— Да, — ответил фермер, покачиваясь на пятках. — Отпечатки лап. Не копыт и не сапог. Огромные лапы с острыми когтями.
Никто из нас не был готов к такому сообщению. Я бы предположила, что Чарли нарушил свое обещание, но он выглядел таким же изумленным, как и все остальные.
— Что за чушь? — сказал Лэм. — Впрочем, если в окрестностях и в самом деле бродят дикие животные, то тем более необходимо перевезти находку в Глэнвильский университет.
— Покажите мне их, — попросил Хадсон.
Джекаби, не дожидаясь приглашения, протиснулся между Лэмом и Брисби и бросился за дом, к амбару. За ним побежал Хадсон, по пятам за которым следовал Брисби. Я тоже было побежала за ними, но остановилась, увидев, что Лэм даже не шелохнулся. Он не сводил глаз с дороги. Повернув голову, я увидела, как в облаке пыли сюда подъезжает экипаж. Это возвращались Хорнер с репортершей.
— Мистер Джекаби! — позвала я, но мой шеф уже скрылся из виду за зданием.
Я схватила за рукав Чарли, пока не убежал и он.
— Мне кажется, не стоит оставлять профессора Лэма одного встречать мистера Хорнера, как вы считаете?
Чарли кивнул, наблюдая за приближающейся повозкой.
Льюис Лэм сделал пару шагов к холму и проревел:
— Огаст! Огаст Мерфи. А ну спускайся сюда! Живее!
Из-за брезента выглянула голова с рыжей копной волос. Оглядевшись, Мерфи припустил вниз, к своему хозяину, и, когда добежал до него, порядком запыхался.
— Ты знаешь, что делать, — сказал ему Лэм.
Повозка — невзрачный двухместный экипаж, запряженный одной из рабочих лошадей Брисби, — не спеша подкатила к дому. Поводья держал Хорнер. Рядом с ним сидела женщина в модном полосатом пальто. Не успели колеса остановиться, как Мерфи забежал со стороны, запрыгнул на повозку и вцепился в Хорнера. Хорнер испуганно вскрикнул: он совершенно не ожидал такого нападения, как и все мы.
Чарли подбежал к экипажу, чтобы разнять драку, но Мерфи уже спрыгнул на землю. Размахивая каким-то клочком бумаги, он гордо подошел к Лэму. Хорнер также выпрыгнул из повозки и устремился вслед за ним. На смену его обычной чрезмерной самоуверенности пришли усталость и разочарование.
— Вот она, мистер Лэм! — воскликнул Мерфи. — Нашлась в жилете, как вы и говорили!
Хорнер из-за спины выхватил у Мерфи бумагу, тот развернулся и попытался вновь отобрать ее.
— Довольно! — прикрикнул Чарли, разнимая мужчин. — Отдайте мне, — сказал он, вздохнув.
Хорнер нехотя передал бумагу Чарли.
— Кто-нибудь из вас потрудится объяснить, из-за чего весь этот шум? — спросил полицейский.
— Это почтовая квитанция, — торжественно заявил рыжеволосый, едва отдышавшись.
— Я вижу, — сказал Чарли, разглядывая бумажку с обеих сторон.
— Неужели теперь и почта принадлежит Лэму? — Хорнер бросил гневный взгляд на Мерфи, который, смутившись, отступил на шаг. — Я что, не могу отправить письмо без вашего разрешения?
— Но вы же отсылали не письмо, верно? — спросил Лэм холодно из-за спины Чарли. — Вы отправили посылку. Самому себе. Я не ошибаюсь, инспектор?
Чарли поднял глаза.
— Да, здесь так и указано.
— Ну а что здесь такого? — воскликнул Хорнер. — Я сюда не отдыхать приехал. Я приехал сюда усердно работать на совершенно законных основаниях. Это, конечно, Лэма совершенно не касается, но я отправил свои заметки и зарисовки, пока их не украли его головорезы. И этот мошенник имеет наглость обвинять меня в воровстве!
— Никто не обвиняет вас в воровстве, мистер Хорнер, — сказал Чарли.
— Я! Я обвиняю! — выпалил Лэм. — Даже если вы отослали только заметки и зарисовки — в чем я сомневаюсь, — этого уже достаточно для признания! Все открытия, сделанные на раскопках, как материальные, так и интеллектуальные, — моя собственность, которая не подлежит разглашению. В нашем с мистером Брисби договоре это очень ясно указано.
— Об этом я и говорил, — сказал Хорнер репортерше, наблюдавшей за спором с отвлеченным интересом, с каким следят за заурядным теннисным матчем.
— Офицер, арестуйте этого негодяя! — заревел Лэм.
Чарли глубоко вздохнул.
— Выживший из ума старикашка! — крикнул в ответ Хорнер. — До вашего появления в моем распоряжении был целый динозавр! Зачем мне похищать какой-то зуб?
— Мы оба прекрасно знаем, что речь идет не только о зубе! Я требую немедленно вернуть те окаменелости, которые вы похитили сегодня, прежде чем удрали в Гэдстон. И еще вас должны посадить за решетку, где вам и место!
— Он украл что-то еще с места раскопок? — спросил Чарли.
Хорнер в отчаянии раскинул руки.
— Ничего я не крал!
Я повернулась к Лэму.
— Если вы позволите нам посетить участок…
— Юная леди, — прервал он меня, — мне совершенно нет дела то того, кто ваш отец. Вам не место на этом участке, как и вашим друзьям. У вас нет никаких оснований тут находиться.
Женщина в полосатом пальто наконец-то сошла с повозки.
— Льюис Лэм, не так ли? — спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Нелли Фуллер из «Кроникл». Приятно познакомиться. Можно я первая скажу, что этот пыльно-серый костюм как нельзя лучше отражает цвет вашей личности? А теперь к делу. Я люблю подробности, так что, пожалуйста, просветите меня: в краже чего именно вы обвиняете мистера Хорнера?
Лэм поморщился.
— Я никому ничего не должен объяснять. Если Хорнеру вздумалось произвести впечатление на очередную пустышку в красивом платье и с прелестными кудряшками, то пусть подыщет себе свой участок, куда может водить кого угодно. Он сам знает, что украл у меня.
— Как мило с вашей стороны, что вы заметили, мистер Лэм. — Мисс Фуллер кокетливо поправила выбивающиеся из-под шляпки черные как смоль локоны. — Сегодня утром я как раз старалась уложить их как следует. Но если мои волосы мешают вам работать, то я с удовольствием спрячу их под шляпой. Однако если вам мешают работать ваши предубеждения против женщин, то я с удовольствием подскажу, в какое место вы можете их себе засунуть.
Она одарила профессора сладкой улыбкой и вежливым кивком.
Оуэн Хорнер посмотрел на Нелли Фуллер с восхищением, почти влюбленно. Льюис Лэм рассвирепел.
— Да как вы смеете?! — зашипел он. — Я уважаемый член научного сообщества…
Его глаза перескакивали с одного на другого, пока не остановились на Чарли.
— Ну? Я выполняю важную работу на этих раскопках. А вы собираетесь выполнять свою? Или вы и дальше позволите преступнику свободно бродить где ему вздумается, в то время как его сообщники оскорбляют меня?
— Я бы с удовольствием помог вам, профессор, — сказал Чарли, — но если вы хотите официально обвинить мистера Хорнера, то должны признать, что участок раскопок является также и местом совершения преступления.
— Конечно же, это место совершения преступления!
Чарли продолжил размеренным тоном:
— А это означает, что он находится в юрисдикции местного отделения полиции и наших детективов-консультантов, которые должны вести расследование.
Я приободрилась.
Профессор глубоко вздохнул, закрыл глаза и с досадой потер затылок.
— Ну ладно.
На моем лице невольно расползлась улыбка. Все утро, можно сказать, прошло впустую, но ближе к вечеру вдруг случился прорыв. Необычный динозавр, похищенные окаменелости, нераскрытые убийства, даже зловещий бледный мужчина — все они вели к этим каменистым холмам, словно связанные одной общей нитью. Брезентовая стена скрывала за собой какие-то тайны, и я вознамерилась во что бы то ни стало докопаться до них.
Глава двадцатая
— Осматривайтесь, но ничего не трогайте, — в третий раз повторил Лэм, пока мы с Чарли следовали за ним к входу, проделанному в брезентовой стене. — И позвольте мне напомнить, что все увиденное вами носит в высшей степени конфиденциальный характер.
— Можете не беспокоиться, мы сохраним ваши секреты, — уверил его Чарли.
Лэм недовольно прищурился, но отбросил брезентовый полог, и мы вошли внутрь. Брезент не покрывал территорию раскопок сверху, так что мы находились не в огромной палатке, а, скорее, на огороженном забором частном участке. Стены слегка наклонялись внутрь, поэтому возле них было больше тени, но на землю попадало достаточно солнечного света. Кое-где были аккуратно разложены инструменты, а некоторые участки окаменелого скелета прикрывали ткань и брезент. Самое широкое полотно закрывало большой участок хребта создания, ближе к лопаткам. Оставалось только гадать, зачем Лэм застелил окаменелости: то ли желая уберечь от порчи из-за непогоды, то ли в силу своей паранойи. В целом следовало признать, что он со своими помощниками проделал большую работу. Были уже четко видны контуры головы, а также, несмотря на брезент, было заметно, что команда Лэма полностью открыла позвоночник гигантского зверя.
Мистер Брэдли, худой смуглый мужчина, сидел на корточках возле шеи и расчищал позвонки с помощью небольшого долота и щетки. Увидев нас, он улыбнулся, но, перехватив гневный взгляд Лэма, поспешил вернуться к своему занятию.
— Так вы утверждаете, что вы дочь Дэниела Рука? — спросил Лэм, проводя нас вдоль всей находки.
— Да, это так, — ответила я.
— Ну что ж, проверим, удалось ли вам почерпнуть что-нибудь мало-мальски полезное у отца, сделавшего не такую уж незначительную карьеру. К какой кости крепятся тибия и фибула?
Попроси он меня вдеть нитку в иголку или сыграть на клавесине, я бы, пожалуй, и смутилась, но я еще в детстве собирала модели скелетов, подобно тому, как большинство девочек собирают головоломки из кусочков.
— Тибия и фибула, иначе большеберцовая кость и малоберцовая кость, с одного конца посредством коленного сустава крепятся к фемуру, то есть к бедренной кости, а с другого конца — через голеностопный сустав к предплюсне.
Мистер Брэдли в присутствии Лэма старался не поднимать голову, но все же одобрительно кивнул, когда мы проходили мимо. И как такие приятные люди поступают на работу к таким занудам, как Лэм?