Через два месяца они вернулись в Нептун-Сити, и Джун вновь уехала, по-прежнему полная решимости сделать карьеру в шоу-бизнесе. На сей раз направилась на запад, но доехала только до Огайо, а там, без денег и голодная, поступила работать в Кливлендский аэропорт. Ее внешность привлекала мужчин, и она вышла замуж за обеспеченного разведенного летчика-испытателя по имени Мюррей Хоули («Боб»). Вскоре Хоули переехал в Саутгэпмтон, штат Нью-Йорк. У них родились двое детей, и в жизни Джун, казалось, все утряслось – она даже собиралась восстановить родительские права на Джека и взять его в семью. Однако в один прекрасный день, в 1941 или 1942 году, Хоули бросил Джун и ушел к другой женщине. Джун тогда было только двадцать три. Она уехала с двумя детьми в Лос-Анджелес, надеясь добиться успеха в кино, а Джека оставила в родительском доме в Нептун-Сити. Мальчика растили Этель Мэй и Джон Николсон.
Все это время покинутый Фурчилло-Роуз искал Джун. Этель Мэй ненавидела его, но она знала: он – настоящий отец ребенка, и потому не могла просто взять и прогнать.
Кто написал письмо Крейну и Фрайеру? Сам Фурчилло-Роуз от имени какой-то женщины? Не исключено, что он желал попользоваться славой Джека и извлечь материальную пользу. Или мать Фурчилло-Роуза? Она всегда утверждала – ее сын является настоящим отцом Джека, пусть даже они никогда не встречались.
Джек пережил шок! Он не хотел верить в отцовство Фурчилло-Роуза, но история выглядела достаточно правдоподобно, хотя и крайне неприятно. Джек согласился дать Крейну и Фрайеру интервью, лишь бы не было вопросов о загадочном письме. Они согласились.
Потрясенный Джек хранил сообщение в тайне, рассказал разве что нескольким друзьям. Они утверждают – он был глубоко взволнован письмом и не хотел огласки. Один близкий друг говорил: «Джека потрясло и шокировало узнанное». Питер Фонда сказал, что угроза разоблачения «причинила ему сильную душевную боль». Мишель Филипс, бывшая подружка Джека, с которой он продолжал общаться, знала: «Он очень боялся возможной публикации компромата. Бедняга долго не мог привыкнуть к этой мысли. Джека растили с любовью… его окружали женщины. Видимо, он решил: все они врут».
Два месяца спустя, 12 декабря 1973 года, когда Джек был занят работой над «Китайским кварталом», «Последний наряд» номинировали на «Оскар». Фильм получил смешанные отзывы, но особого дохода не принес. «Ньюсуик» понравилась энергичная игра Джека. «Николсон главный в фильме», – писал Пол Д. Циммерман. Стэнли Кауфман: «Эта роль как раз для Джека… не считая легкого налета небрежности, она идеально подходила ему. Вместе со своим героем Джек насытил фильм электричеством». Винсент Кенби, из «Нью-Йорк таймс», оценил работу Джека выше, чем фильм: «Лучшее в «Последнем наряде» – то, что Джек Николсон получил возможность сыграть Баддаски… он играет энергично, с тонкими нюансами настроения, с Баддаски можно писать справочник пьяного поведения». Эндрю Саррис похвалил режиссерскую работу Эшби, зато яростному интеллектуалу Джону Саймону не понравились ни фильм, ни игра Джека: «Николсон выдает публике то, что многие считают превосходной игрой, а мне кажется просто повторением его излюбленных приемчиков».
Разговоры об «Оскаре» начались немедленно. Фильм, при бюджете в два миллиона шестьсот тысяч долларов, принес больше десяти миллионов дохода – существенная сумма, но отнюдь не для блокбастера. Как и ожидалось, картину номинировали на несколько наград, в частности на два «Золотых глобуса» – за лучшую мужскую роль в драме (Джек) и за лучшую мужскую роль второго плана (Рэнди Куэйд). Впрочем, ни одному приза не дали. Зато Джек получил награду Британской академии кино– и телеискусства и приз за лучшую мужскую роль от Национального общества кинокритиков[40].
После шквала похвальных отзывов студия отправила Джека в Нью-Йорк, в рекламную поездку, чтобы пробудить у публики интерес к потенциальной номинации на «Оскар». Джек взял с собой Анжелику, и они принялись кутить. В промежутках между обязательными мероприятиями они отправились на бой Мухаммеда Али с Джо Фрейзером (28 января, Мэдисон-сквер-гарден) и на концерт Бобби Дилана (30 января). После концерта Джек и Анжелика заглянули за кулисы поздороваться. Боб улыбался и принял их очень любезно. 5 февраля они встретились с Джони Митчелл в Эйвери-Фишер-Холл. Каждый вечер завершался в «Элейн» – ночном клубе на Аппер-Ист-Сайд, любимом заведении актеров, сценаристов, журналистов и знаменитостей.
Когда объявили номинации на «Оскар», «Последний наряд» выдвинули сразу на три – за лучшую мужскую роль (Джек), за лучшую мужскую роль второго плана (Рэнди Куэйд) и за лучший сценарий-адаптацию (Роберт Таун). Сорок шестая ежегодная церемония вручения наград Академии киноискусства состоялась 2 апреля 1974 года, в павильоне Дороти Чандлер. На сей раз в качестве ведущих выступали Дэвид Найвен, Берт Рейнольдс, Диана Роос и Джон Хьюстон – отец Анжелики.
Прошло три года с тех пор, как Джека в последний раз номинировали на «Оскар». В 1972 году он появился на церемонии в качестве представителя студии. Несмотря на некоторое внутреннее сопротивление: «Кому охота сидеть четыре часа под лучами прожекторов, когда даже не выпускают отлить?» – Джек шикарно выглядел в смокинге с серой рубашкой, а Анжелика в черном платье[41].
Он знал: предстоит выдержать суровую борьбу – в первую очередь, с точки зрения Джека, с Брандо, второй раз подряд номинировавшегося на «Оскар» (годом раньше он получил приз за роль в «Крестном отце»). Теперь за «Последнее танго в Париже», хотя после прошлогоднего эксцесса – Брандо отказался выйти на сцену и послал вместо себя Сачин Маленькое Перо, которая произнесла речь о правах индейцев, – у него почти не было шансов на победу. Аль Пачино номинировали за роль в фильме «Серпико» Сидни Люмета, и никто не сомневался – Пачино получит награду. Также в числе номинантов были Роберт Редфорд, сыгравший в «Афере» Джорджа Роя Хилла (Николсон отказался от этой роли) и Джек Леммон («Спасите тигра» Джона Эвилдсена).
«Оскар», как ни странно, достался Леммону, хотя «Спасите тигра» не принес никакого дохода, а Академия обычно не вознаграждала кассовые провалы. Утром в понедельник мэтры решили – Леммон выиграл по принципу исключения: Брандо отпадает, Редфорд без Ньюмана – вряд ли, Пачино еще слишком молод, Люмета и его фильмы не очень любили в Лос-Анджелесе (в те времена так называемое нью-йоркское кино не пользовалось покровительством Академии), а в «Последнем наряде» много сквернословили. Леммон был любимцем публики и фаворитом Академии, но в последний раз получил «Оскар» аж в 1955 году, за роль в фильме Джона Форда, Мервина Лероя и Джоша Логана «Мистер Робертс». С точки зрения Академии, победа принадлежала ему по праву.
А Джек потерпел поражение в третий раз: «Приятно, конечно, победить в Каннах… но дома не получить награду собственной Академии очень обидно. Я выложился в «Наряде», это моя лучшая роль».
Анжелике пришлось утешать его на вечеринке после церемонии. А потом, вернувшись в отель, она самым восхитительным образом постаралась уверить Джека, что тем вечером не было проигравших.
Неоднозначный антивоенный фильм Берта Шнайдера «Сердца и умы» показали в Каннах весной 1974 года. Рейфелсон мало волновался о его судьбе, но беспокоился о собственном будущем без поддержки Би-би-эс.
И не без оснований. После распада Би-би-эс Рейфелсону пришлось отказаться от режиссерской деятельности на четыре года. Студии его не любили; Рейфелсон был несговорчив, держался высокомерно. После «Садового короля» связываться с ним считалось рискованно в финансовом смысле.
Джек знал о разрыве между Шнайдером и Рейфелсоном и находился в стороне. Ему хотелось снимать кино, а не манифесты, играть персонажей, увлеченных романтикой, а не политикой. Он искал хороших режиссеров – и больше не числил Рейфелсона среди них.
Глава 9
Я не знаю, зачем мужчины ходят к проституткам… я – Большой Джек. Мне не приходится платить за секс…
После успеха «Крестного отца» Боб Эванс стал главой «Парамаунт», и ему предстояло реформировать пошатнувшуюся студию. В частности, Эванс имел право выпускать фильмы под собственным именем и получать, помимо гонорара, проценты с доходов. Не успели чернила высохнуть на новом контракте, как он заключил договор на первый фильм, «Китайский квартал», по сценарию Боба Тауна.
Таун являлся большим поклонником Рэймонда Чандлера и давно уже хотел написать сценарий в его духе о порочном и загадочном Лос-Анджелесе.
Идею фильма почерпнул у своего друга-полицейского. «В Китайском квартале трудно работать по-настоящему, – объяснял тот. – У них там своя культура». Квартал как символ чего-то непроницаемого, замкнутого, непостижимого и взял за основу в картине. Эванс растерялся: он не понимал, с чего Таун решил писать о китайцах, живущих в Лос-Анджелесе. Когда ему объяснили метафоричность названия, согласился дать Тауну двадцать пять тысяч и проценты с дохода.
Таун писал со своей обычной черепашьей скоростью. Через полгода, в начале зимы 1973 года, Эванс высказал ему свои сомнения, но тот убедил не волноваться. Он напомнил продюсеру, что подгоняет главную роль для Джека. А ведь ему Эванс предложил сначала полмиллиона долларов чистыми и внушительный процент с дохода. Никто уже не вспоминал, как Джеку пришлось выпрашивать у Эванса двенадцать с половиной тысяч, когда тот снимал «В ясный день увидишь вечность». Сэнди Бреслер условился о семиста пятидесяти тысячах плюс процент с дохода. Джек не придумывал никаких оправданий; на жизнь он тратил все больше и больше.
Эванс хотел видеть в качестве режиссера Джона Хьюстона, но тот отказался. Майк Николс тоже. Прочитав первый вариант сценария, все решили: материал недостаточно интересный. Третьим кандидатом стал Роман Полански.
Полански недавно проходил подозреваемым по делу о сенсационном убийстве собственной жены, пока не доказал, что находился в Лондоне в момент гибели Шэрон Тейт. Когда начались судебные слушания, Полански предпочел не следить за ходом разбирательства и не участвовать в процессе. Он знал: суд должен превратиться в сплошной фарс для публики. Он уехал из Лос-Анджелеса и отправился в кругосветное путешествие, прихватив с собой в качестве печального талисмана трусики Шэрон. Три года спустя он совершенно не горел желанием возвращаться в Калифорнию, да и вообще в Штаты для съемок фильма. Гораздо уютнее Полански чувствовал себя в Европе, откуда и происходил. Эванс встретился с ним в Риме и предложил приехать в Голливуд для работы над «Китайским кварталом».