[137], пулей сбило с головы шляпу.
- Эге! - сказал он, быстро садясь. - Вот это сюрприз!
А ну-ка. Генри, погляди, кто там хотел подстрелить меня.
В следующую минуту все, кроме старого индейца, подкрались к краю впадины и выглянули наружу. И вот что они увидели: со всех сторон к ним ползли какие-то люди в неописуемых одеяниях; судя по лицам и цвету кожи, они принадлежали не к одной определенной расе, а были помесью всех рас. Вся человеческая семья, по-видимому, участвовала в лепке их черт и окраске их кожи.
- Ну и твари! Отроду не видывал таких, - воскликнул Френсис.
- Это кару, - еле выдавил из себя пеон, всем видом своим изобличая страх.
- А кто они такие, черт… - начал было Френсис, но тотчас спохватился: - Прошу прощения, скажи мне, во имя неба, кто они такие, эти кару?
- Это дети дьявола, - отвечал пеон. - Они свирепее испанцев и страшнее майя. Мужчины у них не женятся, а девушки не выходят замуж. У них даже и жрецов-то нет. Они чертовы выродки, дети дьявола и даже еще хуже.
Тут поднялся старый майя и ткнул пальцем в сторону Леонсии, как бы говоря этим обвиняющим жестом: «Вот, она - причина нашего несчастья!» В ту же минуту пуля задела его плечо, и он покачнулся.
- Пригни его книзу! - крикнул Генри Френсису. - Ведь только он знает язык узлов, а глаза Чиа - или что бы там ни было - еще не вспыхнули.
Френсис повиновался: он схватил старика за ноги и дернул вниз, - тот упал, точно мешок с костями.
Генри же сорвал с плеча ружье и начал отстреливаться. В ответ посыпался град выстрелов. Через минуту к Генри присоединились Рикардо, Френсис и пеон. А старик, перебирая свои узелки, смотрел немигающим взглядом поверх впадины - туда, где торчал скалистый склон горы.
- Остановитесь! - воскликнул Френсис, но возглас его потонул в грохоте стрельбы.
Ему пришлось ползком пробираться от одного к другому, чтобы заставить своих спутников прекратить огонь. И каждому в отдельности он объяснял, что все их боеприпасы находятся на мулах и надо беречь патроны, еще оставшиеся в магазинах и в обоймах.
- Да смотрите, чтобы они не попали в вас, - предупреждал всех Генри. - У них старинные мушкеты и аркебузы, которые могут проделать в вас дыру величиной с обеденную тарелку.
Через час была выпущена последняя пуля, если не считать несколько зарядов, остававшихся в пистолете-автомате Френсиса, после чего те, кто сидел в углублении, прекратили огонь, несмотря на беспорядочную стрельбу кару. Хосе Манчено первым догадался, в чем дело. Он осторожно подполз к краю ямы, чтобы удостовериться в правильности своих предположений, и знаком дал понять своим, что у осажденных вышли все патроны и, следовательно, их можно взять голыми руками.
- Недурно мы вас поймали, сеньоры, - злорадно заявил он оборонявшимся; слова его сопровождались хохотом кару, окруживших яму.
Но то, что произошло в следующую минуту, было столь же внезапно и неожиданно, как это бывает в театре, когда меняются картины. Кару вдруг повернулись и с криками ужаса бросились бежать. Бежали они в такой панике и смятении, что многие даже побросали свои мушкеты и мачете.
- А все-таки я уложу тебя, сеньор Сарыч, - любезно крикнул Френсис вслед Манчено, наводя на него пистолет.
Он прицелился было в бандита, но передумал и не спустил курка.
- У меня осталось всего три патрона, - как бы извиняясь, пояснил он Генри. - А в этой стране нельзя знать заранее, когда больше всего могут пригодиться три патрона, «как я заметил явно, явно», - пропел он.
- Смотрите! - крикнул пеон, указывая на своего отца, а затем на видневшуюся вдали гору. - Вот почему они удрали. Они поняли, что святыни майя грозят им гибелью.
Старый жрец в экстазе, вернее в трансе, перебирал узлы священной кисти и не отрываясь смотрел на далекую гору, на склоне которой, один подле другого, то и дело вспыхивали два ярких огонька.
- Такую штуку кто угодно может устроить с помощью двух зеркал, - иронически заметил Генри.
- Это глаза Чиа, это глаза Чиа, - повторял пеон. - Вы же слышали, что сказал мой отец. Он прочитал по узлам: «Там, где след от Стопы бога, жди, пока не вспыхнут глаза Чиа».
Старик поднялся и не своим голосом возопил:
- «Чтобы найти сокровище, нужно найти глаза!»
- Хорошо, старик, - успокоительно сказал Генри и с помощью своего маленького карманного компаса засек местонахождение двух огней.
- Да у него, видно, компас в голове, - заметил часом позлее Генри, указывая на старого жреца, ехавшего на муле впереди всех. - Я проверяю его по компасу, и даже если какое-то естественное препятствие заставляет его сворачивать в сторону, он потом все равно выходит на верный путь, точно он - магнитная стрелка.
Как только путешественники отъехали от Стопы бога, огоньки исчезли из виду. Поскольку местность была неровная, их можно было заметить, по-видимому, только оттуда. А местность, надо сказать, и в самом деле была неровная: высохшие русла речонок сменялись утесами, лес - песчаными дюнами и каменистым грунтом со следами вулканического пепла.
Наконец, они добрались до такого места, где ехать верхом уже было нельзя: погонщиков вместе с мулами оставили на попечении Рикардо и велели ему разбить лагерь. Остальные двинулись дальше по крутому склону, поросшему кустарником, подтягивая друг друга и цепляясь за торчащие из земли корни. Старый индеец по-прежнему шел впереди и, казалось, забыл о присутствии Леонсии.
Они прошли еще с полмили, как вдруг старик резко остановился и отпрянул назад, точно его укусила змея. А случилось вот что: Френсис расхохотался, и по скалам, передразнивая его, прокатилось гулкое нестройное эхо. Последний жрец племени майя поспешно пробежал пальцами по узлам, выбрал один из шнуров, дважды перебрал его узлы и объявил:
- «Когда боги смеются, берегись!» - так говорят узлы.
Добрых четверть часа Френсис и Генри смеялись и кричали на разные голоса, пытаясь убедить старого жреца, что это всего лишь эхо.
Через полчаса путники дошли до отлогих песчаных дюн. И снова старик отпрянул назад. Каждый шаг по песку вызывал целую какофонию звуков. Люди замирали на месте - и все замирало вокруг. Но стоило сделать хотя бы шаг, и песок снова начинал петь.
- «Когда боги смеются, берегись!» - предостерегающе воскликнул старик.
Он начертил пальцем круг на песке, и, пока он чертил, песок выл и визжал; затем старик опустился на колени, - песок взревел и затрубил. Пеон, по примеру отца, тоже вступил в грохочущий круг, внутри которого старик указательным пальцем выводил какие-то каббалистические фигуры и знаки, - и при этом песок выл и визжал.
Леонсия, до смерти напуганная всем этим, прильнула к Генри и Френсису. Даже Френсис был ошеломлен.
- Эхо, конечно, гулкое, - сказал он. - Но ведь тут не только эхо. Ничего не понимаю! Говоря по совести, это начинает действовать мне на нервы.
- Вздор! - возразил Генри и пошевелил песок ногой: послышался рев. - Это поющий песок. Мне доводилось видеть такой на Кауайе, одном из Гавайских островов, - дивное место для туристов, уверяю вас. Только здесь песок лучше и куда голосистее. Ученые придумали десяток мудреных теорий, объясняющих это явление. Я слышал, что оно наблюдается и в других местах земного шара. В таких случаях нужно брать в руку компас и, следуя ему, пересекать пески. Эти пески хоть и лают, но, к счастью, не кусаются.
Однако жреца невозможно было уговорить выйти из начертанного им круга; единственное, чего достигли Морганы, - это что старик перестал молиться и в ярости накинулся на них, бормоча непонятные слова на языке майя.
- Он говорит, - перевел его сын, - что мы просто совершаем святотатство, даже песок вопит от возмущения. Он не пойдет дальше: он боится подойти к страшному обиталищу Чиа. И я тоже не пойду: мой дед погиб там, это знают все майя. Отец говорит, что не хочет там умереть. Он говорит: «Мне еще не так много лет, чтоб умирать».
- Ну да, всего-навсего восемьдесят! - расхохотался Френсис и тотчас испуганно вздрогнул от колдовских раскатов пересмешника-эхо, подхваченных песчаными дюнами.
- Слишком молод, чтобы умирать! А как насчет вас, Леонсия? Вам тоже еще рановато желать смерти?
- Ну-ка, ответь за меня, - шуткой откликнулась она и слегка пошевелила ногой песок, заставив его издать звук, похожий на вздох укоризны. - Как раз наоборот, я слишком стара, чтобы умирать от страха только потому, что скалы смеются, а дюны лают на нас. Пойдемте-ка лучше вперед. Мы ведь теперь совсем уже близко от этих огоньков. А старик пускай сидит себе в своем кругу и ждет нашего возвращения.
Она выпустила их руки и пошла вперед, а Френсис и Генри последовали за ней. Как только они двинулись, дюны зароптали, а та, что была ближе к ним и осыпалась по склонам, - взревела и загрохотала. К счастью для них, как они вскоре убедились, Френсис запасся мотком тонкой, но крепкой веревки.
Перейдя через пески, они попали в такое место, где эхо было еще сильнее. Их крики отчетливо повторялись по шесть и даже восемь раз.
- Фу ты черт рогатый! - воскликнул Генри. - Не удивительно, что туземцы побаиваются таких мест!
- А помните, у Марка Твена описан человек, который собирал коллекцию эхо? - спросил Френсис.
- Первый раз слышу. Но майя безусловно могли бы собрать здесь недурную коллекцию. Умно придумали, где спрятать сокровище! Место это, несомненно, искони считалось священным - даже еще когда и испанцев здесь не было. Древние жрецы знали причину этих явлений, но пастве своей говорили о них как о величайших тайнах, о чем-то сверхъестественном.
Через несколько минут они вышли на открытое ровное место, над которым низко нависала растрескавшаяся скала; дальше они пошли уже не гуськом, а все трое рядом. Земля вокруг была покрыта корой - такой сухой и каменистой, что невозможно было представить себе, будто где-то растут деревья и зеленеет трава. Леонсия, оживленная и веселая, не желая обижать ни одного из мужчин, схватила их обоих за руки и пустилась вместе с ними бегом. Не успели они пробежать и пяти шагов, как случилась беда. Кора дала трещину, и оба - Генри и Френсис - разом провалились выше колен, а вслед за ними провалилась и Леонсия, почти так же глубоко.