не знаете. Могли бы просто поверить мне, когда я говорю, что хочу знать, а не секретничать и не шушукаться у меня за спиной, утверждая, что дело безнадежное и стоит только того, чтобы засунуть его подальше в ящик.
— Вот ваша папка, — сказал Джекаби. — На ней написано ваше имя и все такое. Откройте ее.
Дженни состроила недовольную гримасу.
— А где мои перчатки?
— Я уже говорил, что они вам не нужны. Могу даже доказать.
Он взял со стола чашку с золотой каемкой и еще одну с подноса.
— Вот эта — из вашего наследственного сервиза.
Он швырнул пастельно-голубую чашку, и Дженни, распахнув глаза от неожиданности, протянула руки и схватила пролетающее мимо нее фарфоровое изделие.
— А вот эту я купил вчера на рынке.
Не дав ей опомниться, он вслед за первой кинул новую чашку, с золотой каемкой. Дженни инстинктивно протянула руку, но чашка пролетела сквозь нее, разбившись о книжный шкаф.
Сжав первую чашку в ладонях и нахмурившись, она обратилась к Джекаби:
— Хватит портить мое имущество! Ничего вы не доказали. Вы и так знали, что я могу дотрагиваться только до вещей, которые принадлежат мне. Вы просто издеваетесь надо мной, и я попросила бы вас не ухмыляться, когда я сержусь на вас!
Джекаби покачал головой, продолжая улыбаться.
— Вы можете дотрагиваться до того, что принадлежит вам, по вашему мнению. Вообще-то, та чашка, которую вы держите в руках, вам не принадлежит. Разве вы не узнали сервиз, который подарила мне миссис Симмонс в прошлом году за то, что я помог ей разобраться с гномами?
Дженни с изумлением посмотрела на руки; голубая чашка начала опускаться сквозь ее пальцы. Она судорожно пыталась удержать ее, но чашка упала на пол, разлетевшись на дюжину осколков.
— Цвета, конечно, похожие, но главное — что вы поверили. Убеждение — вот что играет роль, мисс Кавано. Уверенность у вас в голове.
Он толкнул через стол папку к Дженни, оторвавшейся от созерцания черепков.
— Это ваше дело. Вам нужно только открыть его.
Дженни уставилась на папку. Я, задержав дыхание, наблюдала за тем, как она протягивает руку к столу. Пальцы остановились возле обложки, и на мгновение я поверила, что бумага ей поддастся, но ее кисть прошла насквозь по самое запястье и погрузилась в стол. Дженни тут же отдернула руку, будто ее укусили, и прижала ее к груди. На ее лице застыло выражение смущения.
— Попробуйте еще раз, — предложил Джекаби, к удивлению, мягким тоном.
Дженни посмотрела на детектива, потом на меня, а потом снова перевела взгляд на папку. Помотав головой, она неуверенно попятилась к книжному шкафу, теряя очертания.
— Дженни, подожди! — воскликнула я, но она снова исчезла.
— Мне кажется, все прошло довольно неплохо, правда? — Джекаби затолкал пустую корзину на и без того заставленную книжную полку. — Я не был до конца уверен, что моя теория подтвердится на практике, но эксперимент закончился впечатляющим успехом.
— Мистер Джекаби, прошу вас! Дженни не какая-то диковинка, требующая научного исследования, она ваш друг!
Джекаби приподнял бровь.
— Говоря по существу, мисс Рук, одно не исключает другого, и тут нечего стыдиться. Все исключительные люди по определению являются отклонением от нормы. Если настаивать на своей обычности, мы никогда не станем по-настоящему выдающимися.
— Вот это я понимаю хорошо отрепетированное и красноречивое оправдание своей грубости по отношению к милой расстроенной женщине.
— Она в порядке. Уверяю вас, когда она по-настоящему выйдет из себя, вы сразу это заметите. Зрелище не из приятных. Когда я переделывал ее прежнюю кухню под лабораторию, она начала вести себя как эхо.
— Эхо?
— Многие духи ни на что больше не способны. Многие из них — не что иное, как эхо. При этом дух представляет собой только отголосок последних мгновений своей жизни — нелепый сгусток эмоций и боли, пойманный словно эхо в ущелье, повторяющее одно и то же.
— Вы имеете в виду фразу «Вам нельзя здесь находиться»? — спросила я.
Уверенное лицо Джекаби слегка дрогнуло.
— И что-то про работу с ее женихом, — добавила я.
— Температура заметно упала?
— Вода застыла. И пронеслось что-то вроде холодного шквала.
Он побледнел.
— Думаете, мне стоит еще раз попробовать поговорить с ней? — спросила я.
Джекаби задумчиво посмотрел на потолок. Спальня Дженни находилась как раз над его кабинетом.
— Нет-нет. Наша небольшая экспедиция, пожалуй, будет как нельзя более кстати. Мне кажется, нам лучше побыть вдали от нашей дорогой мисс Кавано и дать ей время прийти в себя — по меньшей мере несколько дней. Ну, чтобы позволить ей побыть в тишине, покое и тому подобное…
В комнате стало холоднее, по моим рукам пробежали мурашки.
— Возможно, вы правы, сэр.
Глава двенадцатая
К половине шестого Джекаби закончил со сборами и с подготовкой террариума для хамелеоморфов. Пока он объяснял Дугласу, как присматривать за ними, я наблюдала за котятами сквозь стекло. Один из них играючи ударил пушистой лапкой по водомерке, а затем набросился на нее и прикончил. Возможно, мне просто показалось при свете тусклых газовых ламп, но вроде бы они стали меньше и стройнее. Мне бы не хотелось стать свидетелем их превращения из кошачьих в насекомых. Достаточно было торчащих из меха плавников, и я старалась даже не представлять себе ожидающий их процесс. Мне до сих пор было трудно смириться с мыслью, что макрель, лениво кружащая в водоеме в задней части террариума, принадлежит к тому же виду, что и эти большеглазые мохнатые комочки, копошащиеся в передней части.
Джекаби надел пальто, зазвеневшее содержимым своих бесчисленных карманов, и перекинул дорожную сумку через плечо.
— Ну что, мисс Рук, отправляемся?
Я кивнула и последовала за ним, бросая напоследок взгляд вверх по лестнице.
— Думаете, ей станет лучше? — спросила я.
— Конечно, нет, — ответил Джекаби. — Она останется мертвой, что с формальной точки зрения не попадает под понятие «станет лучше». Тем не менее я не думаю, что за время нашего отсутствия ей станет хуже.
Выйдя в прихожую, он натянул на голову свою разноцветную шапочку.
— И все же мне как-то не по себе, — сказала я. — Хотелось бы сделать что-нибудь, помочь хоть чем-то. Дженни дала мне неплохой совет по поводу… — Я посмотрела на Джекаби, утопавшего в просторном пальто, с нелепой шапочкой на голове и решила не вдаваться в подробности нашей с Дженни беседы. — В общем, она была весьма любезна и напомнила, что удача сопутствует смелым.
— Чушь, — отрезал Джекаби. — Удача сопутствует подготовленным. Если только речь не шла о мойрах, богинях судьбы, в каковом случае удача благоволит Зевсу. Вы говорили о мойрах?
— Нет, мы говорили не о мойрах. Неважно. А потом я все испортила, и вы этим утром со своими чашками только сделали хуже. Я знаю, по вашему мнению, это пустая трата времени, но мне хотелось бы исправить создавшееся положение. Я и без того переживаю из-за своих профессиональных неудач, а также по поводу… э-э-э… романтических отношений. Было бы приятно осознавать, что хотя бы с дружбой все в порядке.
— Я не думаю, что это пустая трата времени, — сказал Джекаби. — И вообще, на мой взгляд, это замечательное чувство.
— Правда?
— Совершенно верно. Примирение после ссоры продемонстрирует силу характера и укрепит атмосферу на рабочем месте.
— Ах, ну да. Хотя в целом я просто хотела, чтобы ей стало лучше.
— А я в целом хотел бы избежать разговоров о ваших романтических отношениях. Поэтому я бы предпочел, чтобы вы поддерживали дружеские и доверительные отношения с мисс Кавано. Однако на тот случай, если она будет недоступна, — сказал Джекаби искренне, — я хочу, чтобы вы знали, — он опустил руку мне на плечо, — Дуглас — прекрасный слушатель.
— Благодарю вас, сэр. Я приму это к сведению.
— Будьте так любезны. А пока что постарайтесь не уделять слишком много мыслей мисс Кавано. Через ее метафизический разум проходит гораздо больше того, что вы или даже я можем себе представить, и в конце концов она сама должна прийти к определенным выводам. Сейчас ей требуется время — гораздо больше, чем какие-то цветы или слова. Когда мы вернемся, вы сможете позабавить ее красочными рассказами о поисках кровососущего убийцы, возможно даже, добавите пару вдохновенных историй о найденных вами камнях, и я уверен, что все вернется в… нормальным это не назовешь, но, скажем, в прежнее состояние.
Пусть Джекаби и обладал социальными навыками на уровне кирпича, но мне действительно стало чуть-чуть лучше. Меньшее, что я могла сделать, — это прислушаться к совету Дженни и попытаться проявить больше смелости в предстоящем мне скромном приключении. С этого дня я решила начать собственное расследование с целью сделать историческое открытие и попутно встретиться с одним милым молодым человеком, при виде которого у меня внутри все замирало. Я взяла чемодан и распахнула ярко-красную дверь.
Вокзал находился не далее чем в дюжине кварталов от Авгур-лейн, хотя рассчитывать расстояние в Нью-Фидлеме с его нестандартно проложенными улицами — дело неблагодарное, особенно в предрассветном полумраке. Я до сих пор так и не усвоила логику местного городского планирования. Некоторые улицы резко обрывались, пробежав лишь пару кварталов, другие загадочным образом петляли и меняли название после очередного поворота. Извилистые дороги пересекались под неожиданными углами, что требовало весьма творческого подхода к мощению в тех местах, где сталкивались камни разных мостовых. Постепенно знакомясь с некоторыми причудами этого удивительного города, я словно начинала понимать шутки, доступные только своим, и гордилась тем, что становлюсь частью местной компании.
Мы пришли как раз вовремя — увидели толстые мраморные колонны вокзала, когда небо уже вовсю светилось в предвкушении нового дня, хотя солнцу еще только предстояло подняться над горизонтом. Я уселась на скамейку внутри здания и принялась наблюдать за суетливой толпой, а Джекаби отправ