Некоторое время спустя они сидели в квартире Кэтрин Степлс за небольшим чайным столом. Их разговор продолжался, но пока не приводил к сколько-нибудь положительным результатам. Возможно, что причиной здесь была их чисто экономическая специализация в делах международной политики, а возможно и эмоции не давали выйти за рамки имеющихся фактов. — Из всего, что ты мне здесь рассказала, — продолжила прерванный разговор Кэтрин, — мне кажется, что это дело скорее для полиции, ну, может быть, для международной полиции, но никак не для спецслужб двух сильных государств. Нужно четко представлять тот факт, что никакие представители Госдепартамента, ЦРУ, Форин Офис или МИ-6 не будут связываться с третьеразрядными сыщиками из уголовной полиции, какие бы убийства не произошли, если на это не будет более глубоких и скрытых причин.
— Но Мак-Алистер утверждал, что этот мнимый убийца может вызвать кризис, последствия которого будут непредсказуемы, а Пекин может воспользоваться этой ситуацией, — еще раз обрисовала положение дел Мари.
— Либо твой помощник Госсекретаря просто врал, либо его мозги находятся на уровне неандертальца! — возразила ей Степлс. — Я не могу поверить ни одному его слову. Никакой Лондон не будет посылать человека в Вашингтон по уголовному делу, которое, по мнению самого руководства, не имеет ничего общего со спецслужбами. Пойми, дорогая, что я знаю, о чем говорю. Никакой агент МИ-6 не пойдет даже в тот ресторан, где мы только что были, если на это не будет каких-то важных причин. Я думаю, что тебя и твоего мужа вытащили сюда по каким-то другим причинам. Возможно, что за этим стоит кто-то еще.
— Но, боже мой, кто?
— Это выше моего понимания.
Женщины замолчали. Каждая обдумывала только что услышанное, готовясь к очередному туру.
— Послушай, Кэтрин, — наконец заговорила Мари, — я принимаю всю логику твоих доводов, но что-то среди них было и не вполне логичным. Допустим, что я права относительно этих людей, которые держали меня взаперти, что это просто-напросто государственные чиновники. Это было написано на их лицах, это чувствовалось во всех их действиях. Ты полагаешь, что Мак-Алистер либо лжец, либо дурак, но давай предположим, что он лжец, но далеко не дурак. Предположив это, мы должны говорить уже «о двух правительствах», участвующих совместно в этих событиях. И что тогда?
— Тогда это будет тяжелым ударом для нас, — очень тихо проговорила Кэтрин.
— И все это вращается вокруг моего мужа?
— Да, если ты права в своих рассуждениях.
— Но такое возможно?
— Я даже не хочу думать о подобном.
Глава 15
В сорока милях от Гонконга, отделенный от него Южно-Китайским морем, лежит полуостров Макао. От времен португальской колонии здесь осталось, пожалуй, лишь одно экзотическое название. А во всем остальном, так или иначе, эту территорию контролировал Китай, хотя контроль и не носил явно выраженного государственного присутствия.
Эти новые джунгли предстояло освоить хамелеону в кратчайший срок, несмотря на то, что существовал жесткий запрет на их посещение.
«Только не Макао! Ваша жена будет убита, если вы начнете розыски там».
Внимательно всматриваясь в лица окружающих пассажиров, Борн вместе с ними двинулся на посадку. Наиболее удобным транспортом для посещения полуострова были суда на подводных крыльях. Заняв крайнее место у окна палубной надстройки, он наблюдал, как огни Гонконга и Коулуна постепенно исчезают в туманной дали.
Путешествие заняло около часа, и к его концу было уже заметно, как корпус судна медленно опускается в воду, принимая более естественное положение. Через несколько минут показались мачты причала с установленными на них мощными прожекторами. Итак, путешественники были уже в Макао, и Борн, не теряя времени приступил к тому, что следовало сделать в первую очередь. Он поднялся с места и, извинившись перед сидящим рядом с ним пассажиром, осторожно выбрался на середину, где группа американцев, одни из которых сидели, другие стояли, над чем-то оживленно смеялась. Кто-то пытался петь, но голоса солистов тонули в общем шуме. Немного в стороне была примерно такая же группа туристов из Германии, и как понял Борн, между ними шло соревнование в искусстве пения. Не обращая внимания на разницу в языках и окружающий шум, все прекрасно понимали друг друга, главным образом потому, что были довольны общей обстановкой веселья и непринужденности.
— Это прямо-таки напоминает мне дом, — с улыбкой произнес Борн, обращаясь к стоявшему рядом с ним американцу.
— О, это действительно здорово! А ты тоже в нашей группе, земляк?
— А какая это группа?
— Хонивелл-Паркер, — ответил американец, и Джейсон понял, что речь идет о нью-йоркском рекламном агентстве, которое имело отделения в разных частях страны и за границей.
— Нет, не с этой.
— Да, я так и подумал. Нас здесь всего тридцать человек, и я знаю почти всех. А откуда ты? Меня, кстати, зовут Тэд Мэйвер, а сам я из лос-анжелесского отделения фирмы.
— А меня зовут Говард Круит. Я преподаю в Бостоне.
— Эй, Берни! Позволь представить тебе земляка! — При этом Мэйвер оглянулся на человека, дремавшего у окна. Скорее всего, что тот был попросту пьян: глаза были слегка прикрыты, расслабленный рот чуть приоткрыт, а бейсбольная кепка с надписью «Ред Сокс» съехала на бок. — Берни из нашего бостонского офиса. Сегодня наша последняя ночь в Гонконге, вот мы и решили немного расслабиться, отправившись в Макао.
— Возвращаетесь завтра утром?
— Нет, наш рейс почти вечером, будет еще время прийти в себя.
— Почему вы выбрали Макао?
— У всех неожиданно появился сильный зуд, который может пройти только за игорным столом. Кстати, а как ты относишься к этому, Говард?
— Мне кажется, что я мог бы даже потрепать им немного нервы, особенно будь у меня такая роскошная кепка, — ответил Борн, кивнув головой в сторону Берни, — думаю, что в ней я бы не потерял игры!
— И Берни не должен терять свою кепку, — рассмеялся Тэд, и, нагнувшись, сорвал кепку с головы Бернарда Брэйна. — Держи ее, Говард, и неси. Ты заслужил ее!
Наконец судно причалило. Борн неторопливо двинулся к иммиграционному пункту вместе с туристами из Хонивелл Портер, стараясь чувствовать себя одним из них. Спускаясь по бетонным ступеням причала, прикрываемый с головы бейсбольной кепкой с надписью «Ред Сокс», а с боков своими новыми друзьями, он делал неуверенные шаги, отклоняясь то влево, то вправо, стараясь не выбиваться из общего потока, но продолжал внимательно следить за происходящим. Внизу, у стены, где толпа уже рассеивалась, он заметил человека с фотографией в руке, который вглядывался в оживленную толпу прибывающих пассажиров, и Борн знал, что лицо на этой фотографии принадлежало ему. Он повернулся к американцам и стал оживленно смеяться вместе с ними над одним из замечаний Тэда, который держал заплетающуюся руку Берни.
“Возможности всегда имеются под рукой. Разгляди их и используй".
Улицы в центре Макао были ярко освещены и иногда напоминали улицы Гонконга. Однако здесь было гораздо больше зданий с китайской архитектурой, а старинные испанские дома и развалины древних храмов выглядели некоторым анахронизмом. Все это создавало своеобразный местный колорит, восхитительный и слегка зловещий.
Джейсон отстал от американцев и затерялся в боковых улицах. Он выбрал такси, водитель которого, по его мнению, смог бы выиграть гонки на кубок Макао. Он решил ехать в Кам Пек, в это таинственное казино, несмотря на протесты, которые высказывал ему таксист-китаец:
— Вам больше подходит Лисбоу, а Кап Пек посещают только местные! "Дай сюй! Фан-так!
— Кам Пек, чень ней", — ответил Борн на возражения водителя, добавив «пожалуйста» на кантонском диалекте. На этом его объяснения с китайцем были закончены, и весь путь до казино они проделали в полном молчании. Внутри казино был полумрак. Воздух, немного влажный, был наполнен застоявшимися запахами табака, пота и спиртного. Из-за столиков поднимались кольца сигаретного дыма, окутывая тусклые грязноватые светильники. Сбоку от игроков помещался бар. Борн направился прямо туда и уселся на стул, проверяя его прочность. Он заговорил с барменом по-китайски, стараясь сидеть так, чтобы бейсбольная кепка прикрывала большую часть его лица. Заказав выпивку, он оставил приличные чаевые, чем расположил бармена к дальнейшему сотрудничеству.
Медленно поворачиваясь на стуле, он осматривал ту часть зала, где стояли игорные столы. Наконец его взгляд остановился на покачивающемся табло с китайским изображением цифры 5. Вновь повернувшись назад, к бару, он достал записную книжку и ручку. Оторвав чистую страницу, Борн написал на ней номер отеля Макао, который он запомнил на рекламе в одном из журналов, попавшихся ему на глаза во время рейса на полуостров. Он аккуратно записал имя, на которое он должен был отозваться, в случае, если придется воспользоваться телефоном, и сделал небольшую приписку: «враг Карлоса».
Подняв стакан, он допил остатки и поднял руку в ожидании следующего. Как только стакан был вновь наполнен, Борн провел очередной акт щедрости, который был более значительным, чем первый.
— "Мгой са-ай", — кланяясь, поблагодарил его бармен.
— "Ма сай", — ответил Борн, делая небрежный и в то же время достаточно вежливый жест рукой в сторону бармена, а затем неожиданно поднял ее, как бы предлагая тому оставаться на том же месте, где он стоял. — Не могли бы вы оказать мне небольшую любезность? — по-китайски продолжил он. — Это займет у вас не более десяти секунд.
— Что вам угодно, сэр?
— Я хотел бы передать эту записку дилеру за пятым столом. Это мой старый знакомый, и мне было бы приятно, чтобы он узнал, что я здесь. Джейсон сложил листок и протянул его бармену. — Я оплачу вам эту услугу.
— Это моя святая обязанность, сэр.
Борн ждал. Наконец дилер получил записку, развернул, как только бармен удалился, и быстро убрал под стол. Ожидание продолжалось.