на эту библиотеку. Она уже почти не замечает своего давления.
Джейн поражена тем, как быстро смогла найти Милна.
– Здорово придумано, Шарлотта, – говорит она и тянется за книгой. Томик ложится в ее руку с приятной вибрацией, словно она приложила ладонь к спине мурлычащей кошки. Книга сразу раскрылась на главе, где Винни-Пух идет в гости и застревает. Пух навещает Кролика, а затем съедает так много меда, что не может пролезть в дверь. Он застревает, как пробка, и ему не удается выбраться. Снаружи Кристофер Робин сидит у головы Пуха и читает ему истории. Внутри суетится Кролик, повесив полотенце на толстые ноги Винни.
Есть что-то странное в этой книге. Джейн знает, или она думает, что знает, как должна заканчиваться эта история. Это одна из ее любимых сказок, она читала ее много раз, усевшись в кресло с тетей Магнолией: Пух перестает есть, худеет, а через неделю Кристофер Робин, Кролик и прочие друзья наконец выталкивают его из проема.
В этой же версии все по-другому. Пока длится неделя, тело Пуха постепенно сливается с земляной норой. Ему больно. Пух плачет.
Джейн встревоженно захлопывает книгу, сердясь на то, что писатель по каким-то причинам счел забавным переписать сюжет подобным образом. Появилось невероятное ощущение, будто она сама застряла в какой-то щели, а миссис Вандерс как ни в чем не бывало вешает полотенца ей на ноги, приняв их за новую сушилку. «Ох, – причитает миссис Вандерс в ее фантазиях, – кажется, дождь собирается!»
Джейн стряхивает с себя морок. Она не часть стены, а человек в библиотеке. С ее ушами творится что-то непонятное: раньше такого еще не бывало.
– Одержимость Шарлотты достигла своего апогея именно во время работы над библиотекой, – говорит Киран с нижнего этажа. – Октавиану пришлось практически переехать сюда, чтобы быть рядом с ней. Похоже, он так и не выехал обратно.
Взглянув поверх перил, Джейн видит Киран в темном углу комнаты, позади одной из металлических винтовых лестниц. Тома́ в этой части – черные, коричневые и темно-фиолетовые. В помещении, где все пестрит, легко не заметить диван, заваленный одеялами, книгами, пепельницами с обломками от курительных трубок. Джейн теперь понимает, откуда был запах, который она почувствовала, как только вошла в комнату. У изголовья дивана на низком столике стоит старинный проигрыватель.
Джейн безучастна. Она хочет уйти.
– Судя по всему, это его ночное убежище. – Киран пренебрежительно морщит нос и переставляет битком набитую пепельницу с бугорка смятого одеяла на край стола. – Что за времяпрепровождение? Тьфу. Вы когда-нибудь чувствовали неизбежность исхода любой версии вашей жизни?
– Что ты имеешь в виду? – не понимает Фиби.
– Взять, к примеру, его жизнь, – продолжает Киран. – Разве в этой версии Октавиан собирался впадать в уныние? Имеет ли какое-то значение то, как именно мы поступаем?
– Не понимаю, – перебивает Фиби. – Конечно имеет.
– Я больше не хочу разговаривать о Шарлотте, – перебивает их Джейн.
– А я и не говорю о Шарлотте, – возражает Киран. – Я говорю про Октавиана. Тебе неприятно слушать?
Джейн чувствует, что ее раздувает, как воздушный шар.
– Но Октавиан не оставляет эту комнату, потому что тоскует по Шарлотте, – продолжает она стоять на своем, – разве не так? Получается, все дело в Шарлотте.
Люси Сент-Джордж, все еще держа «Обитель радости», пересекла комнату и теперь задумчиво поглаживает глянцевую поверхность одного из шкафов. Джейн синхронно водит пальцем по перилу в мезонине. Это необъяснимое возбуждение. Отдернув руку, она произносит:
– Да, меня беспокоят мои уши. Мне нужно поработать. Я возвращаюсь в свою комнату.
– Чем ты занимаешься? – спрашивает Люси.
– Я делаю зонтики.
– Правда? Ты их ремонтируешь? У меня есть сломанный, он не открывается.
– Можешь принести, – с досадой говорит Джейн, направляясь к винтовой лестнице. – Восточное крыло, третий этаж, в конце. Заходи. Я посмотрю, что можно сделать.
– Спасибо, – благодарит Люси и тут же вскрикивает, одергивая руку от книжного шкафа.
– Что случилось? – спрашивает Фиби.
– Ничего, – отвечает Люси, осматривая ладонь. – Просто заноза, а может электрический удар или что-то в этом роде.
– Как может книжный шкаф ударить током? – удивляется Фиби.