— Дельта! И я же Борн! «Кейн для Дельты и Карлос для Кейна!» Неожиданно он откинулся на спинку стула и затих, его голова медленно свесилась на грудь. — Извините меня, — тихо пробормотал Дэвид Вебб. — Я не знаю, что случилось со мной. Еще раз извините.
— Не стоит извиняться, Дэвид, — заговорил Панов. — Главное, что ты вернулся. Это очень здорово и очень понятно.
— Я должен вернуться назад, и это тем более понятно, не так ли, Мо?
— "Дэвид!" — закричала Мари, вскакивая со стула.
— Я «должен» это сделать, — сказал Джейсон Борн, мягко отстраняя ее. — Никто не сделает этого, кроме меня. Я знаю коды, я знаю пути... и, кроме того, я обещал. Я обещал это тому, кто отдал свою жизнь, спасая меня. И на этот раз ошибки быть не должно.
— А что будет с «нами»? — спросила Мари дрожащим голосом, который завибрировал, отражаясь от белых стен. — Разве «мы» не имеем права на жизнь?
— Я вернусь назад, я обещаю это тебе, — сказал Дэвид, отодвигая ее руки и глядя ей в глаза. — Но сейчас я должен идти туда, как ты не можешь этого понять?
— И ты хочешь сделать это ради этих людей, ради этих «лжецов»!?
— Нет, не для них. Для того, кто хотел жить, не смотря ни на что. Ты не знаешь его, он был один из тех, кто остался в живых, но отдал свою жизнь, чтобы я мог жить и вернуться к тебе. Он встретился лицом к лицу с уравнением и решил его. Когда мы оказались там, за «чертой», мы все должны были быть готовы принять такое решение. — Борн повернулся к Мак-Алистеру. — Есть у вас кто-нибудь, кто может сфотографировать труп?
— Чей? — спросил помощник Госсекретаря.
— Мой, — просто ответил Джейсон Борн.
Глава 34
Фотография, от которой исходил леденящий ужас, была сделана в доме на Виктория Пик под руководством сопротивляющегося доктора Мориса Панова. Для этого был использован тот самый стол, где только что проходила дискуссия, результат которой и был причиной внутреннего протеста психиатра. Белая, в кровавых пятнах простыня покрывала тело Дэвида Вебба. Она была отвернута под косым углом, чтобы можно было поместить в кадр его бледное лицо с широко открытыми остекленевшими глазами, испещренное брызгами крови.
— Быстро сделайте несколько отпечатков и принесите мне, — проинструктировал фотографа Конклин.
— Через двадцать минут, — пообещал техник и вышел из комнаты, столкнувшись в дверях с входящим Мак-Алистером.
— Как обстоят дела с прессой, — спросил Хэвиленд помощника Госсекретаря. — Рано или поздно, но нам придется выступить перед ними с заявлением. Ведь чем дольше мы молчим, тем больше укрепляем мнение среди журналистов, что здесь не все чисто.
— У нас еще есть возможность протянуть время, — сказал Мак-Алистер. — Я объяснил, что пресса не может быть допущена сюда еще некоторое время, поскольку полиция еще не закончила проверку территории на предмет поиска взрывных устройств. И все это потому, что человек, совершивший налет на этот дом, был большим специалистом по взрывам.
Джейсон Борн, один из наиболее профессионально подготовленных специалистов по взрывам и нападениям, в этот момент уже сидел на столе и внимательно смотрел на Мак-Алистера. — Мне нужно уходить отсюда, возбужденно произнес он. — Я должен как можно скорее добраться до Макао.
— Ради Бога, Дэвид? — Мари встала перед ним, не спуская с него глаз. Ее голос дрожал.
— Я и сам не хотел бы, чтобы дела шли подобным образом. Видит Бог, что я не хотел этого, — почти прошептал он, слезая со стола, — но так должно быть. Я должен как можно скорее оказаться на пути к Шэну, пока эта история еще не попала в утренние газеты и пока эта фотография не подтвердила то сообщение, которое я собираюсь послать по каналам, о которых, как он думает, никому неизвестно. Он должен поверить, что я и есть все тот же самый наемник, тот самый человек, которого он собирался убить, а не Джейсон Борн из «Медузы», который пытался убить его в том лесном ущелье. И он должен быть очень заинтересован в моем сообщении, потому что информация, которая будет содержаться в нем, очень важна для него.
— Приманка, — заметил Конклин. — Это должна быть полуложь, полуправда.
— Объясните это подробней, мистер Вебб, — сказал неожиданно жестко Хэвиленд. — Мы перед вами в долгу, но тем не менее...
— Ваш долг таков, что оплатить его вы не сможете! — отрезал Джейсон Борн, прерывая дипломата. — Вам остается только выложить прямо здесь ваши разбитые мозги, здесь, предо мной!
— Я понимаю ваш гнев, но я по-прежнему буду настаивать на разъяснениях. Вы не можете своими действиями подвергать опасности жизнь миллионов людей и ущемлять жизненно важные интересы Соединенных Штатов. И я по-прежнему жду, мистер Вебб, — холодно закончил дипломат.
— Хорошо. Вы шантажировали меня и втянули в эту охоту на Шэна, забывая главное правило, которое вытекает из всех уроков операции Тредстоун: на охоту за убийцей следует посылать убийцу.
— Пожалуй, это одна из немногих вещей, о которой мы никогда не забывали, — резко бросил дипломат, но его раздражение незаметно сменилось удивлением и интересом. — Мы все строили только на этом.
— Потому что ваши исходные посылки были ошибочны, — резко возразил ему Борн. — Был более эффективный способ добраться до Шэна и вытащить его на свет, чтобы уничтожить. И для этого вам абсолютно были не нужны ни я, ни моя жена! Но вы не смогли разглядеть эту возможность, потому что ваши высокоорганизованные мозги способны только усложнять любую проблему.
— Так что же это было, мистер Вебб, что я не смог увидеть?
— Для охоты на заговорщика следует посылать заговорщика же. Неофициально... Тайно... Но сейчас настолько поздно об этом говорить, что я просто-напросто трачу драгоценное время, пускаясь в анализ ваших ошибок. Эти объяснения теперь ни к чему, хотя, с другой стороны, я так или иначе должен был бы сказать вам об этом.
— Я еще не уверен, что вы сказали мне что-то существенное.
— Полуправда, полуложь — это стержень вашей собственной стратегии, которая в моем изложении выглядит следующим образом. К Шэну посылается курьер, предпочтительно пожилой человек, который был анонимно нанят по телефону за определенную плату для передачи информации. Его связь с кем бы то ни было проследить практически невозможно. У него есть только устное послание, предназначенное исключительно для ушей Шэна и ни для кого другого. Сообщение должно содержать достаточно правды, чтобы он был почти парализован. Скажем, что некий человек, пожелавший оставить свое имя в тайне, но тем не менее, известный Шэну, опасается потерять многие миллионы долларов, если план Шэна потерпит крах. Человек этот испуган и хочет иметь гарантии. Шэн обязательно захочет встретиться с ним, но заговорщик из Гонконга, стараясь обезопасить себя, предложит провести встречу на нейтральной территории. Это и будет ловушка. — Борн сделал паузу, глядя на Мак-Алистера. — Даже третьеразрядный боевик может показать вам, как это проделать.
— Очень быстро и очень профессионально, — заметил посол. — Но с большим изъяном. Где же нам найти такого заговорщика, тем более здесь, в Гонконге?
Джейсон пристально изучал старого чиновника, с выражением, в котором проглядывало презрение. — Сделайте его, — сказал он. — И это будет ложь.
Хэвиленд и Алекс Конклин уединились в комнате центра связи, заняв позиции на противоположных концах стола заседаний. Мак-Алистер и Панов перешли в кабинет помощника Госсекретаря, чтобы прослушать по раздельным телефонам сообщение консульства о налете боевика американского происхождения на дом в районе Виктория Пик, которое предназначалось для представителей прессы. Дэвид Вебб и его жена находились в комнате верхнего этажа. По расчетам Мак-Алистера, до отъезда Дэвида Вебба оставалось менее четверти часа. Автомобиль должен был доставить Джейсона Борна и помощника Госсекретаря в аэропорт Кай Так, откуда они будут переправлены в Макао, что в целях экономии времени предполагалось осуществить на вертолете медицинской службы.
— Это ни в коем случае не сработает, и вы прекрасно знаете это, упорно возражал Хэвиленд, глядя куда-то мимо офицера.
— Что? — переспросил его Конклин, обрывая собственные мысли под воздействием голоса дипломата. — То, что Дэвид сказал вам?
— Шэн никогда не согласится на встречу с неизвестным ему человеком.
— Это будет зависеть от того, как будет устроено представление. Если факты, сообщаемые посредником, будут достаточно достоверны, то у него просто не будет большого выбора. Он не может расспросить посредника, так как тот ничего не знает, и, следовательно, он должен отправиться на встречу с самим источником информации. Мне кажется, что вариант, предложенный Веббом вполне реален, и даже вы не смогли возразить ему.
— И тем не менее, я возражаю, — сказал Хэвиленд, опуская руки на стол и останавливая, наконец свой взгляд на собеседнике, — потому что то, что мы сделали, отнюдь не бесполезная работа. Да, мы потеряли этого наемного убийцу, но взамен мы приобрели добровольного, даже одержимого манией мести провокатора. С самого начала наш выбор был абсолютно верным, но единственное, чего мы не допускали даже в мыслях, что он согласится выполнить завершающий этап совершенно добровольно. Сейчас он никому не позволит выполнить эту последнюю работу, и он возвращается назад, чтобы реализовать именно свою внутреннюю потребность. Таким образом, и на заключительном этапе, мы оказались правы, вернее я оказался прав. — Но при этом вы рискуете обнаружить свою руку, которая, по вашему мнению, должна быть невидима.
— Каким это образом?
— Потому что это еще не конец всей операции. Скажем, к примеру, что Вебб не сможет завершить ее, или, что еще хуже для вашего элегантного зада, он будет взят живым. В таком случае Шэн захочет узнать, кто действительный автор этой ловушки и кто стоит за ним. В конце концов, они вытряхнут из него все, что вы здесь вколачивали в его голову...
— И даже тот факт, что правительство Соединенных Штатов не должно иметь никакого отношения к этой операции, — перебил его дипломат.