Я с опаской принюхалась.
— Паприкой? — предположила я, хотя ни разу не нюхала ни того, ни другого.
Кивнув, Джекаби щедро поперчил омлет. Затем он приправил его и из другой емкости. Когда порох затрещал и запрыгал по намазанной маслом сковороде, детектив пригнулся и прикрыл лицо руками. Взрыва не последовало, и Джекаби выпрямился, с улыбкой вдыхая приятный аромат.
Извинившись, я пошла за платьем к утке. Дуглас, вежливая птица, не стал возражать и отвел меня к замшелому сундуку у дальней кромки пруда. Я любезно поблагодарила его, и он улетел обратно на свое кресло на маленьком острове. Открыв сундук, я вытащила пыльное черное платье, которое признала бы старомодным даже старушка-пуританка. Я все равно приложила его к себе. Покойная жена — а может, мать — клиента была совсем крохотной. Позади меня раздался смешок.
Дженни сидела на поваленном дереве, подперев рукой мерцающую голову.
— Ах! Я не… Доброе утро, мисс Кавано, — сказала я.
— Называй меня Дженни, — улыбнулась она. — Не стоит тебе это надевать.
— Но я спросила разрешения…
— Не сомневаюсь, милая. Но надевать это платье не стоит, потому что оно ужасно.
— Полагаю, ты права, — согласилась я. — Хотя, будь я на голову ниже и на двадцать фунтов легче, из меня получилась бы прекрасная колонистка. Крохотная, тоненькая колонистка.
— По-моему, тебе идет это красное платье, но оно ведь вечернее, а не дневное?
— Выбора у меня не осталось. У меня с собой только красивые платья и рабочие штаны. Оставалось лишь одно платье, которое ты постирала. Кстати, спасибо.
— Если они тебе не нравятся, зачем ты их привезла?
Я вздохнула.
— Они первыми попались мне на глаза. Прежде чем я сбежала из дома, матушка любила одевать меня как куклу, в летящие платья от ее любимого портного. Мне не приходилось думать, что носить, потому что мое мнение все равно не учитывалось. Может, если бы она паковала мои вещи, мне и было бы из чего выбирать, но тогда мне пришлось бы нанимать отдельный экипаж для одних только шляпок. Она ужасно боялась, что какой-нибудь дворянин увидит ее дочь в лохмотьях. Так она называла любой наряд без проволочного каркаса, кружевной отделки и пяти нижних юбок. Правда, у меня была школьная форма, которая мне очень нравилась, но она износилась еще до моего отъезда. К тому же ее шили для учебы, а не для лазанья по горам. На ней то и дело появлялись дырки, а на подоле быстро возникала бахрома. За месяц форма превратилась в настоящие лохмотья. Остаток времени на раскопках я ходила в мужских штанах.
— Не может быть!
— Правда. И мне нравилось… поначалу. Так я тоже демонстрировала свою непокорность, упрямая и непреклонная. Но, уверяю тебя, после нескольких месяцев тяжелого, изнурительного труда штаны перестают быть символом свободы. Теперь мне просто хочется, чтобы у меня появилось несколько платьев… попроще.
— Что ж, — сказала Дженни, — когда приходится выбирать между двумя вариантами, следуй совету Джекаби: выбирай оба. — Она похлопала тонкими, затянутыми в перчатку пальцами по аккуратной стопке вещей, лежащей возле нее. — Я просто хочу сказать, если тебе нужна одежда попроще, примерь вот эту. По-моему, ты немного ниже меня, но, если хочешь, я покажу тебе, как их подшить. Мне они все равно уже не понадобятся.
Я взяла первую вещь — красивую юбку шоколадного цвета, сшитую из плотного хлопка. Ткань была не такая плотная и грубая, как деним, но толще и практичнее материала моих платьев. Я приложила ее к талии: она не доходила до пола. Матушка ужаснулась бы при мысли о моих икрах, открытых всему миру. Я же пришла в восторг от возможности не спотыкаться, поднимаясь на тротуар.
— Это повседневное платье, ничего особенного, — сказала Дженни.
Следующей я вытащила блузку с длинным рукавом. Украшенная скромной вышивкой, она не потеряла женственного вида. Длинный, подогнанный по фигуре жакет облегал блузку, доходил до пояса и свободно спускался на юбку. Лежащий передо мной комплект казался гораздо удобнее любого из моих нарядов и был при этом простым, но изящным.
— Пояс затягивается на спине, а на юбке есть карманы, вот здесь. — Дженни показала, где именно они находились.
Карманы! Я пришла в восторг. Я никогда не понимала отсутствие карманов в женской одежде: такое впечатление, что женщины были не вправе носить с собой хоть какие-то вещи.
— Это ты его носила? — спросила я, чувствуя себя ужасно неловко за использование прошедшего времени.
Но Дженни этого и не заметила. Она кивнула.
— Знаю, выглядит не очень…
— Вовсе нет! Он прекрасен!
Она снова улыбнулась.
— У меня есть и другие юбки и передники, если нужно. Не слишком красивые, но в лаборатории они меня выручали.
— В лаборатории? Ты занималась наукой? — спросила я.
Улыбка Дженни померкла.
— Мой жених занимался наукой, но я тоже училась. Осмелюсь сказать, это подготовило меня для жизни по соседству с мистером Джекаби. Если, конечно, к этому вообще можно подготовиться.
— Что же сталось с твоим женихом?
Мне уже казалось, что я как ни в чем не бывало болтаю со старшей сестрой. Дженни поджала губы и не ответила. Я тут же пожалела о своем вопросе. Через несколько секунд она вежливо улыбнулась.
— Может, примеришь одежду? — предложила она.
Я отвернулась, чтобы расстегнуть свое пышное красное платье, и заметила крупного нырка, сидевшего на замшелом шкафу у меня за спиной.
— Боже, Дуглас! Может, улетишь в сторонку? — попросила я.
Дуглас помотал головой, как совершенно обычная птица.
— Зачем ему улетать? — игриво бросила Дженни. — Он ведь утка. К тому же я не раз смотрела, как он одевается, пока он был еще человеком, — мечтательно добавила она. — Фигура у него ничего. Полагаю, это вполне справедливо.
Мои щеки залились румянцем.
— Это вообще-то неприлично, — заметила я.
— Знаешь, Эбигейл, отсутствие тела раскрепощает.
— Ты не слишком обрадовалась, когда я случайно зашла к тебе в комнату.
Ее озорная улыбка сменилась суровостью.
— Это другое, — сказала она, но тут же пожала плечами. — Но раз уж ты настаиваешь… Пойдем, Дуглас, не будем ей мешать.
Всплеснув руками, она нырнула спиной вперед, как пловец в бассейн, и прошла сквозь пол. Зеленая трава всколыхнулась, словно на легком ветру, и секунду спустя единственным напоминанием о призрачной леди остались белые перчатки, лежащие на земле. Дуглас подошел к краю шкафа и слетел с него по низкой дуге. Я услышала, как его лапы плеснули по воде по другую сторону зеленого занавеса. Учтиво подняв перчатки Дженни, я аккуратно сложила их на дереве, чтобы она нашла их по возвращении.
Одежда оказалась мне в самый раз и еле уловимо пахла хвоей и духами. Дженни не забыла принести даже толстые шерстяные чулки, которые тотчас согрели мои усталые ноги. По пути к выходу я поблагодарила Дугласа за предупредительность, ступая только по деревянной дорожке, чтобы не намочить свои чудесные новые чулки. Я спустилась по лестнице и почти дошла до первого этажа, когда в переднюю дверь настойчиво постучали. Джекаби выглянул из лаборатории, когда я вышла в коридор.
— О, мисс Рук, отлично. Откроете дверь? Омлет почти готов.
Он никак не показал, заметил ли мое новое одеяние.
— Кажется, он был почти готов, когда я уходила, — бросила я.
— Это новый омлет, — пояснил Джекаби, скрываясь в лаборатории. — Прошлый оказался немного… несговорчивым.
Я вышла в прихожую и открыла ярко-красную дверь. На пороге стоял взволнованный младший детектив Кейн.
— Офицер Кейн! — Я отошла в сторону и жестом пригласила молодого человека войти. — Прошу, входите! Боже, да на вас лица нет! Вы вообще спали?
— Не пришлось. — Сняв фуражку, он прошел в комнату. — Спасибо, мисс Рук. Вы же, напротив, выглядите чудесно.
Снова залившись краской, я дотронулась до волос, жалея, что не успела причесаться, прежде чем спуститься вниз.
— Скажите, мисс, мистер Джекаби дома? Боюсь, это срочно.
Я провела офицера по коридору и заглянула в лабораторию.
— Мистер Джекаби, пришел Чарли Кейн, — сказала я как можно профессиональнее, хотя растрепанные волосы и отсутствие обуви несколько портили мой образ.
— Кто?
— Вчерашний детектив. Он говорит, что у него для вас срочные новости.
Джекаби подошел к двери.
— Ах, это вы, — сказал он и окинул Чарли подозрительным взглядом. — Полагаю, наш друг в красной пижаме уже мертв?
— Мистер Хендерсон, сэр, — кивнул Чарли. — Да, сэр.
— Жаль, — задумчиво бросил Джекаби, не проявив ни грамма удивления. — Причина смерти та же, что и накануне?
— Точно та же, сэр, — снова кивнул Чарли. — Но крови в этот раз больше.
— Это объясняет следы у вас на коленях, — заметил Джекаби. — Полагаю, вы сами осматривали тело?
Казалось, последнее слово ударило Чарли как мешок с песком. Он глубоко вздохнул, собираясь с силами. Его колени и правда были заляпаны бордовыми пятнами, но их было почти не различить на синей ткани формы. Присмотревшись, я заметила, что на носках его блестящих туфель тоже остались капельки крови.
— Я был там, — сказал Чарли. — Я был там всю ночь, но не смог его спасти.
— В этом нет ничего удивительного, — отмахнулся Джекаби, и я строго посмотрела на своего начальника. Младший детектив казался совсем разбитым. Заметив мой взгляд, Джекаби неловко потрепал Чарли по плечу. — Его никто не мог спасти. Услышав плач, он потерял все шансы. Но хорошо, что вы попытались. В этой трагедии есть и плюсы: теперь мы имеем свежее место преступления. Мы с мисс Рук быстро позавтракаем и пойдем проверить, какие улики убийца оставил на этот раз.
Чарли нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Мистер Джекаби, время не ждет! Человек погиб!
— К несчастью, это так. Как бы мы ни спешили, его уже не вернешь. Уверяю вас, когда мы доберемся до него, из мертвых он не воскреснет. А горячий завтрак пойдет нам на пользу, ведь мы не хотим упустить…
Но тут детектива на полуслове прервал оглушительный взрыв. Чугунная сковородка слетела с конфорки, и ее черная ручка наполовину вошла в стену под острым углом. Металл завибрировал от удара. Последовавшую за этим звенящую тишину прервали глухие хлопки: в коридор покатилось с полдюжины спелых красных яблок.