Он как будто собрался сказать что-то еще, но тут кондуктор завопил: «По вагонам!», и заверещал свисток.
— Думаю, мне лучше… — махнула я в сторону поезда.
Чарли кивнул.
— До свидания, мисс Рук.
— До свидания, мистер Баркер.
Повернувшись, я пошла к вагону. В такой момент в любовных историях смелый юноша бежит за дамой, заключает ее в романтические объятья, и после этого момента читателям становится ясно, что все сложится идеально и все будут счастливы. Сейчас, после моего великого провала, в грязном от копоти и запекшейся крови платье, я бы не отказалась от такого момента. Хотя бы от какого-нибудь маленького радостного поворота в сюжете.
Но я зашла в вагон одна. Романтика — для сентиментальных простушек, напомнила я себе. Меня же ждет работа. Невинные жертвы до сих пор не отомщены, а их убийца на свободе. Я не из тех, кто надеется на тихое и спокойное будущее. Но почему сейчас, стоя в конце тесного коридора, я ощущаю себя такой жалкой и подавленной? Где же мое обещанное величие?
Из купе в середине вагона высунулась голова Джекаби.
— Мисс Рук, вы не забыли, куда вам идти? Наши места здесь.
— Да, — кивнула я, но тут же остановилась и расправила плечи. — Да, я знаю, куда мне идти.
Развернувшись на каблуках, я глубоко вздохнула.
— Я выбираю обе дороги.
И вышла обратно на платформу.
Чарли оставался на прежнем месте. Его мундир постепенно потемнел от капель дождя, которые уже сливались между собой. Он удивленно приподнял брови, увидев, как я быстро преодолеваю разделявшее нас расстояние. Рядом с ним стоял Тоби, помахивая хвостом под моросящим дождем. Я держала голову высоко и не останавливалась, пока не подошла почти вплотную к Чарли.
— Мисс Рук.
— Я вас поцелую, — сказала я. — Прямо сейчас.
Чарли нервно сглотнул, его глаза широко распахнулись, и он кивнул. Я цепко ухватилась за отворот его накрахмаленного воротничка, привстала на цыпочки и подалась вперед. Под холодным дождем губы его показались очень теплыми, а нежные пальцы слегка дрожали, когда он прижал руку к моей щеке. Я опустилась на пятки.
— Меня ждут дела, — сказала я. — Важные, как мне сказали. То, что я делаю, — это важно. Но с нетерпением буду ожидать от вас весточки. Ах да, и в следующий раз, когда будете мне писать, — добавила я, пока он ошарашенно моргал, — надеюсь, что вы будете обращаться ко мне по имени — «Эбигейл».
Снова прозвучал свисток, и я поспешила к поезду. Едва я плюхнулась на свое место, как вагон тронулся, и мы медленно поехали вперед. Я пододвинулась к покрытому каплями окну и помахала рукой. Чарли стоял на платформе там, где я его и оставила. Он выглядел промокшим и уставшим, но на его лице сияла улыбка от уха до уха. Он энергично махал мне, пока поезд не набрал скорость и вокзал не исчез из виду.
Не успели мы отъехать от Гэдстона, как Джекаби погрузился в чтение какой-то старой, потрепанной книги. Я, довольная, откинулась на спинку кресла, снова и снова переживая счастливое мгновение. В любом отношении, как ни смотри, это была бесспорная победа — мой первый настоящий успех за несколько недель. Я чувствовала, как губы мои расплываются в глупой, как у школьницы, улыбке, но ничего не могла с собой поделать.
— Вы видели?.. — спросила я Джекаби.
Он чуть-чуть опустил книгу, чтобы окинуть меня загадочным взором поверх страниц.
— Я видел, что вы… — он тихо вздохнул, — немного не в себе.
— Он меня поцеловал.
— Точнее, вы поцеловали его, что лучше отражает суть происшедшего. Уверен, мисс Кавано будет вами гордиться, когда вы расскажете ей об этом. Но я попросил бы вас сдерживать свое возбуждение до тех пор, пока не поделитесь с ней своими чувствами.
— Но в ответ-то он меня поцеловал.
— Ради всего святого! Ей-богу, когда вы печалитесь, с вами легче иметь дело.
Он снова уткнулся в свою пыльную книгу, и мне пришлось довольствоваться рассматриванием проплывающего мимо пейзажа сквозь оконное стекло, по которому стекали струйки дождя.
Глава тридцать пятая
Когда мы вышли из поезда, на платформе нас встречал комиссар Марлоу. У него, как обычно, было такое лицо, будто его всю ночь били пыльным мешком по голове, — пожалуй, сегодня он даже превзошел себя.
— Марлоу, — поприветствовал его Джекаби.
— Джекаби, — отозвался Марлоу.
— Комиссар, как любезно с вашей стороны встретить нас, — сказала я. — Но как вы узнали, что мы…
— Я, как правило, всегда хорошо осведомлен, — сказал он.
Джекаби кивнул.
— Тогда, полагаю, вы осведомлены и о последних происшествиях в долине Гэд? Ну что ж, это спасает нас от лишней писанины, не так ли? Мисс Рук, вам это должно понравиться.
— Мне не помешало бы узнать некоторые подробности, — сказал Марлоу.
— И мы вам их предоставим, — ответил Джекаби. — Рук обожает подробности. У нее в запасе всегда куча различных эпитетов для их описания. Возможно, даже слишком много.
— Мы представим вам полный отчет к завтрашнему утру, — уверила я комиссара.
— Ну хорошо, — пробурчал Марлоу. — А пока я соглашусь и на сокращенную версию. Вам удалось хоть что-нибудь узнать?
— За всем этим стоит некий человек, — кивнула я.
Перед моим мысленным взором тут же всплыл образ бледного мужчины. Это он похитил зуб. Он подговорил Хадсона вырастить дракона, зная о хамелеоморфе. Я сглотнула комок в горле. И он убил всех этих несчастных.
— Я не знаю, кто он и что затеял, но именно его нам и нужно разыскать. В докладе я представлю его подробное описание.
— Уж постарайтесь, — сказал Марлоу и повернулся к моему работодателю. — К вашему сведению, словосочетание «проявить предусмотрительность» обычно не подразумевает, что нужно стирать место совершения преступления с лица земли огненным шаром размером с океанский лайнер.
— Разве? — спросил Джекаби. — В языке так много нюансов…
— В газетах это называют ударом молнии, — сказала я. — Так что вам не нужно беспокоиться о том, что местные жители поддадутся панике, испугавшись появления какого-нибудь нового чудовища.
Марлоу, похоже, мой ответ не удовлетворил, но он все же кивнул, и мы расстались.
— Возможно, им стоило бы поддаться панике, — пробормотал Джекаби, когда мы покидали вокзал.
Домой Джекаби решил вернуться кружным путем, проходящим мимо почтового отделения Нью-Фидлема. Подойдя к почтовому ящику, он вынул из кармана узкий пакет из коричневой бумаги. На лицевой стороне его корявым почерком было нацарапано слово «Кроникл».
— Сэр, — начала я.
— Мисс Фуллер попросила меня сберечь это. Не думаю, что ее последним желанием было, чтобы ее фотопластины пылились на наших полках, как считаете?
— Марлоу этому не обрадуется, — сказала я.
— Это еще неизвестно, — задумчиво кивнул Джекаби. — Я не знаю даже, пережили ли они высокую температуру. В любом случае нужно сначала проверить, что из них выйдет, верно?
Пакет с легким металлическим стуком упал на дно ящика.
Красная дверь дома Джекаби предстала перед нами как радостное подтверждение конца нашего долгого путешествия. Раньше я неохотно входила в это необычное обиталище на Авгур-лейн, но теперь чувствовала себя здесь как дома. Оставив чемодан в прихожей, я бросилась по извилистому коридору и немного замедлила бег, лишь поднимаясь по винтовой лестнице. Мне столько всего нужно было рассказать Дженни. Я надеялась, что она будет гордиться мною, но понимала, что сначала мне придется извиниться за то, что произошло между нами при расставании. Я подкралась к ее двери на цыпочках и осторожно постучала.
— Дженни!
Не услышав ответа, я взялась за ручку. Она легко повернулась, и я приоткрыла дверь на малюсенькую щелочку.
— Дженни, это Эбигейл. Ты до сих пор сердишься на меня? Я пойму, если сердишься, я и сама на твоем месте сердилась бы. Прости, пожалуйста, Дженни.
Теперь я старалась не переступать порог без разрешения, но позволила двери распахнуться чуть шире и заглянула внутрь. В комнате царил хаос, самой хозяйки нигде не было. На полу по-прежнему валялись осколки фарфора, некоторые острые кусочки застряли в штукатурке на стене. Треснувший платяной шкаф лежал на боку, кровать и матрас находились по разным углам. Единственным доказательством того, что когда-то здесь лежала и подушка, были устилавшие весь пол перья. С окон были сорваны занавески, и я заметила, что, несмотря на полуденное солнце, стекла покрыты ледяными узорами. Единственным стоявшим вертикально предметом мебели оставался ночной столик, на котором, словно венок на римском пьедестале, лежала поднятая с пола веточка паслена. Несколько секунд я рассматривала эту сцену, а затем тихо прикрыла дверь и спустилась по лестнице.
Джекаби уже сидел в своей лаборатории. Нахмурившись, он что-то бормотал себе под нос и барабанил пальцами по расплавленному стеклу, некогда бывшему янтарной вазой Дженни.
— О чем вы размышляете, сэр?
— О катализаторе.
— О чем?
— О катализаторе. Это вещество, ускоряющее химическую реакцию. Само по себе оно неответственно за результат, просто от него зависит, насколько быстро все выйдет из-под контроля.
— То есть как загадочный бледный мужчина, который подсовывает кое-какие ключевые элементы, пока перед нами неожиданно не предстает живой огромный дракон?
— Вы становитесь на редкость проницательны, мисс Рук. Уверен, что это я оказываю на вас положительное влияние. Вопрос только: зачем он это делал?
— Ну, чтобы уничтожить место преступления и чтобы мы не обнаружили улики.
— Но он не мог заранее предсказать, что все обернется именно таким образом. Зачем он вообще дал кость Хадсону?
Я застыла на месте.
— Потому что она предназначалась не Хадсону. Он швырял ее нам.
Джекаби заинтересованно приподнял брови.
— Бедная миссис Пендлтон, ей давным-давно был известен ответ. Собакам бросают кость не затем, чтобы накормить остатками мяса, а чтобы их отвлечь. Незнакомец знал о хамелеоморфах, обитавших у миссис Бомон. И он совершенно точно знал, что попало в руки Хадсона, когда вручал ему кость. Его не волновало, что именно произойдет потом, потому что в любом случае ничего хорошего из этого не вышло бы и мы обязательно отправились бы туда на расследование. Убийства, похищенные окаменелости, небывалые существа — разве можно представить себе более заманчивую кость, способную отвлечь и занять нас на какое-то время? А мы сразу же ухватились за нее.