Процессия приблизилась к нам, и мужчина в сером костюме остановился перед Чарли.
— Боюсь, я еще ничего не слышал о приказе, мистер… — начал Чарли.
— Лэм. Профессор Льюис Лэм. Я лично поговорил с инспектором Беллом.
— Не сомневаюсь. Возможно, сообщение от инспектора запаздывает. Тем временем, надеюсь, вы сможете договориться.
— Договориться? Вы вообще имели дело с мистером Хорнером? Если он еще раз пересечет границу раскопок, его немедленно отправят за решетку. С этого момента участок раскопок считается частной собственностью, и он должен быть огражден от любого вмешательства.
— Даже если он придет в качестве моего личного гостя? — спросил Брисби.
— Я вижу, вы не понимаете, мистер Брисби. — Лэм повернулся непосредственно к фермеру. — Мы ценим ваши усилия и проделанную работу, но сейчас, когда приехал я, в вашем непосредственном участии нет необходимости. Раскопки будут вестись исключительно мною и моими помощниками.
— Что? Я не понимаю.
— Вас он тоже прогоняет, — пояснил Хорнер с ухмылкой.
— Но вы не можете: эта земля пока принадлежит мне!
— Вообще-то, могу, согласно условиям подписанного вами договора. Дилетанты не должны подвергать опасности ценные находки. Кстати говоря, кто эти люди?
Лэм наконец-то заметил нас с Джекаби и посмотрел на нас с подозрением.
— О, э-э-э, доброе утро. — Брисби приподнял руку к полям шляпы в знак приветствия. — Познакомьтесь, это Льюис Лэм. Он здесь, чтобы… м-м-м… исследовать ископаемые останки. Прибыл сегодня утром. Лэм, это мистер Джекаби и мисс Эбигейл Рук — я о них упоминал ранее. Вам будет любопытно узнать, что мисс Рук — дочь еще одного известного специалиста по динозаврам. Дэниела Рука, я верно запомнил?
Я кивнула.
— Вчера она немало помогла с костями, а мистер Джекаби — первоклассный детектив. О нем писали в газетах. Уверен, что если вы хорошенько подумаете, то поймете, как много здесь людей, готовых помочь.
Я улыбнулась и протянула Лэму руку.
— Рада с вами познакомиться, сэр.
Лэм скорчил такую гримасу, будто ему в рот попала какая-то гадость и он решает, проглотить ее или выплюнуть.
— Вот это и есть то непрофессиональное руководство, не допустить которое входит в мои обязанности, — сказал он, проходя мимо меня.
Я опустила руку и обменялась взглядом с Оуэном Хорнером. Он закатил глаза.
— Все, участок отныне закрыт, чтобы тут не махала руками полуграмотная деревенщина и не расхаживали хлопающие глазками невежды. Мистер Брисби, в целях поддержания профессиональных рабочих отношений я закрою глаза на то время, которое мистер Хорнер и эти недотепы-любители уже провели на моем участке, но с этого момента надеюсь, что вы будете строго следовать каждой букве нашего договора. В моем распоряжении есть выдающиеся юристы, и мне не хотелось бы, чтобы вы потеряли ферму из-за нарушения условий.
Лицо Брисби вытянулось, руки безвольно повисли по бокам. Лэм подошел к крытому экипажу, стоявшему в тени амбара, и громко постучал по двери.
— Просыпайтесь, лежебоки! Пора отрабатывать свое жалованье.
Повозка закачалась, и из нее выбрались двое заспанных мужчин. Первый был высоким и худощавым, со смуглой кожей и черными волосами; зевнув и потянувшись, он зашел за повозку. Второй оказался розовощеким пухляком, похожим на перезревший персик, со свекольно-красными веснушками и копной рыжих волос. Протерев глаза, он закинул за плечи рюкзак из мешковины, после чего выхватил из повозки связку алюминиевых шестов, но не удержал их, отчего те с лязгом упали на землю.
Лэм в раздражении простонал, но ничего больше не сказал и зашагал вверх по склону. Рыжеволосый подобрал свои вещи и молча прошел мимо нас, следуя за профессором. Второй мужчина, перекинув через плечо несколько кирок и молотов, также поспешил присоединиться к коллегам. Проходя мимо нас, он остановился и, как бы извиняясь, пожал плечами.
— Профессор производит не очень-то благоприятное первое впечатление, но к нему можно привыкнуть.
— Как будто он производит благоприятное второе впечатление! — фыркнул Хорнер.
— Мистер Брэдли! Я вас жду! — крикнул Лэм на полпути вверх по склону.
Мистер Брэдли тяжело вздохнул и поправил инструменты на плече.
— К нему можно привыкнуть, — повторил он и поплелся дальше.
Брисби отвернулся от удалявшейся процессии и уставился на нас; рот его открывался и закрывался.
— Что это было? — выдавил он из себя наконец.
— Вы поставили не на ту лошадь, — сказал Хорнер. — Я же вам говорил, что нужно было заключать договор со мной.
Фермер выглядел так, будто вот-вот расплачется.
— Ну, по крайней мере, все живы и здоровы и никто никого пока не тащит в суд, — поспешила я приободрить его. — Поэтому можно сказать, все вышло гораздо лучше, чем я смела надеяться. И вы, мистер Хорнер, не швырялись камнями. Я оценила вашу сдержанность.
— Ради вас — все что угодно, красавица, — проказливо подмигнул мне Хорнер, а потом задумчиво посмотрел на предгорья. — Но день только начинается.
Брисби сварил нам горький американский кофе, и, попивая его, мы с задней веранды наблюдали за тем, как вокруг всего участка раскопок постепенно возводится брезентовая стена. Единственным заметным издалека результатом наших вчерашних работ были разбросанные вокруг нее кучки грунта.
— Не надо было мне вчера посылать телеграмму, — уныло произнес фермер, прихлебывая черный напиток. — Жалко, что репортерша приедет зря. Теперь, когда Лэм запретил появляться на участке, и писать особенно не о чем.
Хорнер, сжимая свою кружку обеими руками, мрачно всматривался вдаль. Я понимала, какие чувства он сейчас испытывает. Это не ускользнуло и от внимания Брисби, который стал выглядеть еще более унылым.
— И мне жаль, что так все обернулось для вас, мистер Хорнер. Вы проделали такую работу. Собираетесь уехать?
Хорнер глубоко вздохнул и выпрямился.
— Не думаю. Вы сами сказали, что было бы жалко проделать все это зря. Пожалуй, я день-другой погуляю по округе, если не возражаете против моего общества. В конце концов, не хотелось бы мне отплатить за вашу любезность неблагодарностью, оставив вас один на один с этим занудой.
Брисби кивнул и слегка приободрился.
— Только воздержитесь от глупостей, — сказала я. — Помните, вы обещали мне вести себя хорошо, что бы ни случилось.
— Разве я это говорил? — усмехнулся Хорнер. — Непохоже на меня. Ну ладно, ладно, обещаю. Никаких глупостей. Но и вы не списывайте меня со счетов. Я умею быть необычайно очаровательным. — Словно в подтверждение своих слов он одарил меня дерзкой улыбкой. — Может, мы еще сдружимся со стариной Льюисом Лэмом.
— Будьте осторожны, — предупредил его Чарли. — Мне не хотелось бы заключать вас под стражу. Профессор Лэм не кажется таким уж покладистым.
— А как же вы, мисс Рук? — спросил Хорнер. — Для вас участок потерян точно так же, как и для меня.
— Напротив, — ответил вместо меня Джекаби, к моему удивлению, жизнерадостным тоном. Облокотившись на перила, он явно наслаждался окружающим видом. — Мы ничего не потеряли. Теперь, когда раскопки не отвлекают ваше внимание, мы можем сосредоточиться на нашей главной цели, ради которой и приехали сюда.
— На нашей главной цели? — опасливо спросила я.
Теперь, когда сюда должен был явиться репортер, распространяться о настоящей причине нашего приезда было бы в высшей степени неосмотрительно.
— Главная причина заключается в том, чтобы расследовать кости на участке, который теперь окружен барьером, не так ли?
— В действительности, мисс Рук, — сказал Джекаби, глядя на меня и приподнимая бровь, — причина, по которой мы здесь, — это расследование пропажи кости, которой в данный момент там нет.
— Он прав, — согласился Чарли. — Окаменелость так и не найдена, несмотря на то что сменился ее официальный владелец. Пора заняться поисками виновного.
— Может, это был просто волк или какой-нибудь другой зверь? — предположил Брисби.
Джекаби нахмурился.
— Да, очень даже возможно, что наш виновник вовсе не человек. Поверьте, мы очень серьезно рассматриваем и такой сценарий.
— Журналистке это понравится, — иронично заметил Хорнер. — Преступление всегда оживляет историю. А если вы добавите большого серого волка, то статья, пожалуй, попадет и в «Восточное побережье».
Лицо Чарли сохраняло невозмутимое выражение.
— Не думаю, что здесь замешаны волки, — сказала я. — Ископаемые останки обычно не привлекают ныне живущих падальщиков.
— Ну разумеется, привлекают, — возразил Джекаби. — Особенно тех, из газет, что падки до сенсаций. Ну что ж, сдается, пора нам познакомиться с другими обитателями здешнего поселения.
«Поселение» — это для долины Гэд было слишком громко сказано. Прежде чем добраться до ближайшей соседней фермы, мы с Чарли и Джекаби прошли не менее полумили.
Грунтовая дорога подвела нас к скромному домику, чуть меньше дома Брисби, покрытому выцветшей бежевой краской. Мы с Чарли направились сразу к двери, но Джекаби свернул и пошел в обход.
— Что вы задумали, сэр? — спросила я.
— Расследование, — немногословно ответил Джекаби.
— Нельзя же просто так, без приглашения, проникать в чей-то двор. Кроме того, разве расследование не подразумевает опрос людей?
— Против людей я, как правило, ничего не имею, но люди обычно не дают ответов на интересующие меня вопросы.
Вдруг раздался глухой выстрел, и столб ограды над головой Джекаби взорвался щепками. В дверях напротив него стояла женщина в простом белом переднике с внушительным ружьем в руках.
— Хотя, конечно, люди порой весьма удивляют, — добавил мой начальник.
Женщина вздернула подбородок и направила ружье прямо на Джекаби. Взгляд ее не был уж очень грозным, но оружие это компенсировало с лихвой.
— Вы находитесь на моей собственности, — сказала она.
— Да, действительно. Как удачно вы это подметили, — отозвался Джекаби.
Изнутри дома послышался возбужденный лай, и, пробежав мимо женщины, которая так и не опускала ружье, наружу выскочила черно-белая овчарка. Она исступленно бегала вокруг моего начальника, обнюхивая его в самых разных местах, прежде чем рухнуть на землю и подставить живот, чтобы его почесали.