мировать, репутации не было. Для всех (кроме близких) его путь был невидим: Лондон возник практически из ниоткуда и — победил. Объективно его дорога к успеху не была длинной: после возвращения из Клондайка прошел всего год. Первый текст Лондон написал (и он был опубликован!) в 1893-м. Примерно два года спустя он взялся за сочинительство уже всерьез, потом перерыв, затем еще год, и… победа!
Согласитесь, очень и очень многие писатели шли к признанию куда дольше. Возможно, конечно, что им не приходилось выживать (хотя и здесь имеются прецеденты, тот же Кнут Гамсун, например) и их не подстегивала забота о хлебе насущном. Особенность Лондона — поразительная сила воли и не менее поразительная работоспособность.
Как бы там ни было, он пробил дорогу в чужой по существу для него мир и теперь хотел стать в нем «своим». Превратившись из «человека толпы» в писателя, добившись известности, он заставил этот; буржуазный по сути своей, мир признать его. То была реализация его собственной «Великой американской мечты». И теперь он хотел жить не хуже, чем «чужие». Он принялся обустраиваться в новой среде. И здесь важны были внешние приметы.
Прежде всего — место жительства. В марте он занялся этим и снял дом под номером 1130 по Пятнадцатой Восточной улице. Нужен ли был ему такой дом — о двух этажах и семи спальнях, с эркером, с садом и хозяйственными постройками? Нет, конечно. Но он видел в нем доказательство своего статуса, важную декорацию. Здесь он будет принимать гостей, здесь будет работать, у него будет большой, просторный кабинет, уставленный книжными шкафами и полками. Как подобает. Такое жилище было ему пока не по карману. Однако он его снимает — уже пошли первые заказы, предложения сотрудничества от журналов и газет, и он с оптимизмом смотрел в будущее.
Следующий его поступок можно интерпретировать в том же ключе: он женился. 7 апреля 1900 года не только вышла в свет первая книга Джека Лондона, в этот же день он женился на Бесси (Элизабет) Мэддерн, подруге Мэйбл Эпплгарт.
Никто из биографов так до сих пор и не смог внятно объяснить, как это произошло. Боюсь, и Джек Лондон не смог бы этого сделать — ни тогда, ни потом. Старшая дочь писателя от этого брака, Джоан Лондон, в своей книге пыталась это объяснить тем, что дружеские отношения между ее будущими родителями на рубеже 1899–1900 годов интенсивно развивались и укреплялись: они вместе катались на велосипедах, занимались английским и фотографией, «проявляли вместе по ночам снимки» и т. д.[164] А до этого в течение нескольких месяцев Бесс (профессиональная школьная преподавательница) готовила его к экзаменам по математике. Но это — свидетельство дочери. Разве оно может быть иным? Впрочем, и она не отрицает, что решение отца (предложение руки и сердца) — было спонтанным. И это вполне вяжется с характером Лондона.
За несколько дней до свадьбы (3 апреля) он писал Клодели Джонсу: «Смотри, не лопни от смеха. Начнем. Слушай. Сейчас узнаешь, что я надумал. Ну, так вот. В следующую субботу я женюсь. Ничего себе? А?»
Джонс, явно ошеломленный, ответил кратко: «О, Боже милостивый!»
Истинный смысл (и «продуманность») решения иллюстрирует письмо, которое в тот же день Лондон написал жене коммерческого директора «Оверленд манфли» миссис Эймс (она его немного по-матерински опекала): «Вы знаете, что я легок на подъем. Утром в прошлое воскресенье у меня и в мыслях не было того, что я сейчас собираюсь сделать. Я осматривал дом, в который должен был переезжать, и вдруг мне в голову пришла одна мысль, и я решился. В то же воскресенье вечером я начал поиски будущей жены, а к вечеру понедельника дело было сделано. В следующую субботу утром я женюсь на Бесси Мэддерн… Я остепенюсь и смогу больше времени посвящать работе. У человека, в конце концов, только одна жизнь, и почему бы не прожить ее как следует? К тому же сердце у меня впечатлительное, и теперь я стану чище и здоровее благодаря неизбежным ограничениям, которые помешают мне плыть по воле волн. Я уверен, Вы понимаете, что я имею в виду».
Вот именно так: «Я осматривал дом… и вдруг мне в голову пришла одна мысль». Вполне эгоистично: «Я остепенюсь и смогу больше времени посвящать работе».
Лондон был, конечно, эгоцентриком. И мерил «от себя и до себя». С этим ничего не поделаешь. Издержки воспитания. Особенности судьбы. Если бы мать была другой — больше уделяла ему внимания. Если бы жизнь была другой — побогаче. И среда иной. И опыт личной жизни. И не было бы необходимости вырывать свое — такое малое! — что называется, зубами… Слишком много «если». А потому он был таким, каким его сформировали обстоятельства.
Но это — со стороны жениха. А со стороны невесты? Тут сложнее. Бесси долгое время была невестой Фреда Джейкобса (того самого, с которым Джек некогда познакомился в библиотеке Окленда и с тех пор дружил), они были помолвлены. В 1898 году, вскоре после начала американоиспанской войны, Джейкобс отправился на Филиппины, где шли военные действия (служил в госпитале медбратом), там заболел и умер. В феврале 1900-го его тело привезли в Окленд, где и похоронили. Рассудочным и продуманным решение Бесси тоже нельзя назвать. Скорее всего, ею двигал страх: страх остаться одной, не иметь семьи.
Р. Балтроп в своей книге о Джеке Лондоне приводит фрагмент его письма Мэйбл Эпплгарт, написанного в декабре 1898 года. В письме Джек передает мечты о будущем Фреда Джейкобса, которыми тот делился с ним до отъезда на войну:
«…перед моим взором картина, которую часто рисовал Фред. Уютный скромный коттедж, пара слуг, избранный кружок друзей, а самое главное — аккуратная маленькая женушка и парочка наших миниатюрных подобий… Ровное пламя в камине, дети, задремавшие в обнимку на полу перед тем, как отправиться в кровать, некая смутная связь между огнем, моей женой и мной; обеспеченное, хотя скучноватое и монотонное будущее; легко удовлетворяемая жажда мелких наслаждений цивилизованной жизни, которые должны принадлежать и принадлежат мне…»[165]
Разумеется, ими Фред делился (и наверняка куда подробнее) со своей невестой. Что же может быть милее девичьему сердцу: она — «женушка», и у ее ног «парочка миниатюрных подобий»… Ее детей от любимого мужчины. Но теперь его нет, он умер… И что же теперь, ничего этого — такого прекрасного — у нее не будет?
В любом случае ни с той ни с другой стороны любви (а тем более страсти, порожденной ею) не было. В 1911 году, когда брак был позади и они пытались остаться друзьями, Лондон писал Бесси: «Помнишь, когда я сделал тебе предложение, а ты приняла его, я тебе сразу же сказал, что не люблю тебя. Тем не менее ты приняла мое предложение».
Приняла. Разобраться в сложном мире женских мотиваций, эмоций и представлений не всякому мужчине дано. Здесь задействована не только «любовь», но и многое другое — и едва ли меньшее. А «парочка» малышек у «женушки» появилась: в январе 1901 года родилась дочка Джоан, а в октябре 1902-го — вторая, Бекки. Первую назвали явно в честь отца, а вторую — в честь матери. Впрочем, мы немного забежали вперед.
Эти два года, 1900–1902, — наверное, самые счастливые в жизни Лондона. Прежде в его дверь стучались в основном неудачи, поражения и лишения. Теперь, напротив, он уверенно смотрел в будущее. Письма приходили со всех концов страны, но теперь они были «тоненькими», а не «толстыми». Потому что в них вкладывали не отвергнутые рукописи, а предложения и чеки — за уже опубликованное и еще неопубликованное.
В 1900 году Лондон издал не только свою первую книгу, но напечатал еще больше тридцати текстов: рассказов, очерков, статей. Многое из того, что было опубликовано, «извлечено из стола» (написано прежде — в 1898–1899 годах), но большинство создано тогда же, в 1900-м. Трудился он много, темп и объем работы, установившиеся тогда — обязательная ежедневная норма в тысячу-полторы тысячи слов с утра, — он выдерживал (с небольшими перерывами, вызванными объективными обстоятельствами) всю дальнейшую жизнь. Платили хорошо: поначалу 30 долларов за рассказ (статью, очерк), а уже к концу года минимальная ставка поднялась до 50. Но расходы росли, потому что росли заботы и аппетиты: он содержал семью, помогал Элизе, поддерживал свою кормилицу (ту самую, у которой одолжил 300 долларов на парусник, да так до конца и не расплатился). К тому же решил (как и подобает «большому писателю») обзавестись загородной недвижимостью и приобрел в Пидмонте (округ Аламеда, неподалеку от Окленда) дом. Здесь были не только написаны его первый роман, получивший название «Дочь снегов» (1902), и большинство произведений второго сборника «северных рассказов» — «Бог его отцов» (издательство McClure, 1901), но и родились обе дочери, Джоан и Бекки.
С романом — особая история. Существует версия, что издатели из McClure сами предложили Лондону написать роман, но это не подтверждается документами, не поддерживается большинством исследователей и биографов. Скорее всего, инициатором выступил сам писатель: новый сборник рассказов их вряд ли тогда заинтересовал бы, ведь они и так готовили его книгу «северных рассказов». А мотивация была очевидна: денег он тратил слишком много — жил явно не по средствам. Роман эксплуатирует всё ту же северную тему, главной героиней станет сильная женщина, Фрона Уэллс, управляющая обстоятельствами и мужчинами. Издатели предложили плату в 125 долларов ежемесячно, пока роман пишется, отведя на это пять месяцев. Забегая вперед скажем, что за пять месяцев роман Лондон не написал, сочинял его больше года. А результат разочаровал и издателей, и самого автора. Первых, возможно, меньше (ко времени выхода книги Лондон был уже достаточно «раскручен»), больше — автора, которому явно не удался образ Фроны Уэллс (плохо он все-таки знал женщин!), да и сама интрига получилась ходульной, вымученной. Впрочем, ничего удивительного. Он действительно «вымучивал» свой первый роман, потому что был тогда увлечен другим проектом — книгой «Письма Кэмптона и Уэйса», которую сочинял вместе с Анной Струнской; в книге сошлись не только философские, литературные, мировоззренческие интересы, но и чувства — любовные, интимные переживания. Трудно было отрываться. А может быть, просто не созрел еще для романа. Еще один текст, над которым он работал в это же время («Путешествие на “Ослепительном”»), хотя и вышел отдельной книгой (в издательстве