вас, если потолок рухнет.
— Не слишком утешительное сравнение, — заметила я. — Как и мысль о расположении моей спальни.
— Я… я чувствую!
Мы подняли головы. Финстерн добрался почти до вершины холма, но тут же кубарем покатился вниз, словно его толкнула гигантская невидимая рука. Перекувыркнувшись по дороге, он с ошарашенным видом приземлился у подножия.
— Наблюдаемый феномен. Измеримая реакция. Количественная. — Изобретатель поднялся на ноги, слегка пошатываясь, но с безумной улыбкой на лице. — Реальная.
Джекаби поднялся на холм — не такой уж и высокий, футов в десять, от силы пятнадцать от основания — и встал там, где что-то обнаружил Финстерн, ощупывая воздух вокруг себя.
Ничего не происходило.
— Ничего не ощущаю. И до сих пор ничего не вижу. — Он с подозрением посмотрел на изобретателя. — Ваш отец… как там его называла ваша мать?
— «Волшебный человек», — усмехнулся Финстерн. — А вы и в самом деле ничего не чувствуете? В воздухе. Даже отсюда слышно. Гудит, словно генератор.
Джекаби спустился.
— Нет, не чувствую. Этот холм одновременно и дверь, и замок, но они не предназначены для меня. Вы же, с другой стороны… Кем бы ни был ваш отец, мистер Финстерн, я уверен, что этот барьер нужен для того, чтобы препятствовать проходу его родных и им подобных.
— Хотите сказать, что мой отец — представитель этого вашего Неблагого Двора?
— Мне очень жаль, — ответил Джекаби. — Это не отменяет того, что для вашей матери он действительно мог быть волшебным человеком. Просто не обязательно добрым.
— Добрый. Злой. Субъективность, — холодно бросил Финстерн. — Он бросил мою мать и сделал меня внебрачным ребенком. Не стоит сожалеть, он и правда чудовище. Так как же нам попасть внутрь?
Джекаби задумчиво покивал.
— Интересно, Чарли, а вы что-нибудь ощущаете?
— Я не знаю, что именно должен ощущать, сэр.
— Тогда попробуйте. Вон там.
Чарли поднялся по травянистому склону, вытянув перед собой руки. Финстерн наблюдал за ним, прищурившись.
— Ничего не чувствую, — сказал Чарли. — Ом-кайни всегда соблюдали нейтралитет, сэр. Извините, но я думаю, что…
Руки Чарли вдруг исчезли по локоть, и он резко шагнул назад.
— Мистер Джекаби?
— Ага! Попробуйте открыть проход.
— Вы уверены, что это благоразумно?
— В моей практике вообще нет ничего благоразумного, — ответил Джекаби. — Зато есть вопросы, на которые мне нужны ответы, а до людей, которые могут эти ответы дать, не добраться привычными способами.
— Я не знаю, как это сделать, — возразил Чарли. — Не имею ни малейшего представления, сэр, что я сейчас делаю.
— Попытайтесь, мистер Баркер. Прошу вас.
Чарли глубоко вздохнул и закрыл глаза. Несколько секунд ничего не происходило, а затем прямо в воздухе выросла дыра, пульсирующая и расширяющаяся дюйм за дюймом. По холму прокатилась волна теплого воздуха, взволновав высокую траву. Запахло чем-то сладким вроде жженого сахара. Рука Чарли вдруг озарилась искрящимся сапфирово-изумрудным светом с той стороны, и я на мгновение испугалась, что мы открыли проход на самом дне какого-нибудь магического озера, но когда мои глаза немного привыкли, я поняла, что смотрю на густую, сочную зелень.
— Не думаю, что я смогу… — Чарли открыл глаза и отшатнулся.
Джекаби успел подхватить его, прежде чем тот упал. Портал достигал размера арочного дверного проема церкви и плавно закруглялся вверху. Обойдя его по кругу, я обнаружила, что с обратной стороны портала будто вообще не существовало — лишь удивленные лица моих спутников, вглядывающихся в разреженный воздух. Я вернулась к ним.
Несмотря на полученный ранее толчок, Финстерн первым проскочил через проем.
— Подождите! — крикнул Джекаби ему вслед, но изобретатель шагал дальше, с любопытством оглядываясь по сторонам.
— Чарли, — начал мой работодатель, — ты должен остаться здесь.
— Совершенно исключено, — возразил тот. — Вы не имеете ни малейшего представления о том, куда идете.
— Но я точно знаю, что мне хотелось бы выйти оттуда. Знаете, чем чаще всего славятся герои, отважившиеся войти в Аннуин?
Чарли помотал головой.
— Тем, что там и остались. Хотели они того или нет. Ни я, ни мисс Рук не можем открыть этот портал, мистер Баркер, и никто не знает, удастся ли вам открыть его с той стороны после того, как он захлопнется. Вы должны держать его открытым ради всех нас. Вы единственный способны сделать это.
Взгляд Чарли метался, он пытался найти какие-то альтернативные варианты и не находил. Вместо этого полицейский повернулся ко мне:
— Ты знаешь, что там небезопасно. Тебе не обязательно идти.
Я привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Я вернусь, ты даже соскучиться не успеешь. Обещаю.
Джекаби шагнул через проем.
— И еще одно, мистер Баркер. Постарайтесь не дать ничему отсюда вырваться.
Глава двадцать шестая
Аннуин поражал своей яркостью, и дело не в моем восприятии, а в самой окружающей нас реальности. Деревья были удивительно глубокого, насыщенного цвета, как и весь лес, словно нарисованный безумным художником, решившим не передавать всех тонкостей расцветки. Я восхищенно закружилась, впитывая в себя все эти краски. Листья словно вырезали из настоящих изумрудов. Пурпурные почки на деревьях как будто светились изнутри, и даже небо было не бледно-голубым, а скорее насыщенного оттенка зрелой черники, хотя сквозь густую растительность я и разглядела лишь несколько его фрагментов.
Свет, пробивающийся сквозь ветви деревьев, затанцевал на моей коже оттенками бирюзового, когда где-то высоко над нами раздалось хлопанье крыльев. Отовсюду доносились щебет, крики и шорохи дикой природы, сливающиеся в один монотонный гул. Если мы искали страну мертвых, то, похоже, свернули не в ту сторону по дороге. Никогда я еще не ощущала себя настолько живой.
Финстерн уже исчез из виду, и я торопливо догнала спешащего за ним Джекаби. Повсюду росли папоротники, кусты и густой мох, но посреди всего этого изобилия можно было различить намек на тропу — там, где растительность со временем примялась и чуть-чуть отступила. Я вспомнила, как однажды читала книгу про исследователя, который по такой же тропе забрел в логово разъяренных диких кабанов. Единственным оружием в моем распоряжении оставался узкий серебряный нож моего начальника с рукояткой из слоновой кости. Я положила ножны в карман юбки, и теперь при быстрой ходьбе он слегка похлопывал меня по ноге. Вес ножа немного успокаивал, хотя с каждой секундой он казался все менее грозным оружием и все более походил на безделушку для распечатывания конвертов, особенно при мысли об острых клыках неведомых тварей, прячущихся где-то в глубине этого леса.
То тут, то там по пути встречались массивные красные камни, некоторые до двадцати футов в высоту, похожие на огромные малиновые колонны. Когда мы проходили мимо одного такого камня, я краем глаза заметила какое-то белое, как снег, пятно за ним. Я присмотрелась, однако не увидела ничего, кроме лесного полумрака. Вдруг что-то белое мелькнуло с другой стороны, но, едва я обернулась, сразу же исчезло. Я потрясла головой. Лес играл со мной.
Постепенно деревья расступились, а по земле протянулись корни. Целый ковер из переплетавшихся между собой длинных, извивающихся корней, похожих на толстые канаты. Постепенно они становились все больше, и некоторые из них я уже не могла бы обхватить и двумя руками. В центре этого переплетения возвышалось самое невероятное создание природы, которое я когда-либо видела.
Гигантские корни продолжали переплетаться, завиваясь между собой спиралями и устремляясь вверх, пока не превратились в огромный ствол. Это был тис, хотя и невероятных размеров, в основании не меньше целого квартала города. Ветви его простирались во все стороны до бесконечности, исчезая в насыщенно-синем небе.
— Это как проводники, — в восхищении прошептал Финстерн позади нас с сильным валлийским акцентом. — Живые кабели и живой аккумулятор. Земля — источник энергии. Гениально. Настолько все просто в своей основе. Вы чувствуете энергетическое поле, детектив?
Финстерн прошел чуть дальше, похлопывая по рыже-бурым корням, словно конный заводчик по породистым жеребцам. Джекаби ничего не ответил, но я и сама ощутила воздействие некой незримой силы, от которой у меня по рукам бегали мурашки.
— Нам туда, — показал Джекаби на основание удивительного дерева.
Метрах в ста от нас, почти загороженные корнями, возвышались два красных камня, подобных тем, что мы видели по пути. Они, словно римские колонны по бокам арки, обрамляли большое углубление в стволе, похожее на гигантскую выемку от отломанного сучка. Мы двинулись вперед, перелезая через преграждавшие путь корни. Пока Джекаби пытался залезть на один из них высотой примерно с него самого, я обернулась и снова заметила, как у дальнего дерева на краю леса промелькнуло нечто, похожее на молочно-белый мех на фоне сочной зелени. Видение исчезло, едва я успела сфокусироваться на нем, но я не сомневалась, что мне не почудилось.
Я вдруг подумала, что звуки дикой природы в таком лесу вовсе не необычны. Намного необычнее их отсутствие. По мере нашего приближения к дереву монотонный гул затих. Кроме загадочного пугливого животного все остальные представители местной фауны явно предпочитали обходить его стороной.
Увлекшись разглядыванием подлеска, я не заметила, как шагнула в пустоту, и покатилась вниз, упав на спину в ложбину между корнями. Этот странный провал выглядел, тем не менее, совершенно естественно, не наводя на мысли о насильственной вырубке, как будто корни просто выросли по краям оврага. Сухая земля на его дне казалась отличной тропинкой, ведущей в нужном нам направлении. Проявив куда больше ловкости, Джекаби и Финстерн присоединились ко мне, и вместе мы преодолели несколько последних ярдов до алых колонн. Трудно было предположить, насколько далеко внутрь уходило находящееся между ними углубление. Зазор в древесине достигал примерно трех футов в самом широком месте, а в высоту почти равнялся моему росту. Если бы не красные камни, я бы, возможно, и не заметила его среди других трещин и теней хаотично переплетающихся корней.