– Ты хотела обрести цель, – тихо сказала я, – что-то, к чему хочется стремиться, а не от чего нужно убегать. И Жуткий король заставил тебя думать, будто ты эту цель обрела, но на самом деле его цели никогда не были твоими. Ты нашла свой собственный путь в конце концов.
– Слишком поздно. – Плечи Алины поникли. – Столько народа погибло. Моя семья… – Голос ее дрогнул. – А теперь и завеса вокруг нас разрушается.
– Завесу еще можно починить, – возразила я. – Джекаби…
Я замолкла.
– Ясновидец мертв, – произнесла Алина.
– Нет, не мертв, – произнесла я, проглотив ком в горле. – Он жив. Она жива.
Глава тридцать третья
Когда машина вновь загудела, мои внутренности как будто начали выворачиваться наизнанку. В одной руке я держала драгоценный камень, в другой – черный клинок, казавшийся очень тяжелым. Оставалась самое трудное: корона. Ни я, ни Алина не хотели прикасаться к этой ужасной вещи, но в конце концов я надела ее на голову. Корона – для концентрации силы. Клинок – для того, чтобы ее направлять. Камень – чтобы выжить.
Устремив лезвие к самому дальнему краю расступающейся завесы, я сосредоточилась. Корона обжигала меня холодом, и разум мой очистился от всех мыслей, кроме одной. Теперь существовала только завеса. Я следовала взглядом по ее переплетеньям и узорам, напрягая волю, чтобы связать их между собой. Я не имела ни малейшего представления о том, что делаю. Но стежки один за другим сшивались, и два мира разъединялись. Завеса исцелялась.
Это было все равно что пить бурлящий кипяток. Земные деревья отодвинулись за ткань реальности, и покатые холмы Аннуина снова стояли одни, сами по себе. Жар внутри меня усиливался, пока мне не показалось, что вместо крови во мне течет огонь. Разрушенные стены церкви Графтона потускнели и пропали, и вскоре Цитадель Хавгана снова стала Цитаделью Хавгана. Усилием воли я связала оставшиеся концы нитей, чтобы затянуть прореху шириной футов сто до пятидесяти футов. Я не знала, сколько еще смогу продержаться. Тридцать футов. Я закрыла глаза, но видения продолжали проступать – Ясновидец не мог отдохнуть или отвлечься от них. Двадцать футов. Мир вокруг поплыл. Тело обжигало. Меня окружила темнота.
А затем боль не то чтобы пропала, но как будто стала чужой болью. Я ощущала ее словно издалека.
Я открыла глаза. Передо мной стоял незнакомец в черной одежде. Воспоминание. Тень, которую я однажды видела в подземном мире.
– Привет, Эбигейл Рук.
Я не находила слов. Мысли мои вернулись к Чарли и Джекаби, которые оба погибли на поле боя. Неужели я присоединилась к ним?
– Ты не перешла на другую сторону, – успокоил меня незнакомец. – Пока не перешла. Но можешь, если сделаешь такой выбор. Любопытно, сделаешь ли. В конце концов, это так по-человечески. Люди постоянно пишут об этом. Пирам и Фисба. Ромео и Джульетта. Мы с тобой знаем, что тебе нечего бояться на другой стороне, маленькая смертная. Там только твои старые друзья. Присоединишься ли ты к нему? Ты любишь его, я это вижу.
Тело мое показалось одновременно невесомым и очень тяжелым.
– Ну что ж, прекрасно, – кивнул незнакомец.
Я открыла глаза. Надо мной в ореоле света нависало лицо Джекаби. Я задержала дыхание. Я этого не выбирала. Рядом с ним появлялись еще лица. Дженни. Хадсон. Лидия. Всех их окружали свои ореолы и яркие ауры, излучавшие любовь и гордость. Но среди них не было того лица, которое я хотела увидеть сильнее всего.
В голове у меня застучало.
– Я не умерла? – спросила я.
– Какое-то время мы не были в этом уверены, – сообщил Джекаби. – Какое странное чувство – не быть уверенным.
– Но вы, сэр… Вы же умерли! Я видела! Так вы… живы?
– Благодарите Дженни, – ответил Джекаби, – и науку медицину. Никакой магии.
– Вообще-то, я проникла вам в грудь, когда искусственное дыхание не сработало, – призналась Дженни. – Но в остальном – старая добрая медицинская помощь.
– Она спасла мне жизнь, – сказал Джекаби. – Нет, это не совсем верно. Она вернула меня к жизни. Что формально делает меня живым мертвецом, верно?
Он усмехнулся так, словно эта мысль его весьма позабавила.
– Да, я определенно был мертв, о чем свидетельствует и тот факт, что дар оставил меня.
Его лицо стало более серьезным, и он заглянул мне в глаза.
– Я не имел права так поступать, мисс Рук. Извините, я очень сожалею. Но это единственное, что мне оставалось. Единственный способ предоставить вам возможность починить завесу, после того как я уйду. Этот дар никогда не должен был стать вашим бременем. Я просто не мог представить себе кого-то другого, кто мог бы все это понять.
– Наверное, то же ощущала Элеонора, когда передавала дар вам, – задумалась я. – Но все вышло замечательно. Все получилось.
Я посмотрела на его лицо. Он выглядел совершенно разбитым, за исключением глаз. Они почему-то казались гораздо моложе обычного.
– Они голубые, – удивилась я. – Ваши глаза стали голубыми.
– Они всегда были голубыми, – заметил Джекаби и позволил себе усмехнуться. – А ваши на некоторое время стали красными, а сейчас серые, похожи на грозовые тучи.
Я приподнялась. Мы до сих пор находились на вершине машины. Внизу, в центре двора, виднелся круг шириной футов двадцать. Через него в крепость проникали люди и другие существа, неуверенно шагая и поглядывая на нас в ожидании ответов.
– Прореха затянулась не до конца, – сказала я. – Нужно закончить дело.
– Нет, подожди.
Я обернулась на голос и увидела сжавшуюся в углу Алину. Она встала.
– Этого не должно было случиться. Я ошибалась. Какой же я была дурой. Война ничего не решала. Но и стена ничего не решает. Нам не нужны войны или барьеры, нам нужны мосты. Нам не нужна ненависть, нам нужна надежда. Нам нужно оставить проход открытым.
– Нет, ничего такого нам не нужно, – возразил Джекаби.
– Мы должны научиться существовать вместе, – настаивала на своем Алина. – Жуткий король не изобрел ненависть и страх, он лишь воспользовался ими. Они были все время. Стена сохраняла их. Разделение сохраняло их. Думаете, он был последним, кто попытался прорваться через барьер? Это повторится. Нам нужно…
– Я считаю, вы утратили право советовать нам, что нужно делать, – отрезал Джекаби.
– Нет, – вмешалась я. – Она права. И она заслужила это право.
Я подобрала лежавшую рядом со мной корону.
– Арауна остановила Алина. Король мертв, – я протянула корону Алине. – Да здравствует королева!
Алина смотрела на корону, но не спешила ее брать.
– Только не я, – качнула головой она. – Я не предводитель, в отличие от Чарли.
– И это первое, в чем я полностью с вами согласен, – произнес Джекаби.
Я приподняла бровь, посмотрев на него, и он вздохнул.
– Мисс Рук в чем-то права. Благой и Неблагой дворы – оба потеряли своего короля. Араун оставил после себя пустоту. Дела могут осложниться, если никто не предложит более-менее законную кандидатуру.
Алина все еще сомневалась. Неуверенно взяв корону, она осмотрела ее.
– Ничто уже никогда не будет прежним, – прошептала она.
– Может, и к лучшему, что ничто не вернется к прежнему состоянию, – тяжело произнес Джекаби. – Некоторые времена в истории не повторяются. Нам кажется, что это конец, но это может быть и началом.
– Если должны появиться мосты, то им потребуются охранники, стражи, которые будут охранять покой, – сказала я. – Те, кто одной ногой стоит в мире магии, а другой – в мире людей. Хранитель Завесы – это достойная должность для того, кто ищет цель в своей жизни.
Алина перевела взгляд с короны на меня.
– Я не могу. Я этого не заслуживаю.
– Конечно, не заслуживаешь, – согласилась я, тяжело вздыхая. – Так это не работает. Ты не заслуживаешь, но все равно берешь на себя ответственность. Чарли тоже так подумал бы.
– Кстати, если тебе понадобятся рабочие, чтобы восстановить старый замок, то я знаю кое-кого, кто умеет творчески использовать пространство, – добавил Джекаби. – Думаю, будет приятно получить место, которое можно было бы снова назвать домом.
– Суверена ом-кайни., хранительница Завесы, – пробормотала Алина, словно пробуя на вкус это предложение, и опустила на голову корону. – Вы уверены?
– Нет и никогда не будем уверены, – слабо улыбнулся Джекаби. – Удачи, ваше величество.
Алина приказала разойтись всем выжившим воинам. Никаких репараций. Никаких пленников и наказаний. Все послушались.
Я, честно говоря, даже не ожидала такого. Никто не усомнился в ее праве на власть. Неблагие создания были только рады вернуться в свои леса и норы. Тем, кто захотел унести своих павших товарищей, позволили это сделать. Гоблины забрали своих мертвецов, а также прихватили немало чужих, особенно с дорогим оружием или полными карманами.
Постепенно поле боя опустело. Осталось лишь тело Чарли. Мы перенесли его вниз и положили рядом с погибшими полицейскими, пришедшими ему на помощь. Алина встала над ним.
– Город почтит его память, – сказала я ей. – На этот раз люди узнают правду. Марлоу проследит за этим. Я тоже прослежу…
В горле у меня пересохло.
– Он никогда не стремился к почестям, – возразила Алина.
– Нет. Но Нью-Фидлем был его городом, а он был хранителем его спокойствия. Я думаю, они должны знать.
Я посмотрела на Чарли. Выражение его лица было грустным. Все происходящее казалось каким-то нереальным.
– Придешь на похороны?
– У нас свои ритуалы, – ответила Алина.
– Эбигейл, – раздался позади меня нежный голос Дженни, – ты готова?
– Подожди, – остановила меня Алина. – Прежде чем ты уйдешь…
Она вытянула руку, и я протянула свою в ответ.
– Оно принадлежало нашей матери. Казимир хотел подарить его тебе. Он хотел…
Она не закончила фразу.
Я взяла кольцо. Его окружала яркая аура, в которой было много от Чарли. Он держал в своих руках это кольцо, вертел его в пальцах, прижимал к сердцу. Грудь мою пронзила боль.