– Глупый пес, – ласково говорит ему Рави.
Джаспер заглушает шаги Джейн, которая следует за ними. Рави доходит до двери, перед которой лежит коврик с надписью: «Добро пожаловать в мои миры», достает ключ и отворяет.
Джейн мчится со всех ног, успев просунуть ногу до того, как дверь захлопнется, и приникает к образовавшейся щели. Джаспер присоединяется к ней. Она успевает заметить ноги Рави, прежде чем он исчезает на скрипучей винтовой лестнице.
Женщина произносит низким голосом что-то веселое на незнакомом Джейн языке. Рави отвечает. Женщина говорит что-то еще.
– Спасибо, – отвечает Рави по-английски. – Я принес тебе фрукты, от Патрика.
– О, спасибо, дорогой, – говорит женщина с британским акцентом, в котором ощущается и индийский акцент. – Я думала перекусить в БИ-семнадцать, но там меня никто не ждет.
– Ты чем-то обеспокоена, – замечает Рави. – Что-то случилось?
– Дому БИ-семнадцать угрожают пираты.
– Пираты! Какие пираты? Им нужны картины?
– Ох, Рави, у тебя на уме одно искусство! Нет. Они пираты БИ-семнадцать, ищут портал в башне. Всех очень это тревожит.
– О, – восклицает Рави. – Откуда они знают о портале?
– Непонятно. Существование мультивселенной – общеизвестный факт в БИ-семнадцать, но мы сумели скрыть этот портал. Они вбили в свой крошечный мозг, что смогут переместиться в другие измерения, найти альтернативные версии себя, а затем доставить их в БИ-семнадцать, чтобы пополнить свои ряды.
Джейн стоит около лестницы и с недоверием вслушивается в разговор.
– Что значит БИ-семнадцать? – шепчет она Джасперу. – И как дом может быть захвачен пиратами?
И откуда у пиратов собственные копии в параллельных вселенных? И что это вообще за чертовщина?!
– Почему ты думаешь, что это глупая идея? – спрашивает Рави. – Разве это не сработает?
– Конечно сработает! – восклицает голос. – Поэтому я и волнуюсь. Вот, держи своего глупого Моне с БИ-семнадцать и перестань надоедать мне вопросами!
– Брось, мама. Не вмешивай меня в это. Ты сама во всем виновата; ты открыла эти порталы. Ты и все твои копии.
– Я никогда не рассказывала о порталах за пределами нашей семьи. Нельзя винить меня за то, что некоторые мои копии слишком болтливы в своих измерениях. Я-то не такая!
– И все же у меня есть представление о том, что они из себя представляют, – устало отвечает Рави.
– Имей уважение, – отрезает первая миссис Трэш. – Мы – твоя мать.
Повисает пауза.
– Ну? – продолжает она довольно агрессивно. – Как твои дела?
– Я в порядке, мама, – говорит Рави, его голос на пределе. – Переживаю за Киран. Она опустошена.
– Все еще обвиняешь меня в этом, да?
– Ма, – резко обрывает ее Рави. Джейн предполагает, что Киран, возможно, подавлена потому, что ее мать бредит.
– Киран нужна работа, – говорит первая миссис Трэш. – Такой прекрасный ребенок и попусту себя растрачивает – слоняется без всякой цели. Я заметила довольно целеустремленную направленность среди тех копий Киран, с которыми встречалась, я говорила об этом? Никогда не знаешь, чего ожидать от нее. Некоторые из них просто вечные двигатели. Теперь Киран в Безграничном Измерении – семнадцать…
– Боже мой! – восклицает Рави. – Даже знать этого не хочу! Разве мы не достаточно уже натворили?
– Ох, не глупи. Как там Айви? Ты мог привести ее с собой – навестить меня. Я спрятала бы своих питомцев наверху.
– Айви знает о твоих питомцах. Киран все рассказала Патрику, как ты знаешь. А он – семье Вандерс и Айви.
– И ты еще осуждаешь меня за неосторожность!
– Дальше уже не разойдется, если только Ванни не скажет, – говорит Рави. – В любом случае она считает все выдумкой. Да ты и сама знаешь, что она обо всем этом думает.
– Она этого не понимает, поэтому относится как к волшебству, да?
– Точно.
– Что ты говоришь Ванни, когда приносишь ей картины из БИ-семнадцать?
– Она не спрашивает, – отвечает Рави.
– Точно так же, как и ты не спрашиваешь Ванни, откуда она знает столько коллекционеров, желающих приобрести твои странные картины для личных коллекций.
– Это ее бизнес. Соответственно, множество контактов.
– По-моему, это подозрительно. Она путается на черном рынке или что-то в этом роде.
– Ох, мама, – вздыхает Рави. – Миссис Вандерс – самый надежный человек в мире. Она помогает мне по доброте душевной. Сначала убеждает себя в том, что в картинах нет ничего необычного, затем передает их коллекционерам, которых знает со студенческой скамьи. Это так просто. Так ты покажешь мне, что принесла?
Еще одна пауза. Наконец первая миссис Трэш интересуется:
– Ну? Это то, чего ты ждал?
– Даже лучше, – удовлетворенно отвечает Рави. – Ты потрудилась на славу. Бакли понравятся аниматронные лягушки на листьях кувшинок.
– Я побывала в одном Ограниченном Измерении, – говорит миссис Трэш. – ОИ – триста восемьдесят семь. Их Моне не рисовал лягушек на кувшинках. На самом деле я не думаю, что хоть одно художественное течение в том мире когда-либо зацикливалось на лягушках, за исключением их Маппетов. Мне теперь интересно, откуда в их мире взялся Кермит?[26]
– Разве он чем-то отличается?
– Ну, он не голубого, а зеленого цвета.
– Зеленого!
– И он влюблен в мисс Пигги.
– О, прекрати, – возмущается Рави.
– Хочешь в свою коллекцию кувшинки Моне без лягушек? Посмотрю, что смогу взять оттуда в следующий раз. В Ограниченном Измерении это сложнее сделать, потому что… ну, мы же имеем дело со своими недалекими копиями. У них не настолько богатое воображение. Возможно, они не захотят продавать.
– Я думал, что наше измерение и есть Ограниченное Измерение.
– Ну как сказать… Да, на данный момент так и есть. Но классификация измерений – процесс непрерывный, и чем больше мы узнаем о том, что является для них обыденным, а что нет, тем больше наши категории меняются. Я не удивлюсь, если наше измерение когда-нибудь будет расценено как Безграничное. Возможно, здесь есть какие-то паранормальные особенности, которые мы еще не обнаружили.
– Ха. Ты просто не хочешь считать себя ограниченной, – заявляет Рави.
– Тьфу ты! Я – ученый. Паранормальные явления – это всего лишь то, что мы пока не понимаем. Даже сейчас научное сообщество из нашего измерения не удовлетворено существующими объяснениями – ох, я даже не знаю, – например, почему людям нужно спать или почему идет град из лягушек. Но всему и везде есть научное объяснение, даже если мы его пока не нашли. В конце концов нам придется придумать другие обозначения вместо «Ограниченный» и «Безграничный». Но есть просто ограниченность, а есть Ограниченность с большой буквы, мой дорогой. Когда я попала в портал, принадлежащий мне из ОИ – триста восемьдесят семь, того, где Моне без лягушек, она чуть не упала в обморок. Она оставила свой портал открытым, поэтому должна была знать, что одна из нас может появиться, но даже она, как оказалось, не верит в мультивселенную или в межпространственные путешествия. Даже после нашей встречи! Кажется, семья так долго считала ее кем-то вроде сумасшедшей с чердака, что она сама в это поверила. Она приняла меня за галлюцинацию. Они заставляют ее принимать лекарства.
– Гм. Что ж. Ну и как тебе искусство без лягушек?
– Просто, но впечатляюще. Думаю, это прекрасно.
– Тогда давай, если сможешь. Принеси что-нибудь. Мне нравится дурить Бакли.
– Не понимаю, почему ты должен лгать, откуда берутся все эти картины, – говорит первая миссис Трэш. – Ты, который настолько щепетильно относится к происхождению картин в собственном доме. Непохоже, что они краденые или награблены во время войны. Ты тратишь собственные деньги на то, чтобы доставить их, и одно это введет в заблуждение искусствоведов будущего. Не говоря уже об археологах, изучающих измерения. Знаешь, однажды такие археологи обязательно появятся.
– Во-первых, я веду записи, – усмехается Рави. – Во-вторых, ты предлагаешь мне раскрыть тайну сразу после того, как осудила за это других? Представь, сколько бы прибавилось проблем, расскажи я обо всем Бакли. Что, если он все разболтает? В этом измерении куча людей, которые рады будут воспользоваться порталом.
– Что ж, я не понимаю, что ты с этого имеешь, Рави.
– Это игра, – поясняет Рави. – И я в ней побеждаю. Я собираюсь распространить межпространственное искусство по всему миру, и никто не будет знать его происхождение, кроме тебя и меня. И друга Киран, который подслушивает на лестнице.
Вот черт.
– Рави! – ужасается первая миссис Трэш. – Поэтому дверь не захлопнулась?
– Во всяком случае, могу предположить.
– И из-за этого ты перешел на английский. Ты хотел, чтобы этот человек все услышал. Правда, Рави? Это мужчина или женщина? Полагаю, что это твоя очередная интрижка?
– О, не будь такой тщеславной, – подхватывает Рави. – Ты знаешь, что это не так.
– Ты со своим талантом мог бы так много сделать! – говорит первая миссис Трэш. – Когда ты в последний раз брал кисть в руки? Ты же был таким способным.
– Мам, – резко обрывает ее Рави, будто ее слова для него как хлыст. Затем снова возвращается к своему доброжелательному тону. – Она бы тебе понравилась. Ну, что скажешь? Хочешь познакомиться с новым другом, который наверняка считает, что мы бредим?
– Или, – говорит первая миссис Трэш, – я помешана, а ты просто приходишь сюда составить мне компанию и потакать моим галлюцинациям.
Это как раз те две версии, к которым пришла Джейн. Межпространственное арт-дилерство? Альтернативные пираты, захватывающие дома? Кермит влюблен в мисс Пигги?
Джейн впадает в панику и делает шаг назад, натыкаясь на Джаспера – он оказывается прямо у нее под ногами. «Та-а-ак! – шепчет она, размахивая руками, чтобы не наступить на собаку или не упасть на спину. – Джаспер. Загляни внутрь, представь, что все это – ты!»
Джаспер смотрит на нее с презрением.
Джейн ловит себя на мысли, что раз уж все так повернулось, ей бы все же хотелось узнать, бредит Рави или просто очень любит свою мать. Она все еще у входа.