На съемочной площадке Джек узнал: Пенну пришлось расширить его роль. Никакого особенного великодушия в этом не было. Брандо после двойного успеха в 1972 году – «Крестного отца» и «Последнего танго» – не желал лезть из кожи вон. Он предпочел основное бремя переложить на плечи Джека. По словам Брандо, «бедный Николсон оказался в самом центре, он усиленно трудился, а я показывался только временами».
Джек вспоминал:
«Я обиделся. Картине страшно недоставало баланса, я так и сказал… Артур Пенн со мной с тех пор не разговаривает, ведь я заявил: мне не нравится фильм. Его можно было спасти при помощи редакторских ножниц, но никто меня не слушал».
Джек словно упал с небес на землю. Кумир поколения времен «Дикаря» и «В порту» весил двести пятьдесят фунтов. Брандо ходил по съемочной площадке в желтом купальном халате, регулярно закатывал скандалы, один раз – когда некоей молодой китаянке, которую он привел с собой, не позволили просмотреть отснятые за день материалы. Он не мог обойтись без суфлера и отчего-то произносил свои реплики с ирландским акцентом. Однажды он пять часов без перерыва спорил с Пенном о важности одной-единственной сцены. Эти часы обошлись в десять тысяч долларов. Вдобавок он с особой остротой сознавал – Николсона называли «новым Марлоном Брандо».
Но вместо телефонного суфлера он обошелся двумя жестянками на веревке, и Джек изумлялся: «Марлон по-прежнему величайший актер на свете, так зачем ему эти чертовы шпаргалки?»
Джек получил миллион с четвертью за сорок семь дней съемок плюс десять процентов дохода. Брандо заработал меньше – ровно миллион, зато сверх того одиннадцать процентов дохода. В общем и целом оба получили по пятнадцать миллионов долларов[51].
Брандо снялся в «Излучинах Миссури» только ради денег. Он хотел поставить точку в своей актерской карьере и совершенно не напрягался. Брандо купил остров вблизи Таити и потратил целое состояние, чтобы превратить его в курорт.
Джека капризы и причуды Брандо не столько удивляли, сколько служили предзнаменованием, зловещим напоминанием о происходящем с актерами, если их заживо пожирает чудовище славы.
Премьерный показ «Пролетая над гнездом кукушки» состоялся 19 ноября 1975 года, при полном сборе. Зрители битком набивались в кинотеатры, чтобы увидеть новый фильм, но критики по большей части испытывали смешанные чувства. Роджер Иберт, обозреватель «Чикаго сан-таймс», назвал «Гнездо кукушки» «настолько хорошим фильмом во многих отношениях, что есть соблазн простить все в нем плохое. Но ошибка такова: фильм пытается поднять проблемы серьезнее, чем позволяет сюжет, и в конце концов человеческие качества персонажей тонут в значительности происходящего. Но все-таки там есть великолепные сцены». Впоследствии Иберт переписал свою рецензию в хвалебных тонах.
Винсенту Кэнби из «Нью-Йорк таймс» фильм понравился еще меньше: «Даже учитывая художественную вольность, Америка настолько велика и разнообразна, что невозможно свести ее к рамкам одной психиатрической лечебницы».
В «Нью-Йоркере» Полин Кейл назвала «Пролетая над гнездом кукушки» «мощным, сногсшибательным, ярким фильмом, который наверняка не оставит зрителей равнодушными и пополнит число легенд кинематографа, таких как «Дикарь», «Бунтарь без причины» и «Беспечный ездок», этих культовых, поворотных фильмов пятидесятых-шестидесятых годов». Не все соглашались с Кейл, но Джека ее слова вполне устраивали, они уравнивали его с Брандо и Дином.
«Пролетая над гнездом кукушки» принес фантастическую прибыль в сто восемь миллионов девятьсот восемьдесят одну тысячу двести семьдесят пять долларов, преимущественно наличными (до того как появились дополнительные источники дохода, например видео, кабельные каналы и Интернет). Фильм оказался восемьдесят четвертым в списке самых прибыльных картин всех времен[52]. Он шел при переполненных залах во всем мире; в одном кинотеатре в Швеции его показывали на протяжении одиннадцати лет подряд. Картина заняла тридцать третье место в списке Американского института кинематографии «Сто лет, сто великих фильмов».
До начала рекламной кампании Сэм Шпигель предложил Джеку сняться вместе с другими крупными актерами в экранизации романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Последний магнат» (режиссер Элиа Казан, сценарист Гарольд Пинтер). В основу сюжета легли некоторые события биографии «золотого мальчика» Голливуда – продюсера Ирвина Талберга, умершего в возрасте тридцати семи лет. Джек не мог отказаться от возможности поработать с одним из своих кумиров, Элиа Казаном, единственным режиссером, который снимал и Брандо, и Джеймса Дина (его терпеть не могли в киноиндустрии за дачу показаний в Комитете по расследованию антиамериканской деятельности в пятидесятые годы – этот поступок погубил карьеру Казана). Но политические воззрения не мешали Джеку работать с ним. Он в шутку сказал Энди Уорхолу: «Я – первый дружелюбный коммунист в истории американского кино».
Кроме Джека, в эпизодических ролях снялись Тони Кертис, Роберт Митчем, Дональд Плезенс, Рэй Милланд, Дана Эндрюс, Джон Каррадайн, Джефф Кори – прежний наставник Джека, некогда попавший в черный список. И Анжелика.
Роберт Де Ниро сыграл роль Монро Стара, его прототипом послужил Талберг, но вскоре стало ясно – у Казана душа не лежала к работе. Позже он признался, что снял фильм только ради денег. Это была его лебединая песня. Казан бедствовал, у него болела мать, карьера заканчивалась. Фильм получился затянутым и напыщенным и, несмотря на звездный состав, не принес никакой прибыли, прокат начался в ноябре 1976 года.
Джек понял: настало время побаловать вниманием Анжелику. Ее он почти не видел с тех пор, как она уехала со съемок «Гнезда кукушки». Джек догадывался – она расстроилась из-за его отсутствия. Плотный график не позволял им пересекаться во время съемок «Последнего магната». Чтобы отпраздновать день рождения Анжелики, Джек в кои-то веки отказался от ежедневной порции жирной мексиканской еды – он обожал лос-анджелесские заведения с настоящими мексиканскими блюдами в отличие от всяких сетевых забегаловок. Ради торжественного случая он устроил ужин в ресторане «Чейзен», роскошном белом здании на Доэни, к югу от бульвара Санта-Моника. Это было излюбленное заведение Альфреда Хичкока, Рональда Рейгана, Джимми Стюарта, Дейла Вассермана. Джек редко туда ходил, но знал – Анжелика часто ужинала в «Чейзене» с отцом, и ей нравилась атмосфера. Лучше места для вечеринки не найти! На праздник он пригласил Уоррена Битти, Боба Эванса, Дэвида Геффена, актрису Марло Томас, Дастина Хоффмана и агента Сью Менгерс, то есть сливки нового Голливуда.
После ужина Джек угостил Анжелику еще одним блюдом – купленной на улице чимичангой.
Через три месяца после прогремевшей американской премьеры «Пролетая над гнездом кукушки» кинокомпания «Юнайтед артистс» решила отправить Майкла Дугласа и Джека в мировое рекламное турне. В поездке они еще больше сблизились. У них были общие вкусы в еде и напитках (Майкл пил не меньше Джека), наркотиках, сигаретах и сигарах и, разумеется, в отношении молодых красивых женщин. Они покоряли одну за другой, пока колесили по Англии, Швеции, Дании, Франции, Германии, Италии, Японии и Австралии. По словам Джека – сказанным с изрядной долей иронии, – во время турне речь шла только о политике, социальном поведении и религии.
«Самыми веселыми оказались итальянские интервью. Я просто гений в обращении с марксистской диалектикой».
Куда бы они ни приезжали, с помпой происходил показ «Гнезда». В такие вечера Джека и Майкла буквально осаждали толпы накурившихся травки молодых красавиц. Они желали пройти пробы… что угодно! Жизнь в Париже напоминала непрерывную вечеринку. Джек появлялся в берете. В Риме актера окружили папарацци, и один попросил его снять берет и солнечные очки, чтобы сделать снимок получше.
«Нет, нет, – ответил Джек, сверкая своей фирменной улыбкой. – Я никогда не снимаю головной убор. Даже сплю в нем». Он объяснил, что борется с облысением с помощью имплантированных волос и должен носить берет, чтобы защитить свежепересаженные фолликулы. Не снимал он и очки. «В очках я настоящий Джек Николсон».
Праздники кончились, когда Джеку пришлось вернуться в Америку и рекламировать «Излучины Миссури», готовиться к церемонии вручения «Оскара». Он надеялся – на сей раз получит заслуженное признание.
Анжелика, утомленная его вечными изменами, не желала сидеть дома и ждать звонка. Она решила отправиться в Англию, в Саут-Кенсингтон, навестить своего бывшего возлюбленного Райана О’Нила. Они некоторое время провели вместе в промежутке между двумя его браками (с Джоанной Мур и Ли Тейлор-Янг), до того как Анжелика стала встречаться с Бобом Ричардсоном. И теперь они поселились в том же самом номере люкс, откуда не выходили несколько дней. Они ели, спали и занимались любовью на огромной шикарной кровати. Когда Джек узнал об этом от папарацци – возможно, Анжелика именно этого и добивалась, – он мрачно произнес:
– Я не хочу, чтобы меня упоминали рядом с О’Нилом. Мы когда-то дружили, но уже давно разошлись. Я не стану объяснять почему.
На самом деле, О’Нил был любимчиком Боба Эванса во время съемок «Истории любви», тогда Эванс руководил производством в «Парамаунт». Джек познакомился с О’Нилом и легко с ним сошелся. Мотаясь по Европе с Майклом Дугласом, Джек гонялся за каждой юбкой, но, когда узнал про Анжелику и О’Нила, ему стало обидно. С точки зрения Джека, Анжелика должна была играть роль терпеливой матери, а он – вечно плохого мальчика. Но она отказалась.
Анжелика и Джек порознь вернулись в Лос-Анджелес, Анжелика выдвинула ультиматум. Она сказала, что хочет официального брака. Джек ответил: он уже пробовал семейную жизнь, и у него ничего не получилось. Если она не станет напирать, то он соберется с духом и постарается. Анжелика пообещала дать Джеку немного времени. Если же он в конце концов не сделает ей предложение, то они расстанутся навсегда.