— Это все верно. Но в итоге он не сможет справиться с давлением, которое будет оказано на него: химические препараты сделают свое дело, и все ваши планы станут доступны противной стороне. Ваша рука будет отчетливо видна, а дальше ниточка будет протянута до самого Вашингтона.
— Но кем?
— Да Веббом, храни вас Бог! Джейсоном Борном, если это вам больше нравится.
— Вы хотите сказать, человеком с почти хроническим душевным расстройством, чьи медицинские записи содержат официально подтвержденный диагноз, включая беспричинную агрессивность, самовнушения и самообман? Шизофренический параноик, чьи телефонные разговоры с Госдепартаментом официально зарегистрированы и являют доказательство его невменяемости, вплоть до агрессивных действий против тех, кто пытался помочь ему? — Хэвиленд помолчал, потом тихо продолжил. — Ну, а теперь представьте себе, мистер Конклин, разве может такой человек говорить от лица правительства Соединенных Штатов? Как это можно вообразить? Мы сами ищем его везде, где только можно вообразить, чтобы вернуть в клинику для лечения. У нас даже есть подозрения, что благодаря своей прошлой деятельности он смог выехать из страны по подложным документам...
— Для лечения?.. — бросил Алекс, ошеломленный словами дипломата. — Прошлой деятельности?..
— Да, да, мистер Конклин. Если это необходимо, особенно в экстренных случаях, когда операция с Шэном осложнится, мы готовы подтвердить, что этот человек одно время сотрудничал с правительством и в процессе этой работы его здоровью был нанесен значительный ущерб. Но не может быть и речи о том, что у него мог быть какой-либо официальный статус. Да и как это можно представить, чтобы этот сумасшедший человек, ответственный за смерть собственной жены, о которой он заявляет как о пропавшей, мог иметь какое-то отношение к официальным государственным службам?
— Мари? Вы собираетесь использовать Мари?
— Мы должны это сделать. Она фигурирует во всех официальных записях и письменных показаниях под присягой людей, которым Вебб был известен как душевнобольной пациент и которые пытались помочь ему.
— Господи! — прошептал Конклин, загипнотизированный холодным и расчетливым дипломатом. — Вы рассказали ему все это только для того, чтобы прикрыть свой собственный зад на случай провала операции. Ну, сукин вы сын!
— Я сказал ему правду, потому что он все равно бы узнал ее, если бы я даже и солгал.
— Вы сказали ему правду на случай, если его поймают, — продолжал Конклин, не обращая внимания на слова Хэвиленда. — Если убийство не состоится, то вы предпочитаете, чтобы он был взят живым! Вы заранее сделали ставку на скополамин, на наркотики! И тогда Шэн убедится, что вся его тайная работа известна нам, и он узнает об этом не из официальных источников, а путем несанкционированных действий душевнобольного человека. Господи! Да ведь это вариант того, о чем вам говорил Дэвид! За исключением человеческой жизни, которая является разменной монетой в этой игре! Ведь он должен быть убит со всех точек зрения!
— Нас устроит и такая цена, мистер Конклин, если при этом мы получим то, что хотим.
Алекс подождал, в расчете на то, что последует продолжение, но дипломат молчал, и только серо-стальные холодные глаза твердо смотрели на офицера. — И это все, что вы можете сказать? Ведь все, что вы делаете сейчас, это немыслимо!
— Есть вещи с более высокими приоритетами, чем жизнь отдельной личности, мистер Конклин, и, опять-таки, вы знаете это не хуже меня. Ведь именно это и составляло ту работу, которой вы посвятили свою жизнь. Но сегодняшняя ситуация гораздо выше по своей значимости, чем все то, с чем вам приходилось иметь дело до сих пор. Можно даже говорить о геополитическом уровне происходящего.
— Сукин сын!
— Ваша собственная вина сейчас уже очевидна, Алекс, если я могу вас так называть. Я никогда даже не пытался ставить Джейсона Борна вне закона! Моя самая большая надежда заключается в том, что ему повезет, и убийство пройдет удачно! Если это произойдет, то он будет свободен. Дальний Восток освободится от монстра, и мир будет спасен от восточного варианта Сараево. Вот в этом и заключается моя работа, Алекс.
— Но вы, по крайней мере, должны сказать ему об этом! Предупредить его!
— Нет, я не могу этого сделать. И вы не смогли бы сделать это, окажись на моем месте. Ведь вы никогда не скажете наемному убийце...
— Опять возвращаемся к старому?
— Человек, которого посылают с целью убийства, должен быть уверен в своей правоте. Кроме того, ни мотивы, ни причины этого акта не должны влиять на исход. Должно быть почти маниакальное стремление к выполнению намеченного. И это единственный шанс на успех.
— Но допустим, что успех не будет сопутствовать ему? Он будет убит?
— Тогда мы будем как можно быстрее готовить кого-нибудь еще на его место. Мак-Алистер отправляется с ним в Макао, и он должен изучить всю технику связи для контакта с Шэном. Тогда-то мы и опробуем эту его теорию «заговорщик для заговорщика». Он полагает, что это слишком поздно, но я так не думаю. Вы видите, Алекс, я продолжаю учиться.
— Вы не упускаете ничего, что попадает к вам, — жестко заметил Конклин, поднимаясь со стула. — Но вы уже забыли, что сказали Дэвиду относительно изъяна в его теории.
— Ну и что?
— Я не хочу, чтобы вы так просто отделались от этого, — ответил Конклин, направляясь к двери. — Он должен знать всю правду.
Конклин открыл дверь. На пороге он лицом к лицу столкнулся с морским пехотинцем, который держал оружие в руках.
— Дай мне пройти, солдат, — произнес Алекс.
— Извините, сэр! — рявкнул тот, но не сдвинулся с места, продолжая смотреть в пространство поверх головы офицера ЦРУ.
Конклин повернулся к дипломату, все еще сидящему за столом. Хэвиленд пожал плечами. — Таковы наши обстоятельства, — сказал он.
— А я думал, что эти люди уже в аэропорту.
— Те, которых вы видели раньше, да. А это новый взвод морских пехотинцев из контингента при нашем консульстве. Благодаря договоренности с Даунинг стрит, сейчас эта территория официально находится под юрисдикцией Соединенных Штатов, и у нас есть право на военное присутствие. — Я хочу видеть Вебба!
— Но это уже невозможно. Он отбывает.
— А кто, по-вашему, вы есть после этого?
— Меня зовут Раймонд Оливер Хэвиленд. Я посол по особым поручениям при правительстве Соединенных Штатов. Все мои приказы должны выполняться без обсуждений в период критических ситуаций. Сейчас период кризиса. Так что шутки в сторону, Алекс.
Конклин закрыл дверь и, неуклюже хромая, вернулся к своему стулу. — И что дальше, мистер посол? Мы все трое должны пустить себе пулю в лоб, или достаточно будет лоботомии?
— Я уверен, что мы все придем к общему взаимопониманию.
В спальне второго этажа раздался резкий стук в дверь. — Мистер Вебб, это Мак-Алистер. Время ехать.
Глава 35
Вертолет скорой медицинской помощи пересек залив Виктория и приземлился в Макао, рядом с госпиталем, на специально оборудованной бетонированной площадке. На нем перевозилась кровь, срочно понадобившаяся одному из чиновников с севера, который был членом межправительственной коммерческой комиссии. Огни вертолета и грохот работающих двигателей рассеяли толпы гуляющих, заставляя их покинуть пространство около ворот госпиталя и переместиться дальше вдоль Руа Коул ду Эмерел. Борн счел это даже удобным, наблюдая сверху через открытый люк за окружающей обстановкой.
— Выходим! — прокричал Борн, поднимая и подхватывая один из двух контейнеров с кровью. — Пошевеливайся! — обратился он к Мак-Алистеру. Мак-Алистер сидел, вцепившись в арматуру фюзеляжа, пока вертолет не коснулся колесами бетона площадки. Его серое, постаревшее лицо хранило застывшую маску его внутреннего состояния. — Нет ничего отвратительнее этих перелетов, — мрачно проговорил он. — Пожалуйста, давайте подождем, пока он совсем не остановится.
— Но он уже остановился, мистер аналитик, и как раз согласно вашему расписанию. Пошли!
Сопровождаемые полицией, они пересекли посадочную площадку и направились к массивным двойным дверям, которые немедленно были открыты двумя санитарами.
Теперь место в вертолете, через несколько минут возвращающегося в Гонконг, должны были занять два молодых врача из госпиталя, которые решили посетить остров, и которым была предоставлена такая необычная возможность сделать это. Весь спектакль с переодеваниями был заранее продуман Мак-Алистером, который и превел его в действие с помощью одного из китайских врачей, много лет сотрудничавшего с людьми из Государственного департамента.
Они стояли сзади толпы, ожидающей, когда вертолет вновь поднимется вверх и скроется в ночном небе. Когда площадка вернулась в свой первозданны вид, толпа стала постепенно рассеиваться, и окружавшее их возбуждение спало.
— Пойдемте, — сказал Джейсон. — Нам надо уходить отсюда.
— Знаете, мистер Вебб, у вас есть всего две команды, которые вы используете с раздражающей частотой. «Пошли» и «нам надо уходить».
— Главное то, что они всегда срабатывают. — И двое мужчин двинулись вдоль Ду Эмерел.
— Я не возражаю против того, чтобы мы передвигались, и передвигались быстро, только, я думаю, вы не можете объяснить мне, куда мы направляемся. — Я знаю это.
— Было бы неплохо, если бы это знал и я. — Они продолжали идти, когда Борн замедлил шаг. — Вы как-то назвали меня проституткой, — продолжал помощник Госсекретаря.
— А вы как раз и есть одна из разновидностей.
— И это только потому, что я согласился делать то, что, по моему мнению, должно быть сделано?
— Потому что вас используют. Все эти парни, стоящие на верхних ступенях власти, используют вас, а как только надобность отпадет, они вышвырнут вас, не досчитав и до двух. Вы видите лимузины и высокие приемы как возможное будущее для себя, и поэтому не сопротивляетесь. Вы были согласны разбить и уничтожить мою жизнь, не желая задумываться над альтернативой, потому что вам заплатили. Вы были согласны рисковать жизнью моей жены, потому что ставка была очень высока. Обеды в Комитете Сорока, может быть даже возможное членство там, и, конечно, уединенные встречи с прославленным послом Хэвилендом в Овальном кабинете. А для меня это означает быть проституткой. Только, я еще раз повторяю, они выбросят вас, не досчитав до двух.