— Ладно, договорились. — Хадсон почесал бороду крюком. — А зачем мы вообще здесь?
— Не имею ни малейшего представления, почему ты тут, — ответил Джекаби. — Я понимаю, зачем сюда явились феи, спрайты и другие потусторонние существа. Они ищут моей защиты — хотя бы той, что я в силах предложить. А ты, Хэнк, — человек. Опасность тебе не грозит. Ты мог бы сейчас находиться в любом месте, так почему ты здесь?
— Ну, я не эксперт по чтению разных знаков и знамений, приятель. Просто понял: что-то пошло не так. А ты же умеешь все исправлять, так что я решил тебе помочь. В прошлый раз это же я все заварил, а ты расхлебывал. Вот я и пришел сейчас к тебе расхлебывать.
— Вы знаете, что мы тоже всегда на вашей стороне, сэр, — заверила я.
Чарли кивнул.
— Я только недавно смогла снова выходить в большой мир, — поддержала нас Дженни. — И я не хочу, чтобы кто-то уничтожил этот мир, прежде чем я смогу им насладиться.
— А ты? — Джекаби повернулся к Надду.
— Моя орда одной ногой фтоит ф этом мире, а другой — ф Аннуине. Мы уже дафно чуем какую-то дрожь как ф той, так и ф этой фтороны.
— Но твой народ волен в любой момент отойти в сторону. Спейд не сможет добраться до вас в ближайшее время, а даже если бы и мог, вы же, как ты выразился, стоите одной ногой в Аннуине. Даже если произойдет самое худшее, даже если земля и Аннуин разорвут друг друга на части, вы же никому ничем не обязаны. Можете спокойно подождать, пока уляжется пыль. Так зачем вам было приходить ко мне? Какой вам смысл вступать в драку?
— Никакого. И да, нам не фферфой фодбирать добро ф убитых пофле фражений. Ефли до этого дойдет, мне фтыдно не будет. Но фмыфл ф том, чтобы защитить инфефтиции. Мы, как бы это фказать, фделали некоторые фложения.
Джекаби приподнял бровь.
— Вложили в Нью-Фидлем? Пусть вы мародеры и разбойники, но это звучит почти сентиментально.
Надд отрывисто засмеялся.
— Да, ф этом городе у нас фолно знакомств, что есть, то есть. Но мы инфефтировали не ф Нью-Фидлем.
Джекаби, похоже, был сбит с толку.
— Я полагаю, он имеет в виду вас, сэр, — вмешалась я. — Все, кто находится здесь, можно сказать, сделали инвестиции в вас.
В помещении вдруг стало тихо, и все закивали, отчего Джекаби явно почувствовал себя неуютно.
— Даже он? — прервал молчание Хадсон, показав на полку позади Джекаби.
Там, свесив ноги, сидел небольшой человечек, не более шести дюймов ростом, с ног до головы покрытый мехом пыльно-коричневого цвета и выглядевший как очень странная смесь воспитанного бурундука с бухгалтером. Его круглое розовое личико обрамляли пучки волос за ушами и щетинистая борода.
— А, это… — начал Джекаби и растерянно покачал головой. — Вообще-то я не знаю, кто это такой.
— Люди и не знают, — ответил человечек невыразительным тонким голоском.
— Ну, то есть мне кажется, я даже не читал про таких, как ты, что… довольно необычно. У тебя довольно впечатляющая аура, тебе кто-нибудь говорил об этом? С безудержным блеском. С очень живым сине-красным оттенком. Но не по-настоящему красным. Хм, и не синим. Кто ты?
— Половина того, кем когда-то был, — скромно ответило существо, — и больше того, чем когда-либо станешь ты, — добавил он тихо.
— Эй, офторожней! Это дфойнец, — вмешался Надд. — Очень магичефкая тфарь, но дейфтфует фама по фебе. Из Неблагих.
— Значит, это волшебное создание Неблагого двора? — Я невольно подалась назад и наткнулась на Хадсона, положившего мне руку на плечо.
— Злые, добрые, Благой, Неблагой — все это древние, почти забытые слова, — мягко произнес двойнец. — Сейчас они ничего не значат. Война все меняет.
— Кое-что не меняется, — возразил Джекаби. — И еще не война. Пока это от нас зависит.
— Ты колеблешься, — заметил двойнец. — Это хорошо. Но война началась давно. Ты уже видел потери, принял беженцев, встречался с полководцами на линии фронта.
Джекаби свел брови и сжал кулаки.
— Вот любопытно, — продолжил двойнец. — Когда ты наконец решишь принять бой, будешь ли ты знать, за что сражаешься? Выбирай с умом. Копье сжимает руку, как говорится в старой пословице. Как ты надеешься на победу человечества над иным миром, если просишь помощи у нежити и гоблинов?
— Эй, фолегче! — перебил его Надд. — Не гоблины фыгнали ффех этих тфарей из их нор и не они фригнали их фюда. Офтерегатьфя надо людей. Гоблинам надо доферять.
— Все, кроме кошелька, — все тем же невыразительным тоном поддел его двойнец.
— Эй! Фрикуфи язык. Гоблины флатят фо долгам. Мы тебе не мошенники. Люди — фот змеиное гнездо.
— Да неужто? — приподнял кустистую бровь Хадсон.
— Агафь. Моя орда однажды фофтроила башню. Агафь. Челофек ф большими набитыми карманами захотел башню ф центре Нью-Фидлема. Ф фто этажей от земли до крыши. Челофечефких этажей, заметьте, не гоблинфких. Фдфое фыше! Ну и что — мы фофтроили, агафь. Готофо, фолучайте! А этот толфтофум зажал денежки!
— Вы построили башню в центре Нью-Фидлема? — недоверчиво уточнил Хадсон. — В сто этажей?
— Агафь. Уж пофтаралифь на флафу.
— Я побывал во всех уголках этого города. Никакой башни в сто этажей здесь нет, — возразил Хадсон.
— Ага, фотому что у фас, людей, котелок не фарит как фледует. Думай как гоблин. Нельзя же пофтроить башню до неба ф центре большого города, не прифлекая ненужного фнимания. Фот мы и немного фоменяли флан. Гоблины умные. Земля ефть земля, крыша ефть крыша. Мы фрофто ферефернули башню фферх дном.
— Вы строили ее… вглубь? — ошеломленно переспросила я. — То есть рыли в землю? И почему же это тогда башня, а не туннель?
— Ну, это профто, — оскалился Надд всеми своими острыми зубами. — Ф ней же ефть окна.
— Если не против, я вас прерву, — вмешался Джекаби. — Так что же ты тут делаешь? — обратился он к двойнецу.
— Наблюдаю, — ответил тот, пожав плечами. — Жду.
Надд прорычал себе под нос что-то, что прозвучало грубовато даже для гоблина, и добавил:
— Дфойнецам феры нет.
— Ну что ж, — продолжил Джекаби, все еще обращаясь к двойнецу. — Тогда либо принеси какую-нибудь пользу, либо исчезни.
— Исчезнуть так исчезнуть, — согласился малыш-фэйри, глядя перед собой пустым взором. — Все равно это с нашим родом уже произошло. Я один-единственный.
И в мгновение ока он пропал. Джекаби повертел головой, и в его взгляде проступило неохотно признаваемое удивление.
— Мгновенная транстемпоральная дислокация, — пробормотал он. — Никаких заклинаний или волшебного порошка. Ты не шутил. Это действительно серьезная сырая магия.
— Ну да, я же гофорил, — кивнул Надд. — Этим не нужны никакие чары или фроклятья. И книжки ф заклинаниями им тоже ни к чему. Если захотят пояфитьфя, то уж точно пояфятфя. Даже у меня мурашки фо коже. Дфойнецоф фидят только ф большие фремена.
— Большие времена? — переспросил Хадсон.
— Агафь. Большие фремена. Начало. Конец. Фремена, которые ф ифтории не пофторяютфя.
В библиотеке воцарилась тишина.
— Ефли дфойнец на нашей фтороне, это к добру. А ефли не на нашей…
Гоблин не закончил фразу.
— Ну что ж, давайте надеяться, что он на нашей, — предложил Джекаби. — Итак, мы на грани войны, в которой не хотим сражаться. Вопрос только в том, как этого избежать.
— Нет, — возразила я и поняла, что оказалась вдруг в центре внимания. — Он был прав. Война уже началась. Грань, на которой мы находимся, — это выбор, который мы не хотим делать.
Я глубоко вздохнула:
— Но мы не можем позволить себе не сделать его. Либо мы вступим в бой с Жутким королем на наших условиях, либо позволим ему втянуть нас в битву, но уже на его.
В тишине библиотеки мой голос дрогнул, но я продолжила:
— Мэр Спейд думает, что защищает свой город. Да, он ослеплен паранойей, но страх его не лишен оснований. Жуткий король перенес сражение в Нью-Фидлем. Спейд позволил страху взять контроль над собой, что привело к всплеску ненависти и несправедливости, а это значит, что король уже побеждает в первом бою. Когда завеса ослабнет и Аннуин начнет проникать в наш мир, обитателей того мира встретит ненависть Спейда. Именно этого и добивается Жуткий совет. Первая битва — это не место, а восприятие.
Джекаби молча поджал губы, но не стал возражать. Взор его затуманился.
— Мэр Спейд уже ведет войну, — продолжила я. — Но он сражается вслепую, как и мы. Пока Жуткий совет опережал нас на несколько шагов. Каждый раз, как нам казалось, что мы выиграли битву, оказывалось, что мы лишь подбрасывали хвороста в огонь войны. Помните наше с вами первое дело, сэр? Что вам известно о редкапах?
Джекаби моргнул, почувствовав себя увереннее в знакомой стихии.
— Они выживают с помощью свежей крови своих жертв. Обычно обитают в развалинах замков. Ведут уединенный образ жизни, чураются общества других.
— И где мы обнаружили нашего?
— На важном политическом посту, в бурлящем жизнью мегаполисе.
— Верно. И сколько, по-вашему, может продержаться редкап, прежде чем им овладеет жажда крови и он привлечет к себе внимание? Он был пешкой. Он и должен был привлечь к себе внимание. Они хотели устроить зрелище.
— И они его получили, — поморщился Чарли. — Когда я преобразился на площади.
— Оно все равно было послабее той бучи, что я устроил, — мрачно добавил Хадсон. — Тех превращающихся зверьков они специально отдали леди из высшего общества. Тоже хотели устроить беспорядки. Вам почти удалось замять шумиху, но тут вмешался я и неслабо напортачил. Вместо парочки жутковатых созданий на званом обеде мы получили огромного дракона в небе.
В подтверждение своих слов он помахал рукой — ярким напоминанием о тех событиях.
— А я ворвалась в дом мэра и, преследуя эту мерзкую никси, пробила дыру в его стене, — добавила Дженни. — Спейд пришел в ужас. Я видела его лицо. Но мне тогда было наплевать. Было так здорово ненадолго почувствовать себя сильной. Вот что послужило последней каплей. Если кто-то и склонил чашу весов к всеобщей панике, так это я.