- А где же будет спать миледи? - спросил Аллан.
Госпожа его молчала. Он недовольно повернулся к ней.
- А где же вы ляжете, миледи? - повторил он о сердцем.
Госпожа крепко оперлась на его плечо.
- Минуточку, Аллан, - сказала она слабым голосом.
Потом, нагнувшись, открыла сундучок.
Найдя свою тонкую, еще девичью косынку, леди разорвала ее с треском на две части.
- Завтра при свете мы его перевяжем как следует, - сказала она дрожащим голосом. - А сейчас ступайте спать. Я постелю себе в холле.
Она стащила со своей постели и разложила перед холодным камином холла медвежью шкуру.
В солярии было много теплее, так как изредка там горела жаровня.
Мэтью украдкой постучал себя пальцем по лбу.
"Да, - подумал Аллан, - с двумя такими дураками тут, чего доброго, и молодой человек может свихнуться".
Но должен же был кто-нибудь вступиться за его маленькую Джоанну!
- О, хитростью леди пошла в покойного сэра Гью! - сказал он. Дверь-то в солярий о двух засовах! Вот мы ее припрем как следует, тогда нам не придется тревожиться всю ночь, гадая, кого это мы пустили в замок... Не каждый ведь может выбросить умирающего на дорогу, - добавил он, предвидя возражения Мэтью. - Нашу леди в монастыре учили врачеванию и милосердию. А вашим разбойникам только бы жечь да грабить да покупать в Лондоне дома на чужие деньги.
Под разбойниками он разумел весь старинный и знатный род Бёрли.
Чужой пришел в себя еще ночью, потому что старики, поднявшись до света, услышали доносящийся из-за двери гул голосов.
Если бы не Аллан, Мэтью подошел бы и подслушал: его до смерти мучило любопытство. Но сегодня была его очередь проверять силки. Взяв сплетенную вчера сумку, он вышел, все время оглядываясь на дверь солярия.
Аллан немедленно прильнул ухом к щели.
- Ты не должен был ввязываться в драку, - говорила его госпожа. Правильно я рассуждаю, Джек?
- Да, понятно, у меня есть дела поважнее, - согласился чужой. - Но стражник хлестал старика, как хлещут ленивую лошадь, и я не стерпел. Нет, я сейчас буду осмотрительнее. Мне бы только добраться до Фоббинга. Но и по дороге мне есть у кого спрятаться.
- Эта вторая дочка рыбака, она очень красивая? - спросила леди.
- Господь тебе судья, Джоанна! Как ты можешь думать сейчас о таком!
Чэрри громко залаяла во дворе.
- Эгей, эй, вы там, в замке! - кричал громкий голос с дороги.
- Этого еще не хватало! - бормотал Аллан, никак не попадая в рукава старенькой куртки. - Леди, леди! Не дай господи, вдруг это прибыл сам сэр Саймон! Леди, поостерегитесь!
А госпожа его в это время, разделив на тонкие пряди волосы чужого, обвивала ими свои пальцы.
- Вот я вся в золоте, Джек, - говорила она нежно. - Какие еще богатства мне нужны!.. Не холодно ли было тебе в дороге? И почему ты свернул к нашему замку? И как ты нашел пролом в стене? Думал ли ты здесь встретиться с леди Бёрли? Только скажи мне всю правду!
- Я говорю правду... Нет, я не думал встретиться с тобой. Я обошел бы замок за сорок лье, если бы знал, что здесь живет леди Бёрли. Пролом я нашел потому, что к нему вели следы. Мне совсем не было холодно, я был очень разгорячен ходьбой.
Он вдруг вспомнил о плаще и густо покраснел.
- Если ты поэтому спрашиваешь, то я отдал твой плащ, Джоанна. Может быть, ты не простишь меня, но я отдал его первому встречному нищему. Это было в тот день, когда я узнал о твоей свадьбе.
- Нет, я не поэтому спрашиваю, - говорила Джоанна, беспечно смеясь. Но он хотя бы пообещал хорошенько помолиться за тебя, этот нищий, ради такого богатого подарка?..
- Опустите мост! - крикнул всадник с дороги.
Теперь Аллан разглядел его как следует. Это был стряпчий из Сэмфорда. Ради такого не стоит и трудиться. Нужно завтра же позвать кузнеца, потому что с мостом когда-нибудь будет несчастье. Они втроем с леди еле поворачивают колесо, а тут еще - не ровен час - нагрянет сэр Саймон.
Но нельзя же было объяснять чужому человеку, что моста не опускают с самой осени и что леди Бёрли и ее челядь выбираются из замка через пролом в стене, а потом через замерзший ров с водой!
Стряпчий вынул из-за пазухи пакет и помахал им над головой.
Аллан спустился к нему по льду. Стряпчий привез письмо от сэра Саймона Бёрли.
- Ну, как ваши мужики? - спросил он, уже отъехав и оборачиваясь к Аллану.
Тот не понял, что он имеет в виду.
- А как ваши? - ответил он вопросом на вопрос.
- О, наших мужиков мы вот как держим! - крикнул стряпчий и показал сжатый кулак.
Когда Мэтью вернулся из лесу, леди Джоанна, старый Аллан и чужой сидели за столом в холле.
- Сколько времени, как Том Бэкстон уже в Гревзенде? - спросила его госпожа.
Мэтью, не отвечая, смотрел на гостя.
"Может быть, мои господа и разбойники, но они не сажают с собой за стол первого встречного мужика", - подумал он.
- Том Бэкстон? - переспросил он вспоминая. - Вы отпустили его, миледи, в самый праздник тела Христова.
- А когда вернется сэр Саймон? - спросила госпожа, заглядывая в письмо. - Бедный Том! Как бы ему дать знать?
Том Бэкстон был третий слуга, которого сэр Саймон, уезжая, оставил при своей супруге. Том Бэкстон, несмотря на молодость, был очень искусен в ремеслах. Он не был простым кузнецом: из серебряной пластинки он мог вырезать тонкие, как кружево, вещи, которые купцы потом охотно выдавали за венецианскую работу. Госпожа пожалела его и отпустила в Гревзенд, где серебряники готовы были вырывать его друг у друга из рук.
По закону нужно было один год и один день прожить в городе, чтобы стать его гражданином, а тогда, будь ты хоть вилланом, хоть сервом5, а город уже не отдаст тебя сеньору, хотя бы он даже расшибся в лепешку.
- Господин ваш, сэр Саймон Бёрли, прибудет в замок в последних числах февраля!.. - торжественно объявила леди Джоанна. - Садись, Мэтью, ты слишком стар, чтобы стоять у двери.
"А этот парень еще слишком молод, чтобы его усаживать за стол с господами", - подумал Мэтью, покачивая головой.
- Господин ваш велит очистить конюшни к его приезду и, кроме того, наказывает Тому Бэкстону пойти в услужение к сэру Ральфу Броунингу, с которым он подписал об этом соглашение. Ну, что вы скажете на это, старики?
- Госпожа моя имеет такую же власть над слугами, как и господин, заметил Аллан.
- Если бы госпожа сегодня же отпустила меня на все четыре стороны да еще дала в придачу тяжелый кошелек серебра, я не тронулся бы с места, побоявшись гнева господина, - возразил Мэтью.
- Ну, будь что будет! - пробормотала леди Джоанна.
Хорошо, что эта лиса Мэтью спит, как сурок. Они опять беседовали громко, даже не опасаясь плохо притворенной двери.
Госпожа перевязывала рану чужому, точно он сам не в силах был это сделать.
- Джек, тебе недолго ждать! - говорила она нежно. - Сэр Саймон меня не любит и никогда не любил, и я это узнала сейчас же после свадьбы. И если папа в Риме разрешит ему развод, он рад будет жениться еще раз на девушке, которая более подходит ему по нраву.
Чужой пробормотал себе что-то под нос.
- Нет-нет, не говори так! Он женился на мне, когда я была еще совсем бедной, почти нищей!
"Такою же, как сейчас", - подумал Аллан и сам удивился своим мыслям. И еще больше он удивлялся тому, как смело рассуждает обо всем его маленькая леди. Не иначе, как она набралась этих мыслей в проклятом Лондоне, потому что дяди короля сами там переженились по три и четыре раза и такое же позволяют и своим рыцарям.
- Бог тебе судья, Джоанна, если ты меня обманываешь и на этот раз! сказал чужой в ответ на все речи его госпожи.
И тут старый Аллан услышал такое, от чего волосы дыбом поднялись на его бедной голове.
- Бог мне не судья, Джек, - ответила его маленькая леди, - один ты мне судья, и если ты меня простил, мне не о чем больше думать... Очень ли я похудела и подурнела с тех пор, Джек? - спросила она тотчас же.
- Ты такая же красивая, как всегда, а толстой тебе никогда не быть. С годами ты только ширишься в плечах, как деревенский парнишка.
И чужой, точно он не был простым мужиком, а леди Бёрли - благородной дамой, встал и положил руки на плечи его госпожи.
- Можно ли мне поцеловать тебя, Джоанна? - спросил он так громко, как будто говорил со своей собственной женой.
Аллан выпрямился и сжал кулаки.
Но его маленькая Джоанна хорошо ответила, хотя, может быть, и не так, как подобает леди из замка Друриком.
- Ты еще не раз, и не два, и не три будешь целовать меня, Джек, но пока я перед богом и людьми жена Саймона Бёрли. Неужели ты хочешь, чтобы я не имела права прямо смотреть ему в глаза? Мои губы сами так и тянутся к тебе, но не будем больше говорить об этом.
Аллан чуть не задохнулся от радости, узнав, что чужой навсегда убирается из замка. И как был он прав, стараясь поскорее выпроводить гостя, - парень только-только успел скрыться из виду, а из солярия еще не выветрился запах ремня и пота, который всегда оставляет после себя мужик, как прискакали с факелами передовые отряды Саймона Бёрли.
- Господин наш едет сюда со всей охотой - с егерями и сокольничими! С ним прибудут лорд и леди Бервик, и леди Тоунтон, и другие. Необходимо немедленно же затопить все камины в замке, чтобы дамы не схватили простуды в сыром помещении, и топить до самого того дня, когда приедет сэр Саймон. Лорд везет с собой припасы и поваров и просит леди позаботиться только о помещении для девяти человек господ и двадцати трех слуг.
Это было 13 марта 1381 года.
Леди Джоанна тотчас же занялась приготовлениями к встрече гостей. Напиленные на будущий год дрова уже жарко пылали в каминах. Аллан и Мэтью сбились с ног, вынося навоз и сколачивая ясли в конюшнях.
Сама леди, не жалея рук, терла песком и золой черные, закоптелые балки, а затем принялась за побелку.
Весело распевая, Джоанна, стоя на лесенке, водила щеткой по стене. В обычае было белить стены только на высоте человеческого роста, но ей хотелось, чтобы к приезду гостей холл принял совсем праздничный вид.