Однако к началу XIX века позолота Бата успела потускнеть. Фешенебельным курортом стал Брайтон на морском побережье, Бат же превратился в любимый город пожилых джентльменов, куда они съезжались лечить подагру. Собственно, поэтому мистер Остен и остановил на Бате выбор. Но его дочерям не хотелось погружаться в атмосферу вечного санатория.
Кроме того, в Бате проживали Джеймс и Джейн Ли-Перро, брат миссис Остен и его жена. Для миссис Остен это было преимуществом, для дочерей – причиной держаться от Бата еще дальше. Тетушка Ли-Перро отличалась феноменальной скупостью. Она приглашала племянниц в гости порознь, чтобы не занимали много места, и водила их по самым дешевым лавкам. Как раз любовь к дешевизне чуть не стала для нее роковой. Незадолго до приезда Остенов миссис Ли-Перро обвинили в краже кружева из одной такой лавки. Как выяснилось в ходе судебных разбирательств, кружево в сверток с купленным товаром подложил приказчик. Видимо, такова была политика заведения – обвинять покупателей огульно, а затем шантажировать их, ведь ворам грозила виселица. Миссис Ли-Перро была оправдана, но отказалась оплачивать расходы свидетелей, дававших показания в ее пользу. Нелегкой будет жизнь рядом с такой скопидомкой.
Мнения незамужних дочерей ничего не решали. Когда Джейн пришла в себя после обморока, вызванного внезапным известием, ей не оставалось ничего иного, как собирать вещи и оплакивать книги – большую часть библиотеки пришлось бы продать. Мистер Остен передавал пасторат старшему сыну Джеймсу, но Джейн понимала, что Стивентон уже никогда не будет для нее родным домом. Теперь здесь будет хозяйничать жена Джеймса Мэри Ллойд. Ее сестра Марта была близкой подругой Джейн и постоянно проживала вместе с Остенами, но сама Мэри ужасно раздражала Джейн – грубая, крикливая, очень любопытная и, как говорится, «в каждой бочке затычка». Джейн и Кассандра часто возвращались в Стивентон, но отдохнуть как следует у них уже не получалось.
Дом семьи Остен на Сидни-плейс, 4
В Бате Остены сняли дом по адресу Сидни-плейс, 4, напротив садов Сидни. Даже чудесный вид из окна не радовал Джейн. Видимо, после переезда она пребывала в таком подавленном настроении, что почти пять лет ничего не писала. Однако есть вероятность, что она была так занята визитами, балами и прочими развлечениями, что просто не находила времени для работы.
В 1803 году в ее писательской карьере наконец-то произошел прорыв – Джейн удалось пристроить рукопись. Роман «Сюзан» приобрел издатель Кросби, и хотя гонорар был мизерным, всего 10 фунтов, Джейн предвкушала скорую публикацию. Она ждала, ждала и… снова ждала. Шли годы, но издатель не торопился публиковать рукопись – поистине, кошмар для любого писателя.
Махнув рукой на «Сюзан», в 1804 году Остен приступила к работе над новым романом «Уотсоны». Роман получался мрачным: видимо, жизнь в Бате все же навевала печаль. В центре повествования – одноименное семейство, состоявшее из больного отца, который слишком беден, чтобы оставить службу пастора, его сыновей-карьеристов и дочерей-бесприданниц. Младшая сестра Эмма получила воспитание в семье богатых родственников и по возвращении домой оказалась «чужой среди своих». Эмма огорчена тем, что сестры помешались на охоте за мужьями, и автор огорчена вместе с ней. Чем дальше писала Остен, тем печальнее становился роман, и, в конце концов, даже она устала от пессимизма. «Уотсоны» так и не были дописаны.
Работу над романом оборвала смерть отца, который скончался 21 января 1805 года после непродолжительной болезни.
Для Кассандры и Джейн его смерть означала не только страшную потерю, но и неопределенность в их жизни. Отныне они целиком и полностью зависели от поддержки братьев. Те сразу же поспешили на помощь: состоятельный Эдвард, унаследовавший земли Найтов, выделил им 100 фунтов в год, Джеймс, Генри и Фрэнк – еще по 50. Вместе с деньгами их матушки годовой доход трех женщин составил 460 фунтов. Этого хватало на скромную, но безбедную жизнь, вот только на покой можно было не рассчитывать.
Теперь Джейн и Кассандра постоянно разъезжали по домам братьев. Незамужние тетушки были нарасхват – кто, как не они, будут заботиться о племянниках, которых становилось все больше и больше? Джейн Остен, конечно, души не чаяла в племянниках, особенно в Анне, дочери Джеймса, и Фанни, дочери Эдварда. Обе девушки интересовались литературой, отлично могли поддержать беседу и, что немаловажно, любили ходить с тетушкой по магазинам. Но когда же писать? Визиты и переезды почти не оставляли времени на творчество.
Сначала миссис Остен с дочерями остановилась в Саусгемптоне у Фрэнка, который как раз недавно женился. Наверняка его молодой жене Мэри было непросто ужиться со свекровью, двумя золовками да еще лучшей подругой золовок, которой в будущем предстояло ее заменить (Марта Ллойд была неразлучна с сестрами Остен, а после смерти Мэри вышла замуж за Фрэнка Остена, к тому времени сэра Фрэнсиса). Даже если так, Мэри смирилась и терпела: она ничем не напоминала жадную Фанни Дэшвуд, которая выгнала сестер Дэшвуд в «Чувстве и чувствительности».
Но в 1808 году обстоятельства переменились, и сестрам Остен пришлось спешно уехать из Саусгемптона. Причиной перемен опять стала смерть – умерла Элизабет, жена Эдварда. За 17 лет она родила 11 детей, но не пережила последние роды. Джейн примчалась в Годмершэм, усадьбу Эдварда, чтобы утешить сирот. Она позаботилась об их траурных костюмчиках (мальчики настаивали, чтобы им купили черные панталоны), водила их в церковь, а в свободное время играла с ними в разные игры – и в ребусы, и в карточную игру «спекуляцию», описанную в «Мэнсфилд-парке», и в ее любимую бильбоке.
Однажды, выныривая из глубин депрессии, Эдвард подумал о том, что матери и сестрам хорошо бы иметь свой собственный дом. Он предложил им на выбор несколько коттеджей на своих землях, в том числе и в родном Гемпшире. Сестры остановили выбор на коттедже в Чаутоне, который, как поговаривали, некогда был придорожным трактиром.
Коттедж в Чаутоне
Джейн не могла сдержать восторг. Ей сразу понравился двухэтажный кирпичный домик под черепичной крышей: в двух гостиных и шести спальнях нашлось бы место и для хозяек, и для их племянников. Ей не мешало даже отсутствие своей комнаты: Джейн по-прежнему делила спальню с сестрой, а писала в общей гостиной на первом этаже. Личное пространство ей создавала… скрипучая дверь! Остен настаивала на том, чтобы петли никогда не смазывали, ведь, услышав скрип, она успевала спрятать рукопись от любопытных глаз.
Именно в Чаутоне были написаны великие романы Джейн Остен.
Вскоре после переезда Остен всерьез взялась за свою писательскую карьеру. Для начала следовало прояснить ситуацию с романом «Сюзан», мертвым грузом лежавшим в издательстве Кросби. Остен послала издателю запрос о дальнейшей судьбе своей рукописи, причем подписала письмо акронимом MAD – миссис Аштон Дэннис. С английского «mad» можно перевести как «в бешенстве». Намек получился недвусмысленным.
Вскоре Остен пришел ответ, в котором издатель любезно сообщал ей, что не собирается в ближайшее время публиковать рукопись, но подаст в суд на любого, кто опубликует ее без его разрешения. Впрочем, автор могла выкупить авторские права за те же 10 фунтов. Такой суммы у Остен пока что не было. Только в 1816 году, когда она опубликовала уже 4 романа, Остен выкупила рукопись и переработала ее в «Нортенгерское аббатство».
Первым опубликованным романом Остен стал «Чувство и чувствительность». К началу XIX века жанр эпистолярного романа успел поднадоесть читателям, и Остен решила осовременить свой юношеский роман «Элинор и Марианна». В 1811 году она закончила рукопись под названием «Чувство и чувствительность» и попросила Генри выступить в роли литературного агента. Генри предложил рукопись лондонскому издателю Томасу Эгертону, но издатель не хотел связываться с начинающим писателем. Все, что он предлагал Остен, – это публикация за счет автора. Если книга будет хорошо продаваться, автор получит не гонорар, а прибыль от продаж. Если же нет, издатель не понесет убытки. Для публикации за свой счет требовался солидный задаток, но Генри пришел на помощь и уплатил по счетам.
Примечательно, что на тот момент у Остен были готовы к публикации две рукописи – «Чувство и чувствительность» и «Гордость и предубеждение», причем Остен знала, что вторая книга сильнее первой. Менее уверенный в себе писатель, пожалуй, начал бы с публикации лучшей книги. Ведь если она станет бестселлером, продать остальные романы будет гораздо проще. Однако Остен приберегала шедевр на будущее. Она была уверена в хороших продажах «Чувства и чувствительности» и хотела постепенно наращивать свой потенциал. И не ошиблась. Успех пришел к ней в 36 лет.
Фронтиспис «Чувства и чувствительности», 1833 год
Роман «Чувство и чувствительность», опубликованный в ноябре 1811 года, сразу же понравился читателям. Им зачитывались как простые лондонцы, так и знать. Герцог Йоркский даже подарил его принцессе Шарлотте, единственной дочери принца-регента, и та не могла от него оторваться. В Марианне она узнала себя.
Читатели с удовольствием обсуждали главных героинь – рассудительную Элинор и взбалмошную Марианну – и строили догадки о личности писателя. Роман был опубликован анонимно, вместо имени автора значилось «написано леди». Таким образом Остен соблюдала приличия, ведь настоящие леди избегали товарно-денежных отношений. Шумиха вокруг ее имени тоже была ей ни к чему. Кассандра, Генри и племянница Фанни пообещали не выдавать секрет и сдержали слово. Секретность была строжайшей: посетив вместе с Джейн платную библиотеку, ее племянница Анна взяла с полки «Чувство и чувствительность» и поставила обратно, сказав, что роман с таким названием, должно быть, дрянь.
Джейн Остен радовала популярность «Чувства и чувствительности». В письме сестре она упоминала: «Я не устаю думать о “Ч и Ч”. Не могу забыть о нем, как мать не может забыть о ребенке, сосущем ее грудь». С момента первой публикации она считала себя профессионалом и задумывалась о своем месте в литературном мире: «Читая хороший роман, я уже отчасти боюсь, что он окажется слишком хорошим и что мой сюжет и моих героев кто-то уже опередил».