— Не волнуйтесь, у вас для этого есть глаза, — успокоил Павел, — особенное зрение, которое жаждет получить Жуткий король. Он строго-настрого запретил вас убивать, как раз из-за вашего зрения. И при этом никогда не пробирался вам в голову, чтобы воспользоваться им. Забавно, что, вместо того чтобы настроить устройство с его помощью, вы воспользуетесь им для уничтожения машины. Какая насмешка судьбы.
— Если Жуткий король хочет с помощью дара Джекаби настроить машину, это значит, что сейчас она в нерабочем состоянии? — спросила я.
— У Жуткого короля всегда есть альтернативные решения.
— Какие альтернативные решения?
— Хатун, — безэмоционально промолвил Джекаби. — Хатун — единственный человек, который иногда видит вещи такими, какими их вижу я.
— И это дает надежду на то, что она до сих пор жива, — попробовала приободрить его я.
— И еще они собирают армию, — добавил Павел. — Так что ожидайте еще и большое войско.
— Конечно, собирают, — кивнула я.
— И не просто армию, — продолжил Павел, — а самую ужасную, какую только можно сыскать во всем Аннуине. Как только завеса между мирами начнет прорываться, все эти создания сразу же хлынут в мир людей. Первые отряды чудовищ должны подготовить почву: посеять хаос и разрушения, внушить ужас живым. Жуткий король часто рассуждает о равновесии, — пояснил Павел, — порядке и хаосе. Он говорит, что созданий хаоса слишком долго угнетали, пока их добренькие собратья пользовались всеми благами. Неблагие фэйри попадаются на эту удочку и с наслаждением выслушивают его речи. У них даже пена изо рта идет, и они бешено вращают глазами.
— И ты тоже попался на этот крючок?
Павел пожал плечами.
— Я пил свежую кровь из хрустальных бокалов. Я никогда так часто не охотился и не жил в такой роскоши. Вы когда-нибудь спали в гробу, устланном изнутри шелком? Организованный хаос — на удивление прибыльное дело.
— Значит, нам нужно пробраться незамеченными мимо целой армии, а затем придумать, как обезвредить уникальную технологию, принцип действия которой никто полностью не понимает? — заключила я. — Что еще нам нужно знать?
— Да нет, про эту часть — все. А, ну да, еще постарайтесь не умирать слишком близко друг к другу.
— Это еще почему? — нахмурилась я.
— У нас там есть один тип — то есть у них есть один тип, — поправился Павел. — Он мастер в этом… не знаю, как выразиться…
Джекаби кашлянул:
— В умении манипулировать мертвыми? Мастер темного искусства некромантии?
— Я хотел сказать: в умении управлять марионетками из плоти, — ответил Павел. — Я и сам нежить, но эти марионетки порой и на меня жуть наводят. Умершие становятся прекрасным материалом для его фокусов, так что, если вдруг вам случится отдать концы, постарайтесь сделать это как можно дальше, ежели не хотите, чтобы он вас поднял.
— Спасибо за столь полезное предупреждение, — сказал Джекаби.
Некоторое время мы шли молча. Дженни постоянно поправляла лямку на плече.
— Может, дашь понести ее мне? — спросила я.
— Что? Нет, спасибо. В последнее время я стала лучше взаимодействовать с предметами.
Она чуть замедлила движение, и Джекаби с Павлом обогнали нас на несколько шагов.
— Мне кажется, единственный, с кем у меня не получается взаимодействовать, — это Джекаби, — тихо призналась она.
— Не получается?
Плечи ее поникли.
— Не знаю почему. Словно я сама себе запретила.
— Думаешь, это как-то связано с мистером Карсоном?
Было видно, что это имя причиняет ей боль, и я пожалела, что упомянула ее убитого жениха.
— Говард был хорошим человеком, — медленно проговорила она. — И у меня наконец-то была возможность попрощаться с ним. Я… не знаю. Просто не получается.
Я не стала развивать эту тему. В паре улиц от нас раздался свисток полицейского. Послышались голоса, залаяла собака. Фонари впереди погасли, и нас окутала тьма. Я ждала, что на нас вот-вот кто-то набросится из-за угла. Мы ускорили шаг, чтобы догнать мужчин.
— Мне никогда не нравилось настолько поздно гулять по улицам, — проворчала я. — После наступления ночи Нью-Фидлем превращается в совсем другой город.
— Вы читаете мои мысли, мисс Рук, — произнес Павел, опускаясь на колени возле бордюра. — Тем более что по улицам мы все равно не доберемся до места назначения. Отсюда мы идем по низу.
Он поднял тяжелую решетку и со стуком опустил ее на камни мостовой. Туннель под нами был еще чернее, чем черные как смоль улицы, если это возможно.
— Я туда не пойду, — сказала я.
— Как вам угодно. Мне нужен только ваш начальник.
Джекаби опустился и проскользнул в люк. Послышался всплеск: это его ноги коснулись дна. За ним последовал Павел.
Дженни обняла меня и грациозно пролетела в отверстие, скрывшись в темноте.
Я осталась на улице одна, прислушиваясь к своему сердцебиению. Я и без того провела достаточно времени в глубоких темных туннелях, и мне хватило этого на всю жизнь. Оглянувшись назад, на дорогу, которой мы шли, я закрыла глаза и постаралась выровнять дыхание. У меня все получится. Я встала на колени. Не для того я пересекала океан, чтобы гулять по безопасным тропинкам. Вдох, выдох. Я опустила ноги во тьму туннеля. Я сама выбрала эту жизнь. Мой выбор был глупым, опасным и правильным. Носок ботинка коснулся чего-то твердого, и я спрыгнула. Раздался всплеск. Вдох. О боже, как же здесь воняет! Я на время перестала дышать и закрыла лицо рукавом.
Поморгав, я начала постепенно различать очертания предметов. Туннель был не совсем черным, а, скорее, угольно-пепельным. Сквозь решетки, расположенные примерно по одной на квартал, его освещал лунный свет. Передо мной показались движущиеся силуэты. Впереди уверенно вышагивал Павел: по всей видимости, кровь Джекаби вывела его из полуобморочного состояния. Я старалась даже не представлять, на что он будет способен, когда выпьет все порции. Детектив шел чуть позади него, согнувшись под низким потолком. Рядом с ним мерцал призрак Дженни. Я ускорила шаг, чтобы догнать их.
Если вам никогда не случалось путешествовать по канализации, то позвольте мне опустить наиболее грубые подробности. Это место не предназначено для прогулок, как и для успокоения ума или комфорта тела. Достаточно сказать, что в этих мрачных проходах было очень трудно определять расстояние и время.
— До восхода солнца примерно час, — сообщил Джекаби, когда мы наконец остановились.
Приподняв очередную решетку, он выглянул наружу.
— Похоже, мы уже на окраине Нью-Фидлема. Постойте-ка! Мне кажется, я знаю, где мы находимся!
Встав на цыпочки, я посмотрела через его плечо. Со своего места я видела звезды, темные деревья и крыши зданий.
— Почти пришли, — сказал Павел. — Сюда.
Он уткнулся плечом в ничем не примечательный кусок стены и надавил на него. Кирпичная кладка со скрежетом повернулась, открыв проход, словно дверь.
— Где мы, сэр? — прошептала я, когда мы проследовали туда за Павлом и оказались в каком-то подвале с земляным полом и затхлым, сухим, холодным воздухом.
— Мы у фундамента здания, в котором наш дорогой друг Дуглас последний раз ходил в обуви на ногах, — ответил Джекаби. — Ну, если не считать обувью маленькие башмачки, которые я ему сделал, чтобы он не оставлял мокрых следов на лестнице, когда спускается из пруда. Но они протянули не более недели и не так уж хорошо сидели на его перепончатых лапах.
Я кашлянула.
— В церкви. Судя по всему, как раз под церковью отца Графтона. Здесь побывали кое-какие сверхъестественные существа, оставив свои отпечатки. Также заметны ауры Павла и Морвен. Она совершено точно проходила здесь недавно, опередив нас на несколько часов. Еще есть намек на хамелеоморфов, а также, как мне кажется, остаточные следы редкапа, которого мы поймали несколько месяцев назад.
— Но я побывала в церкви, обыскала в ней все уголки, — возразила Дженни, — и не заметила никаких тайных проходов или мистических порталов в иные измерения.
— Сбивает с толку, правда? — ухмыльнулся Павел. — Я бы на вашем месте пребывал в недоумении. Вы пребываете в недоумении?
Дженни сверкнула глазами, окинув его холодным взглядом.
— И еще чей-то след, — продолжил Джекаби, — того, кто побывал здесь относительно недавно, не более недели назад. След… фэйри.
— Это, наверное, Тильда, — предположил Павел. — Довольно занудный, но свою работу выполняет хорошо. А прямо сейчас его здесь нет?
Он беспокойно огляделся по сторонам.
— Тильда — фэйри? — уточнил Джекаби. — Но зачем фэйри проникать тайком через разлом, когда он мог бы воспользоваться вратами через завесу? И к чему ему вообще сотрудничать с Жутким королем? Я чувствую след не чудовища, а создания Благого двора.
— Я не умею читать ауры, — пожал плечами Павел.
— Так как же нам подняться? — спросила я, осматривая пыльные доски над нами в поисках какого-нибудь люка.
— Нам и не надо подниматься. Мы опустимся вниз, — усмехнулся Павел. — Это же очевидно.
— Вон там, — Джекаби показал на ничем не примечательный клочок земли в углу.
Павла, похоже, это впечатлило.
— Я ничего не вижу, — призналась я.
— Я тоже, — сказал Джекаби. — Но в остальных местах вижу. Во всем здании разлит аромат религиозной веры, стены пропитаны историей, в воздухе вокруг нас клубится туман мистического свойства, и даже земля под нами покрыта следами и остатками паранормальных аур, за исключением того угла: там как будто находится какой-то сточный колодец, может, футов десять шириной.
Павел встал на колени и начал что-то нащупывать в земле.
— Приз мистеру умнику за сообразительность, — признал он, поднимая широкую деревянную доску того же цвета, что и пол у нас под ногами, и прислоняя ее к стене. Земля под ней казалась изломанной, треснувшей, словно разбитое зеркало; вдоль острых краев висели облачка пыли, словно ряска на невидимом пруду. В самом же центре наблюдалось бледное зеленоватое свечение.
— Ну что, теперь мне полагается склянка номер два?