— Дженни. Это я, Эбигейл. Ты в безопасности. Никто не…
— Вы работаете с моим женихом.
— Дженни, вернись ко мне. Все хорошо. Ты в безопасности.
— Нет!
— Ты в безопасности.
— НЕТ!
К тому времени как она снова появилась, я успела убрать все осколки и расставить мебель. Она всегда возвращалась, но ей требовалось некоторое время, чтобы оправиться после «эха». Чтобы не терзаться самой, я занималась рутинными делами: просматривала старые записи и пометки, составленные моим предшественником Дугласом. Дуглас был странной птицей, зато обладал безупречным почерком. Конечно, пока у него еще были руки, по которым он, казалось, вовсе не скучал теперь, когда их заменили крылья. И когда я говорю «птица», я говорю буквально — Дуглас превратился в селезня, выполняя свое последнее официальное задание. Работа на Р. Ф. Джекаби сопряжена с некоторыми уникальными профессиональными рисками.
В настоящее время Дуглас сидел на полке и наблюдал за моими занятиями, иногда неодобрительно крякая или взъерошиваясь, когда я, по его мнению, записывала что-то не так. Быть птицей ему, похоже, нравилось, но от этого он не становился менее привередливым и дотошным, чем в своем человеческом воплощении. Дженни материализовалась медленно; когда я заметила ее появление, она выглядела лишь как намек на мерцающий свет в углу. Я не стала ее торопить.
— Эбигейл, — произнесла она наконец, все еще полупрозрачная, видимая лишь в приглушенном свете. — С тобой все хорошо?
— Конечно. Все в порядке.
Я отложила папки с делами на край стола. Рядом с ними лежало и ее собственное.
— А ты как? В порядке?
Она неуверенно кивнула, но было видно, как тяжелые мысли омрачают ее лицо, словно грозовые тучи.
— Извини, — сказала я. — Мне не следовало… Хватит мне уже принуждать тебя.
— Нет. — Она стала чуть плотнее и прикусила губу. — Нет, я хочу продолжать. Я тут подумала…
— Да?
— Я не такая сильная, как ты, Эбигейл.
— Ах, что за глупости…
— Нет, это так. Ты сильная, и я благодарна тебе за твою силу. Ты и так уже дала мне больше, чем я имела право попросить, но, может быть…
— Может быть что?
— Я подумала, могу ли попросить тебя еще кое о чем…
Одержание. Она хотела попросить меня пойти на одержание, то есть как бы вселиться в меня, овладеть моим разумом. И я, в бездумном порыве, согласилась. Мне удалось убедить себя в том, что я достаточно сильна, чтобы выдержать дух Дженни Кавано в своем сознании и разделить с ним свое тело, но тогда я заблуждалась как никогда — я была совсем не готова к предстоящим ощущениям. Она действовала осторожно и мягко, но мне показалось, что я впустила себе в голову целый водоворот боли и холода. Все перед моим взором закрыла белая пелена, а сами глаза как будто превратились в две льдинки. Если я и кричала, то не слышала своего голоса. Я вообще ничего не слышала. Осталась только боль.
Наша первая попытка закончилась, не успев начаться. Меня шатало, голова раскалывалась, зрение помутнело. Папки, которые я уже разложила, валялись на полу — все, кроме папки Дженни. Ее фотография, фотография из полицейского отчета, лежала поверх стопки бумаг на столе Джекаби. Не успела я собраться с мыслями, как передо мной выросла сама Дженни, подавленная и обеспокоенная.
— Все хорошо. Со мной все в порядке, — соврала я, пытаясь выдать эти слова за правду.
Облокотившись о стол, я старалась держаться ровнее, чтобы меня не вырвало на ковер.
— На этот раз я готова. Прошу тебя. Давай попробуем еще раз.
На самом деле я не была готова. Как и она.
Дженни немного помедлила и подплыла поближе, как всегда плавно и грациозно. Волосы ее развевались, как дым на ветру. Она протянула тонкую руку к моему лицу, и клянусь, пусть и на мгновение, но ее пальцы погладили мою щеку. Нежно и заботливо, как это делала моя мама, когда укладывала меня спать. А потом вернулся обжигающий холод. Все мои нервные окончания будто кричали. «Это плохая идея. Ужасная идея. Это…»
Кабинет растворился в ослепляющем белом мареве, и мы вместе провалились в мир тумана, льда и боли…
…и оказались по ту сторону.
Глава вторая
Казалось, я только вчера была у себя дома в Англии и готовилась к первому семестру в университете. Скажи мне кто-нибудь, что я брошу все это и сбегу в Америку, чтобы общаться с призраками, отчитываться перед утками и помогать сумасшедшему детективу расследовать невероятные убийства, я обвинила бы этого человека во лжи или назвала безумцем. Я бы мысленно поставила его на одну полку с теми, кто верит в спиритические доски, в морских змеев или в честных политиков. Такого рода глупости были не для меня. Я придерживалась фактов и науки, всякие чудеса — это для других.
За несколько месяцев может измениться многое.
Боль сменилась онемением, ослепляющий свет притих. Я не помнила, как перешла в прихожую, но вдруг поняла, что нахожусь именно там. Я моргнула. Как долго я пробыла без сознания? Это определенно была прихожая дома Джекаби по адресу Авгур-лейн, 926 — в этом не оставалось никаких сомнений, — но я едва могла ее узнать. На месте потрепанной деревянной лавки оказался мягкий диван. Картины с мифическими существами сменились со вкусом подобранными пейзажами, а полки, обычно заставленные причудливыми масками и разными оккультными артефактами, стояли совершенно голыми — отсутствовал даже террариум с Огденом. Когда в мой первый рабочий день меня выгнала из дома вонь, которую, надувшись, испустила эта лягушка, я и представить себе не могла, что когда-нибудь меня обеспокоит ее отсутствие, но теперь не на шутку разволновалась. Рабочий стол, хоть и нашелся на своем обычном месте, был непривычно чистым и незахламленным. За ним стояли коробки и бумажные пакеты, перетянутые бечевкой. Неужели Джекаби упаковал свои пожитки? Мы что, переезжаем?
Неожиданно распахнулась входная дверь и в проеме появился сам Р. Ф. Джекаби в своем обычном пестром наряде. Пальто топорщилось бесчисленными карманами, а нелепый длинный шарф протащился по порогу, когда его обладатель шагнул внутрь. На голове у мужчины красовалась любимая бесформенная вязаная шапочка кричащей расцветки. Когда-то я втайне порадовалась тому, что этот раздражающий меня предмет гардероба был полностью испепелен чудовищным пламенем во время нашего предыдущего приключения. Я тряхнула головой. Разве она не сгорела?
— Мистер Джекаби?
— Да. Это прекрасно подойдет для моих целей, — сказал Джекаби, направляясь ко мне.
Я открыла рот, но не успела ничего сказать, как мой работодатель шагнул прямо сквозь меня, как сквозь пустое место. Глянув вниз, я к своему растущему волнению, действительно обнаружила лишь пустоту.
— Конечно, придется тут кое-что переделать.
Развернувшись, я увидела, что он разговаривает с Дженни, парившей у окна и рассматривающей Джекаби с осторожным интересом. Ее прозрачные волосы покачивались, словно невесомые. Подол лунно-белого платья колыхался над полом. Кожа была того же бледного оттенка с жемчужным блеском, нематериальная, словно солнечный лучик.
— Ничего значительного, надеюсь? Да, я понимаю. Вы должны обустроить это место для себя. Я затеяла переделку кухни в тот год, когда переехала, но она и так очень милая.
— Уверяю вас, вы даже не заметите никаких изменений. — Джекаби открыл дверь в извилистый коридор и помедлил. — Да, я обустрою это место под себя, мисс Кавано, — сказал он, обернувшись. — Но от этого оно не станет менее вашим. У вас все равно останется свой уголок. Даю вам слово.
Дженни улыбнулась смущенно и благодарно.
— Вы необычный человек, мистер Джекаби. Чем я вас заслужила?
— Я размышлял над этим. Кое-что и вы можете сделать для меня.
Она приподняла бровь. Комната начала наполняться дымкой, но никто из них, похоже, этого не замечал.
— Чем же?
— Пообещайте мне, — продолжил Джекаби вдруг ослабевшим голосом, — что вы никогда…
А затем туман неожиданно пропал и я снова оказалась в кабинете. Я лежала на спине, а на моей груди расположился Дуглас, наклоняя голову с боку на бок и разглядывая меня своими глазами-бусинками. Во всем теле чувствовалась усталость, а руки и ноги покалывало от онемения. Я вернулась в настоящее, но чувствовала себя так, как будто целый день провалялась в снегу, а потом забралась в теплую ванну.
Надо мной появилась Дженни:
— Потрясающе! У нас получилось! Ах, Эбигейл, с тобой все в порядке?
Я пошевелила пальцами рук и ног, после чего ощупала лицо. Если не считать онемения, все было в порядке.
— Да, со мной все хорошо. А что случилось?
— Ноги! Честно — я столько лет не стояла на ногах! И ты такая теплая, Эбигейл! Я и забыла, каково это — ощущать кровь в жилах. Как будто тебя завернули в теплое одеяло изнутри.
Она крутанулась в воздухе и счастливо вздохнула, подплывая к потолку. Я уже несколько недель не видела ее такой довольной.
— Так что, сработало? — Я заставила себя встать и оперлась о стол, чтобы унять головокружение. — То есть я действительно была одержима тобой? Ты заставляла меня ходить, и все такое?
— Ну, не совсем ходить. Скорее, целую минуту пыталась не упасть. А ты что, не видела?
— Я видела… кое-что другое. Тебя и Джекаби. Наверное, в тот день, когда он вселился. Он пообещал, что у тебя в доме будет свой уголок.
— Да, он так и говорил, — сказала Дженни, опускаясь обратно вниз и внимательно меня разглядывая. — Так ты видела мои воспоминания? А что еще видела?
— Ничего особенного. Он попросил тебя взамен дать обещание, но я уже очнулась. А что ты должна была никогда не делать?
— Обещание? — задумчиво повторила Дженни, сведя брови. — Не помню. Как ты думаешь, у тебя получится узнать, если мы еще раз попытаемся?
— Наверное.
Дженни выглядела такой уверенной в собственных силах, но я никак не могла выкинуть из головы предупреждение Джекаби, чтобы я не слишком на нее давила.
— А тебя не расстраивает, что я заглянула в твои воспоминания?