— "Бьен". Тогда ты должен представить себе, какое решение я принял для устройства остатка жизни стареющего человека.
— Я начинаю понимать.
— Очень хорошо. В Азии образовался некоторый вакуум. Представь себе, что Джейсона Борна здесь уже не было несколько лет, но его легенда по-прежнему жила, и, главное, было достаточное число людей, которые были готовы платить за услуги такого человека. Поэтому я знал, что мне нужно делать, вопрос был только в подходящей кандидатуре претендента, а все остальное, включая соответствующую подготовку, аналогичную той, которую мы имели в «Медузе», было уже делом техники. Я отправился в Сингапур и облазил все, самые грязные притоны, которые только были известны мне, пока не нашел нужного мне человека, и надо сказать, что я нашел его достаточно быстро. Он был очень отчаянным человеком, который около трех лет скрывался от своих преследователей, так и не поймавших его. Это англичанин, бывший офицер королевских командос, который однажды ночью в пьяном виде убил семерых человек на улицах Лондона. Для обследования его поместили в психиатрический госпиталь в Кенте, из которого он бежал и, одному Богу известными путями, добрался до Сингапура. У него были все необходимые данные для той работы, которую я хотел ему предложить.
— Он выглядит так же как я, вернее, как я должен был выглядеть.
— Сейчас он похож гораздо больше, чем вначале.
— Командос, — задумчиво произнес Джейсон. — Это вполне подходит для такой цели. А кто он?
— Он человек без имени, но при этом не без жуткого прошлого, воскликнул де Анжу, неподвижно глядя на выступающие в лунном свете горы.
— Без имени?..
— Он никогда не называл мне его, и, кажется, что он оберегает эту тайну как единственное средство сохранить свою жизнь. С другой стороны, он прав, потому что имея на руках имя, его можно протолкнуть через бюрократическую машину английских властей в Гонконге. Их компьютеры дадут нужный ответ, и в итоге из Лондона явятся специалисты, и начнется охота, о масштабах которой даже трудно вообразить. Но они не смогут взять его живым, Дельта, он не предоставит им такой возможности, да они и сами не стремятся к этому. Такой исход очень устраивает и меня, так как мое участие в этом деле весьма прозрачно. Поэтому я сам пытался сегодня ночью обезвредить его, а ты пришел этой же ночью отыскать его, и, как видишь, не повезло нам обоим.
— Но почему ты принял такое решение? Только из-за англичан?
— Нет, Дельта, не только, хотя это в какой-то мере меня и беспокоило.
Была другая, более глубокая причина. Я создавал своего Джейсона Борна по твоему образу и подобию, и по мере того как ты лишь принимал преступные черты, чтобы создать определенный образ, мой экземпляр становится самым настоящим преступником. Он стал монстром наподобие Франкенштейна, без малейших угрызений совести. Он бросил меня и начал работать сам.
— Ты хочешь сказать, что он заключает свои собственные контракты?
— И контракты, надо сказать, крайне безрассудные, каждый из которых чрезвычайно опасен.
— Но ты должен знать, что я выследил его через твою связь в казино Кам Пек, стол номер 5, телефон в отеле Макао и имя.
— Методы связи вполне удовлетворяли его. А почему, собственно, и нет? Он даже использует моего проводника.
— Этого чжуана, у которого ноги работают быстрее рук?
Де Анжу внимательно посмотрел на Джейсона.
— Значит, вот как ты вышел на это место, Дельта. Да, ты не потерял сноровки за эти годы. Китаец жив?
— Да, и стал богаче на десять тысяч долларов. — Он очень любит деньги, но я платил ему меньше. Пятьсот долларов за доставку записки с телефонным номером.
— А почему ты был уверен, что твое созданье, этот призрак из мира ужасов, появится этой ночью именно здесь?
— С одной стороны, это инстинкт, нажитый еще в «Медузе», а с другой, общее представление о его системе контрактов, о его связях с людьми, которые хотят втравить Гонконг в одну из самых ужасных катастроф, которую по последствиям можно сравнить, пожалуй, только с войной.
— Я кое-что слышал об этом раньше, — заметил Джейсон, вспоминая слова Мак-Алистера, сказанные им ранним вечером в Мэне, — и я все еще не верю в это. Когда убийцы убивают друг друга, то на остальных это отражается очень мало.
— Если жертвы этих убийств ограничиваются самыми обычными, заурядными личностями, то тогда ты прав. Но последствия будут совершенно другими, если жертвой станет крупная политическая фигура со стороны многочисленной и агрессивной нации.
Борн молча уставился на де Анжу.
— Китай? — наконец тихо спросил он.
Француз кивнул.
— Пять человек были убиты на набережной Чжан Ши Цщян...
— Я знаю об этом.
— Четверо из убитых были людьми незначительными. Но пятый труп от них сильно отличался. Это был вице-премьер Народной Республики.
— Господи! — вырвалось у Борна, когда он вспомнил картину приближающегося к нему автомобиля с тонированными стеклами, с убийцей внутри и государственным регистрационным номером, автомобиля, принадлежащего правительству Китая.
— Поэтому, Дельта, я полагаю, что мой наемник должен быть уничтожен, прежде чем реализует очередной контракт, который всех нас утащит в пропасть.
— Мне очень жаль, но мне он нужен живым. Я должен доставить его кое-куда.
— И это уже история «твоей» жизни?
— Да, разумеется, только часть ее.
— Расскажи мне об этом, на сколько это возможно.
— Только то, что ты должен знать. Мою жену в буквальном смысле выкрали и увезли в Гонконг, а чтобы вернуть ее назад, я должен доставить им это твое чертово произведение. И вот теперь я на один шаг ближе к этой развязке, потому что, как я думаю, ты поможешь мне, а иначе...
— Угрозы здесь излишни, Дельта, — перебил его бывший рейнджер. — Я знаю, на что ты способен, а главное, что каждый из нас хочет одного и того же. Как говорится, боевые порядки смыкаются перед наступлением.
Глава 17
Кэтрин Степлс настойчиво предлагала немного смущенному гостю очередную порцию «Мартини». Свой почти нетронутый бокал она скромно отставила в сторону.
— О, нет, Кэтрин. У меня еще вполне достаточно, — заметил, нервно улыбаясь, ее гость и откинул со лба прядь темных волос. Это был тридцатилетний молодой человек, атташе американского консульства, Джон Нельсон. — Но мне чертовски неприятно, и я чувствую себя круглым дураком из-за этой истории с фотографиями, — добавил он. — Я еще раз извиняюсь, но я не могу забыть, что вы видели эти чертовы фотографии, именно сам факт, а не то, что вы спасли мою карьеру, а возможно, в каком-то смысле, и жизнь. — Но больше их не видел никто, за исключением инспектора Беллентайна. — Но мне достаточно позора, что «вы» видели их.
— Не думайте об этом, я достаточно повидала на свете, а кроме того, я вполне гожусь вам в матери.
— Это еще больше осложняет дело. Когда я вижу вас, я начинаю медленно опускаться в какую-то мерзкую грязь, и меня охватывает жуткий стыд.
— Мой бывший муж, не знаю где он теперь, как-то сказал, что нет и не может быть ничего грязного в сексуальных отношениях. Сначала я думала, что он сказал это, преследуя какие-то цели, но теперь я вижу, что он был прав. Послушайте, Джон, выбросьте все это из головы. Я думаю, что так будет лучше всего.
— Я постараюсь. — Появился официант с очередной порцией спиртного.
— Да, Джонни, и я надеюсь, что у тебя все будет хорошо. Ведь в консульстве ты занимаешь вполне достойное место.
— Если это место и остается у меня, то только благодаря вам и Беллентайну. — Нельсон сделал паузу и посмотрел на Степлс поверх кромки бокала. Затем, поставив его на стол, заговорил вновь: — А что случилось, Кэтрин? Почему я вдруг понадобился вам?
— Ну, просто мне нужен твой совет и, более того, даже помощь.
— Все, что угодно. Все, что только в моих силах.
— Не спеши, Джонни. Это дело еще терпит, и, возможно, я справлюсь с ним сама.
— Нет, нет. Откладывать ничего не надо. Чем я могу помочь?
— Мари Сен-Жак... Вебб, — произнесла Кэтрин, пристально наблюдая за лицом собеседника.
Нельсон моргнул, посмотрел на нее отсутствующим взглядом и, секунду помолчав, ответил: — Ничего. Это имя ничего не говорит мне.
— Хорошо. Тогда попробуем другое. Раймонд Хэвиленд.
— Могу вас заверить, что вы далеко не единственная, кто интересуется им. — Атташе вытаращил глаза и вздернул голову. — У нас все только и делают, что сплетничают на эту тему. Он ни разу не был в консульстве, даже не звонил нашему боссу, который очень хотел попасть вместе с ним на фотографию в газету.
— А есть какие-нибудь соображения, зачем он прилетел в Гонконг? Может, были какие-то слухи, наконец сплетни?
— Я не знаю, зачем он прилетел сюда, но я знаю, как это ни странно, что он остановился отнюдь не в отеле.
— Ну, можно представить, что у него здесь много друзей, которые занимают достаточно высокое положение, чтобы предоставить ему соответствующие условия...
— Я не спорю с этим фактом, предположим, что друзья есть. Но он не останавливался ни у одного из них.
— Ну?
— Дело в том, что консульство арендует дом в районе Виктория Пик, охрану которого несут морские пехотинцы, второй контингент которых два дня назад прибыл с Гавайев для несения усиленного дежурства. Этот факт не афишируется среди персонала консульства.
— И Хэвиленд находится именно там? — небрежно спросила она, опуская бокал.
— Почти на сто процентов. — Но только «почти»?
— Служба информации занимает соседний со мной офис. И когда возник вопрос, в каком отеле находится посол Хэвиленд, чтобы сообщить ему о полученных на его имя резолюциях конгресса, то от руководства последовал ответ, что нужно ждать, когда Хэвиленд позвонит сам.
— Да, значит он там, — заключила Степлс, задумчиво оглядывая зал ресторана. — Он укрылся в этом изолированном доме, чтобы заниматься разработкой операции.
— Вы думаете, что это как-то связано с этой женщиной, Мари Сен?..