– Харон проводит тебя.
Я замешкалась, взглянув на Карсона, который, похоже, едва держался на ногах и с трудом сохранял вертикальное положение.
– Ты хотела бы взять дух этого человека с собой, не так ли?
Незнакомец сделал два шага вперед и встал рядом с Карсоном, разглядывая изобретателя.
– Да, – ответила я. – Можно?
Он молча обошел Карсона, который втянул голову в плечи, словно школьник под взглядом строгого учителя.
– Его место здесь, – покачал головой мужчина. – Здесь, где он может получить все, что пожелает, чтобы раскрыть тайны мироздания. Неужели он действительно захочет бросить это все? Насколько я понимаю, верхний мир был к нему не слишком добр. Ради чего бы этому человеку желать возвращения?
– Ради нее, – расправил плечи Карсон.
– Хм. – Незнакомец снова повернулся ко мне: – Должно быть, ты очень сильно его любишь, раз проделала такой долгий путь.
– Вообще-то все не совсем так, – ответила я. – Но он имеет большое значение.
– Каждая душа имеет значение.
– Ах да, у меня есть кое-что, – вспомнила я, ощупывая карман.
– Что это?
– Струна лиры Орфея.
Я вытащила окаменелую реликвию. Джекаби часто хвастался своими древними артефактами, но никогда я еще так не надеялась на то, что он окажется прав.
Незнакомец не потянулся за ней.
– И? – спросил он тоном, в котором явно слышалась насмешка. – Хочешь избавиться от нее? У вас наверху что, закончились мусорные корзины?
– Вам… вам она не нужна?
– Для чего мне может понадобиться засохший обрывок овечьих кишок?
– Не представляю, – призналась я. – Ну, в качестве сувенира, наверное. Напоминание об Орфее и его чудесном голосе.
– Маленькая смертная, – обратился ко мне незнакомец, – нам не нужны сувениры, чтобы помнить об Орфее. Этот идиот присутствует здесь лично. И так получилось, что мне не особенно тут нужен и ваш друг. Так что я позволю вам выйти, при стандартном условии. Уходите и не оборачивайтесь. Смотрите только вперед, пока не покинете мое царство, а он будет следовать за тобой. Не оглядывайтесь. Не сомневайтесь. Не мешкайте. Понятно?
Сглотнув, я кивнула.
– Да, сэр.
– А что касается тебя, – мужчина повернулся к Карсону, – ты можешь следовать за ней, молча, пока не пересечешь последний порог. После этого ты будешь волен уйти, но знай: если засомневаешься и ступишь хотя бы одной ногой обратно в царство мертвых, оно тебя уже не отпустит.
Карсон кивнул.
– Вот и хорошо. А теперь, как мне кажется, вам потребуется вот это…
Он махнул рукой, и из воды появились черно-синие щупальца, бросив ему в ладонь мои два обола, которые он передал мне.
– Благодарю вас, сэр.
– До свидания, смертные, – сказал незнакомец.
Танцующее над поверхностью пламя неожиданно вспыхнуло белым светом и взмыло над нашими головами. А потом так же резко погасло, когда незнакомец в черном исчез. Я подавила желание оглянуться назад, на Говарда Карсона. Стараясь смотреть все время вперед, я перешла в лодку и протянула Харону два обола.
– Спасибо, – поблагодарил он.
На этот раз красным засияли две монеты, рассыпавшиеся в прах между его пальцами.
– Ну что, визит прошел удачно?
Лодка медленно покачивалась, разворачиваясь носом с резным драконом в клубящийся туман. Мне хотелось повернуться и убедиться, что Карсон сидит рядом. Мысль о том, что я прошла через все это только чтобы потерять его на обратном пути, сводила с ума – но я держала себя в руках.
– Я спросил его, – произнес Харон.
– Спросил о чем?
– О водах. Не знаю, найдутся ли в английском языке подходящие слова для описания, но я попробую, если хочешь. Он называет это «Терминус». «Конечная душа».
– Так это душа?
– Да. Всякая душа обладает силой. Всякий человек обладает уникальной душой – духом, – как и всякое место. Людские духи и духи мест, которые населяют люди, образуют связь, и эта связь делает все эти души сильнее. Твоя подруга Дженни Кавано обладает такой связью, и эта связь достаточно сильна, чтобы она оставалась наверху. У подземного мира тоже есть душа. Это Конечная душа.
– Значит, если бы мы погрузились в нее, мы бы привязались к этому Терминусу, как и Дженни привязалась к дому на Авгур-лейн?
– Не совсем. В каком-то смысле вы уже привязаны. Все души привязаны к Конечной душе. Просто помимо этого они могут еще и потеряться в Конечной душе. Стать частью единой энергии, которая пронизывает всю вечность – но ценой их собственной уникальности. Для некоторых, кто готов, это великая награда. Для других, кто предпочел бы сохранить свою индивидуальность, это не так приятно. Улавливаешь смысл?
– Думаю, что да.
По бокам от лодки плескались темные воды, в дымке вокруг нас двигались темные образы. Обратный путь до тисового дерева занял меньше времени, чем я предполагала. Здесь по-прежнему журчал впадающий в реку ручеек, а полумрак пронизывали солнечные лучи сверху.
– Харон? – обратилась к нему я.
– Да, Эбигейл Рук?
– Спасибо, что спросил. Не обязательно было делать это ради меня. Ты очень мил.
– Ты тоже очень мила, Эбигейл Рук. С удовольствием буду ждать нашей следующей встречи.
Он ловко направил лодку к причалу.
– Надеюсь только, что мне еще не скоро представится такое удовольствие.
– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулась я, выбираясь на причал. – До свидания.
С этими словами я едва не оглянулась, но вовремя спохватилась и вместо этого подняла глаза вверх, к входному проему. Если Говард Карсон и следовал за мной, то не выдавал своего присутствия ни малейшим шорохом. Я поднялась по ступеням и ступила на светлый порог мира живых.
Глава тридцать первая
Глазам моим предстала картина, по сравнению с которой ад был не таким уж кошмаром.
Мое тело уже не лежало лицом вниз на холодной земле там, где я его оставила. Его вытащили на свет, и теперь оно сидело, прислоненное спиной к корням гигантского дерева. Над ним, с безумным блеском в глазах, склонился Оуэн Финстерн, держа в руке мой нож с ручкой из слоновой кости.
– Осторожнее! – требовательно крикнул он. – Прикрепите прижимную пластинку к подставке коллиматорной линзы.
Джекаби стоял за машиной изобретателя, которая была установлена почти на границе тени, и что-то настраивал в ней.
– Только без фокусов, – рявкнул Финстерн, прижимая серебристое лезвие к моей безжизненной шее. – Иначе девчонке некуда будет возвращаться.
– Вы не понимаете, что делаете, мистер Финстерн, – сказал Джекаби. – Прошу вас, успокойтесь.
– Я прекрасно представляю, что делаю. Включайте.
– Да как ты смеешь?! – воскликнула Дженни, парящая между мужчинами. – Она спасла тебе жизнь! Без нашей помощи ты уже давно был бы в плену у этих чудовищ! Они охотятся за тобой!
– Ну и пусть! – прорычал изобретатель. – Пусть приходят! Я ждал их еще с детства! Я говорю – включайте!
Джекаби двигался нарочито медленно.
– И к чему все это, мистер Финстерн? Чего вы хотите этим добиться?
– Того, что принадлежит мне по праву рождения, – ответил тот, продолжая прижимать нож к моей шее.
Кожа под лезвием побелела. Достаточно было одного легкого движения кистью, чтобы оставить обо мне лишь светлую память.
– Делайте, как я сказал!
Джекаби повернул выключатель. Механизм загудел.
– Так вы затеяли все это ради достижения могущества?
– Все в жизни делается ради достижения могущества, силы и власти. И это – единственная причина, по которой вы еще живы, неужели это до сих пор не ясно?
– О чем вы? – поморщился Джекаби.
– А вы так ничего и не поняли, да? Она рассказала мне о ваших возможностях. – Финстерн похлопал по моему безжизненному телу.
Стоя за порогом, я содрогнулась. Мне хотелось ударить его, но сейчас был наихудший момент для того, чтобы возвращаться в свое тело – прямо под нож.
– Она рассказала, как работает ваш дар, – продолжал он. – По вашим словам, они строят что-то очень мощное. Вы догадались, насколько мощное. Ну что ж, я прекрасно понимаю, каково это – пытаться работать с силами, которые нельзя пощупать или измерить. Вы – недостающий элемент, детектив. Им нужно ваше особенное зрение. Мы, остальные, работаем вслепую, но вы видите все, как при свете дня, верно? Энергия. Потенциал. Сила. Могущество. Вы можете наблюдать это и измерять, ведь так?
Джекаби поджал губы.
– Мертвый вы им без надобности. После вашей смерти им придется охотиться за следующим Ясновидцем. Как я понимаю, именно поэтому они следили за вами и пытались контролировать. Вы – ничего не стоящий контейнер с бесценной силой. – Глаза его сузились. – И я хочу получить эту силу.
– Не думаю, что захотели бы, знай вы лучше, в чем она заключается, – возразил Джекаби. – Это скорее бремя, нежели дар. Поверьте мне.
– Тогда передайте мне ваше бремя. Это как раз то, что делает моя машина. И никому сегодня не придется умирать, детектив. Я же не чудовище, что бы вы там ни думали обо мне. Вы переходите на ту сторону. Я активирую машину. Ваша душа спокойно ждет на той стороне, пока я поглощаю дар, вместо того чтобы дать ему упорхнуть неизвестно к кому. С вашей возможностью видеть я смогу завершить свою работу и занять место среди тех, кто оценит мой труд по достоинству. Все в выигрыше.
Джекаби ничего не сказал.
– Есть, конечно, и другой вариант, – продолжил Финстерн. – Она умирает, потом умираете вы. Потом я все равно забираю ваш дар. Выбор за вами.
Джекаби посмотрел в сторону порога и, похоже, наконец заметил меня, мою бестелесную версию. Его глаза встретились с моими, и в них читалось то же чувство беспомощности, что охватило и меня саму. Он всерьез думал согласиться на выставленные условия, я видела это в его взгляде. Несколько секунд спустя он тяжело повернулся к Финстерну и моему хладному трупу. Глаза мои дрогнули и открылись.
Да, это были мои глаза, хотя не те, которыми я смотрела в это мгновение. Я оставалась за эфирным барьером, когда мое тело сердито воззрилось на безумного изобретателя. Дженни же, как я осознала, нигде не было видно. Оуэн Финстерн, похоже, этого не замечал.