Бродяка коротко смотрит ей в лицо и возвращается к изучению собственных лап.
«Здешние животные отличаются от животных Другой Земли, – говорит он. – У нас есть морские создания, которые не обитают в ваших морях».
– Человек, знающий о картине, – морской обитатель?
«Нет, – отвечает Стин. – Это самый настоящий человек, он помогает заботиться о наших морских жителях. Наши морские обитатели больны. Я веду тебя к морю. Обычно ее можно найти там».
– Отлично, – говорит Джейн. – Тогда вперед?
Лишь однажды за время пути по дороге, ведущей к морю, ее сознания касается что-то, отдаленно напоминающее след призрачного понимания. Едва заметное настолько, что Джейн едва чувствует его. Будто крошечное пламя пытается разгореться внутри ее. Надежда. Мгновенно испугавшись, она бросает взгляд на Стина, но тот идет не оборачиваясь.
В конце пирса на нижней ступени лестницы, где плещутся волны, сидит женщина в фиолетовом пальто, ее ноги свисают над водой. Джейн идет вдоль пирса, хлюпая промокшими ботинками, и женщина оборачивается на звук. Прежде Джейн никогда не видела этого любопытного лица, этих глаз, губ, носа. Конечно, так и должно было быть.
Женщина приветливо улыбается им.
– Доброе утро! – произносит она по-зорстедски голосом, которого Джейн не узнает. Затем незнакомка сосредоточивается на Стине. – О, привет, мой друг! – сердечно обращается она к нему. – Только не говори, что нашел наконец своего человека. Спой Хо! Для жизни бродяки!
Не в силах поверить собственным ушам, Джейн опускается на колени. Слезы стекают вниз по щекам. Женщина вскакивает и подходит к Джейн, обескураженная ее реакцией.
Ее пальто распахнуто; подкладка, серебристая с золотистым, переливается на свету.
– Что случилось? Могу я вам чем-то помочь?
– Тетя Магнолия, – говорит Джейн и повторяет, не в силах остановиться: – Тетя Магнолия. Тетя Магнолия.
После того как интерлюдия из плача и объятий завершена, Джейн, кажется, способна только на два слова: «как?» и «почему?».
– Я периодически приезжала в Ту-Ревьенс на Праздники, – тихо говорит тетя Магнолия.
Они втроем сидят на краю пирса, Джейн – посередине. Рука тети Магнолии, обнимающая Джейн за плечи, дрожит, в то время как тепло Стина согревает девушку. Джейн настолько ошеломлена, что не в состоянии оценить комичность ситуации.
– Я знала, что настанет день, когда мне придется планировать побег, – говорит тетя Магнолия.
– Побег? – хрипло переспрашивает Джейн. – Зачем тебе понадобилось бежать? И зачем ты приезжала на Праздники? И почему не говорила мне об этом? Мужчина позвонил мне из Антарктиды и сказал, что ты погибла!
Магнолия крепче сжимает плечо Джейн.
– Однажды ночью, – начинает она, – очень-очень поздно – Праздник уже почти закончился, – я поднималась на третий этаж. Какой-то подвыпивший гость толкнул меня, и я обнаружила, что моя рука проходит сквозь картину. Проходит насквозь, даже не задев! Я чуть не заорала. Но понимала, что мне не привиделось, и это меня потрясло. Той ночью я нашла предлог, чтобы отложить отъезд. Я собиралась на Черное море, помнишь?
– Твоя последняя экспедиция перед Антарктидой, – слабо кивает Джейн.
– Да, – продолжает тетя Магнолия. – Я нашла спальню, обитатель которой, как я знала, проводил ночь с Рави Трэшем, и спряталась там. Когда гости разошлись и Дом погрузился в сон, я вернулась, чтобы во всем разобраться. Дотронулась до картины – и мой палец утонул в ней. Потянулась дальше и погрузилась в нее полностью!
«Я видел, как она это делает, – рассказывает Стин, – сверху, с лестничной площадки. А потом последовал за ней и наблюдал, как она изучает этот мир. Я пристально за ней следил; правда, она не знала, что я и есть тот бассет-хаунд из Дома».
– Я обнаружила… – продолжает тетя Магнолия, – я увидела то, что увидела и ты, оказавшись здесь. Мир, в который никто не последует за мной, а если и последует, то не узнает меня в новом облике.
– Но зачем тебе понадобился мир, в котором тебя никто не узнал бы?
Тетя Магнолия замолкает. Джейн понимает, что тетя делает так каждый раз, когда слышит вопрос, словно пауза и была своего рода ответом. Но ведь это не так. Раньше тетя Магнолия никогда не мешкала, отвечая на ее вопросы.
– Я вернулась в Ту-Ревьенс и присоединилась к коллегам, с которыми отправилась на Черное море, – продолжает тетя Магнолия. – Когда я снова оказалась дома, я взяла с тебя обещание обязательно приехать в Ту-Ревьенс. Когда мне в следующий раз удалось попасть на Праздник, я попросила миссис Вандерс передать тебе специальное сообщение. Она передала его тебе?
– Что? – Джейн удивлена. – Нет. Я не получала никакого сообщения!
– Я попросила миссис Вандерс сказать тебе: «Дотянись до зонтика», – говорит тетя Магнолия. – Потом, когда все уснули, я вошла в Зорстед, чтобы остаться здесь и ждать тебя.
«У нее не было бродяки, который мог бы ей все объяснить, – вклинивается Стин. – Она была совсем одинока».
– Как ты можешь говорить, что взяла с меня обещание поехать в Ту-Ревьенс? – удивляется Джейн. – Ведь все было совсем не так! Ты попросила не отказываться, если кто-то меня пригласит.
– Кроме того, миссис Вандерс пообещала пригласить тебя, если со мной что-нибудь случится, – продолжает Магнолия. – Она пригласила?
– Нет! Меня позвала Киран! Ты погибла! Почему я должна была тебя искать, если ты умерла? И как ты себе представляешь, что сообщение: «Дотянись до зонтика» – натолкнуло бы меня на мысль запрыгнуть в картину?! И если бы даже это случилось, как бы я искала тебя в чужом городе?
Джейн осознает, что стряхнула руку тетушки со своего плеча. Здесь что-то не так. Эта история лишена главного, и никто не говорит ей чего. Зачем тете вообще понадобилось уезжать?
Тетушка складывает руки в замок, кладет их себе на колени и рассматривает. Джейн тоже принимается их изучать. Это не те руки, которые знала Джейн. Они больше, а ногти более плоские. Глаза женщины ясны и безупречны. Они однотонные, и нет маленького пятнышка, похожего на мутную звездочку. Может быть, это вовсе не тетя Магнолия?
Тут Джейн замечает, что ее собственные зорстедские руки очень похожи на зорстедские руки тети Магнолии.
– Я так давно хотела рассказать тебе правду о своей жизни, – вздыхает тетя. – И сейчас, когда я наконец могу это сделать, я ужасно боюсь.
– Правду о своей жизни? – удивляется Джейн. – Тетя Магнолия, о чем ты?
– Правду о моей работе.
– О работе? О фотографиях? Что ты говоришь! Разве ты не фотограф?
– Фотограф, – соглашается тетя. – Я постоянно фотографировала.
– Тогда что?
Тетя Магнолия с несчастным видом смотрит на собственные руки.
– Однажды, – решается она, – спустившись под воду, чтобы снимать, я случайно обнаружила затонувшую атомную подводную лодку. Это была иностранная подлодка.
– Ты никогда мне об этом не рассказывала.
– Правительство Соединенных Штатов запретило. Мы обезвредили ее тайно.
– Ты помогла правительству США обезвредить атомную подводную лодку???
– После этого они просили меня помогать им и в других делах, – продолжает тетя Магнолия. – Они предложили хорошо платить мне. Ты была ребенком. Я растила тебя одна, на мизерную зарплату. Иногда у нас совсем не было денег. Я не знала, что нас ждет впереди. И согласилась.
– Тетя Магнолия, – говорит Джейн, переваривая услышанное. – Ты хочешь сказать, что стала кем-то вроде подводного… шпиона?
– Да, – просто отвечает она.
– О! – изумленно восклицает Джейн. – Что это значит?
– Есть подводные оперативники, – поясняет тетя. – Есть люди, которые обезвреживают секретные военные обломки, такие как та подводная лодка, и люди, которые используют подводные кабели. На морском дне производится обмен товарами и информацией. Сначала я не понимала, как такое возможно. Я ввязалась в дела, о которых теперь жалею. Под водой, в темноте, пока никто не видит, могут твориться ужасные вещи.
То, что описывает тетя Магнолия, в какой-то степени даже более невероятно для Джейн, чем существование по другую сторону картины фэнтезийного мира, где собаки разговаривают, а камни чувствуют.
– Ты никогда мне не говорила, – повторяет она. – Ты никогда мне не говорила.
– Я хотела прекратить это, – говорит тетя. – Они стали просить меня делать то, что я ненавидела. Бомбы иногда сбрасывают в воду, ты знала? В конце концов мою лояльность поставили под сомнение.
– Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь, – хватается за голову Джейн.
– Со временем я расскажу тебе каждую деталь, – обещает тетушка. – Я признаюсь в каждой лжи. И для меня это будет великим облегчением.
– Но не для меня.
– Это то, о чем я больше всего жалею, – вздыхает тетя Магнолия. – Я просто хотела, чтобы ты была в безопасности. Миссис Вандерс сказала тебе о деньгах? Ты можешь получить доступ к счетам, как только захочешь.
Джейн не желает слышать ни о каких деньгах.
– Кто позвонил мне из Антарктиды?
– Коллега, – говорит тетя. – Мой друг, тоже оперативник, который помогал мне исчезнуть, не зная даже, куда я собираюсь.
– Ты позволила мне поверить, что умерла, – говорит Джейн. – Ты была мертва!
– Дорогая, – начинает тетя Магнолия, склоняясь к Джейн, но та резко отворачивается.
– Ты была мертва, – повторяет она, слезы катятся по ее щекам.
– Прости меня, – говорит Магнолия. – У меня было очень мало времени, чтобы все спланировать, и, возможно, у меня не очень хорошо получилось. Но я не умерла. Я пришла сюда. И ждала тебя здесь. Я искала тебя каждый день.
– Я могла никогда тебя не найти! – В голосе Джейн появляются истерические нотки. – И не нашла бы, если бы не эта чокнутая собака! Я поставила тебе надгробие. Твой друг прислал мне твои вещи, якобы из Антарктиды. Все это время я спала с твоей гребаной шапкой!
Тетя Магнолия всегда спешила успокоить расстроенного человека, это было для нее чем-то вроде инстинкта, но сейчас она не в состоянии помочь даже себе. Джейн хорошо чувствует это по крепким объятиям, хоть лицо и незнакомо. Внешне другая, это, бесспорно, она.