Чарли кивнул, наблюдая за приближающейся повозкой.
Льюис Лэм сделал пару шагов к холму и проревел:
– Огаст! Огаст Мерфи. А ну спускайся сюда! Живее!
Из-за брезента выглянула голова с рыжей копной волос. Оглядевшись, Мерфи припустил вниз, к своему хозяину и, когда добежал до него, порядком запыхался.
– Ты знаешь, что делать, – сказал ему Лэм.
Повозка – невзрачный двухместный экипаж, запряженный одной из рабочих лошадей Брисби, – не спеша подкатила к дому. Поводья держал Хорнер. Рядом с ним сидела женщина в модном полосатом пальто. Не успели колеса остановиться, как Мерфи забежал со стороны, запрыгнул на повозку и вцепился в Хорнера. Хорнер испуганно вскрикнул: он совершенно не ожидал такого нападения, как и все мы.
Чарли подбежал к экипажу, чтобы разнять драку, но Мерфи уже спрыгнул на землю. Размахивая каким-то клочком бумаги, он гордо подошел к Лэму. Хорнер также выпрыгнул из повозки и устремился вслед за ним. На смену его обычной чрезмерной самоуверенности пришли усталость и разочарование.
– Вот она, мистер Лэм! – воскликнул Мерфи. – Нашлась в жилете, как вы и говорили!
Хорнер из-за спины выхватил у Мерфи бумагу, тот развернулся и попытался вновь отобрать ее.
– Довольно! – прикрикнул Чарли, разнимая мужчин. – Отдайте мне, – сказал он, вздохнув.
Хорнер нехотя передал бумагу Чарли.
– Кто-нибудь из вас потрудится объяснить, из-за чего весь этот шум? – спросил полицейский.
– Это почтовая квитанция, – торжественно заявил рыжеволосый, едва отдышавшись.
– Я вижу, – сказал Чарли, разглядывая бумажку с обеих сторон.
– Неужели теперь и почта принадлежит Лэму? – Хорнер бросил гневный взгляд на Мерфи, который, смутившись, отступил на шаг. – Я что, не могу отправить письмо без вашего разрешения?
– Но вы же отсылали не письмо, верно? – спросил Лэм холодно из-за спины Чарли. – Вы отправили посылку. Самому себе. Я не ошибаюсь, инспектор?
Чарли поднял глаза.
– Да, здесь так и указано.
– Ну а что здесь такого? – воскликнул Хорнер. – Я сюда не отдыхать приехал. Я приехал сюда усердно работать на совершенно законных основаниях. Это, конечно, Лэма совершенно не касается, но я отправил свои заметки и зарисовки, пока их не украли его головорезы. И этот мошенник имеет наглость обвинять меня в воровстве!
– Никто не обвиняет вас в воровстве, мистер Хорнер, – сказал Чарли.
– Я! Я обвиняю! – выпалил Лэм. – Даже если вы отослали только заметки и зарисовки – в чем я сомневаюсь, – этого уже достаточно для признания! Все открытия, сделанные на раскопках, как материальные, так и интеллектуальные, – моя собственность, которая не подлежит разглашению. В нашем с мистером Брисби договоре это очень ясно указано.
– Об этом я и говорил, – сказал Хорнер репортерше, наблюдавшей за спором с отвлеченным интересом, с каким следят за заурядным теннисным матчем.
– Офицер, арестуйте этого негодяя! – заревел Лэм.
Чарли глубоко вздохнул.
– Выживший из ума старикашка! – крикнул в ответ Хорнер. – До вашего появления в моем распоряжении был целый динозавр! Зачем мне похищать какой-то зуб?
– Мы оба прекрасно знаем, что речь идет не только о зубе! Я требую немедленно вернуть те окаменелости, которые вы похитили сегодня, прежде чем удрали в Гэдстон. И еще вас должны посадить за решетку, где вам и место!
– Он украл что-то еще с места раскопок? – спросил Чарли.
Хорнер в отчаянии раскинул руки.
– Ничего я не крал!
Я повернулась к Лэму.
– Если вы позволите нам посетить участок…
– Юная леди, – прервал он меня, – мне совершенно нет дела то того, кто ваш отец. Вам не место на этом участке, как и вашим друзьям. У вас нет никаких оснований тут находиться.
Женщина в полосатом пальто наконец-то сошла с повозки.
– Льюис Лэм, не так ли? – спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Нелли Фуллер из «Кроникл». Приятно познакомиться. Можно я первая скажу, что этот пыльно-серый костюм как нельзя лучше отражает цвет вашей личности? А теперь к делу. Я люблю подробности, так что, пожалуйста, просветите меня: в краже чего именно вы обвиняете мистера Хорнера?
Лэм поморщился.
– Я никому ничего не должен объяснять. Если Хорнеру вздумалось произвести впечатление на очередную пустышку в красивом платье и с прелестными кудряшками, то пусть подыщет себе свой участок, куда может водить кого угодно. Он сам знает, что украл у меня.
– Как мило с вашей стороны, что вы заметили, мистер Лэм. – Мисс Фуллер кокетливо поправила выбивающиеся из-под шляпки черные как смоль локоны. – Сегодня утром я как раз старалась уложить их как следует. Но если мои волосы мешают вам работать, то я с удовольствием спрячу их под шляпой. Однако если вам мешают работать ваши предубеждения против женщин, то я с удовольствием подскажу, в какое место вы можете их себе засунуть.
Она одарила профессора сладкой улыбкой и вежливым кивком.
Оуэн Хорнер посмотрел на Нелли Фуллер с восхищением, почти влюбленно. Льюис Лэм рассвирепел.
– Да как вы смеете?! – зашипел он. – Я уважаемый член научного сообщества…
Его глаза перескакивали с одного на другого, пока не остановились на Чарли.
– Ну? Я выполняю важную работу на этих раскопках. А вы собираетесь выполнять свою? Или вы и дальше позволите преступнику свободно бродить где ему вздумается, в то время как его сообщники оскорбляют меня?
– Я бы с удовольствием помог вам, профессор, – сказал Чарли, – но если вы хотите официально обвинить мистера Хорнера, то должны признать, что участок раскопок является также и местом совершения преступления.
– Конечно же, это место совершения преступления!
Чарли продолжил размеренным тоном:
– А это означает, что он находится в юрисдикции местного отделения полиции и наших детективов-консультантов, которые должны вести расследование.
Я приободрилась.
Профессор глубоко вздохнул, закрыл глаза и с досадой потер затылок.
– Ну ладно.
На моем лице невольно расползлась улыбка. Все утро, можно сказать, прошло впустую, но ближе к вечеру вдруг случился прорыв. Необычный динозавр, похищенные окаменелости, нераскрытые убийства, даже зловещий бледный мужчина – все они вели к этим каменистым холмам, словно связанные одной общей нитью. Брезентовая стена скрывала за собой какие-то тайны, и я вознамерилась во что бы то ни стало докопаться до них.
Глава двадцатая
– Осматривайтесь, но ничего не трогайте, – в третий раз повторил Лэм, пока мы с Чарли следовали за ним к входу, проделанному в брезентовой стене. – И позвольте мне напомнить, что все увиденное вами носит в высшей степени конфиденциальный характер.
– Можете не беспокоиться, мы сохраним ваши секреты, – уверил его Чарли.
Лэм недовольно прищурился, но отбросил брезентовый полог, и мы вошли внутрь. Брезент не покрывал территорию раскопок сверху, так что мы находились не в огромной палатке, а, скорее, на огороженном забором частном участке. Стены слегка наклонялись внутрь, поэтому возле них было больше тени, но на землю попадало достаточно солнечного света. Кое-где были аккуратно разложены инструменты, а некоторые участки окаменелого скелета прикрывали ткань и брезент. Самое широкое полотно закрывало большой участок хребта создания, ближе к лопаткам. Оставалось только гадать, зачем Лэм застелил окаменелости: то ли желая уберечь от порчи из-за непогоды, то ли в силу своей паранойи. В целом следовало признать, что он со своими помощниками проделал большую работу. Были уже четко видны контуры головы, а также, несмотря на брезент, было заметно, что команда Лэма полностью открыла позвоночник гигантского зверя.
Мистер Брэдли, худой смуглый мужчина, сидел на корточках возле шеи и расчищал позвонки с помощью небольшого долота и щетки. Увидев нас, он улыбнулся, но, перехватив гневный взгляд Лэма, поспешил вернуться к своему занятию.
– Так вы утверждаете, что вы дочь Дэниела Рука? – спросил Лэм, проводя нас вдоль всей находки.
– Да, это так, – ответила я.
– Ну что ж, проверим, удалось ли вам почерпнуть что-нибудь мало-мальски полезное у отца, сделавшего не такую уж незначительную карьеру. К какой кости крепятся тибия и фибула?
Попроси он меня вдеть нитку в иголку или сыграть на клавесине, я бы, пожалуй, и смутилась, но я еще в детстве собирала модели скелетов, подобно тому, как большинство девочек собирают головоломки из кусочков.
– Тибия и фибула, иначе большеберцовая кость и малоберцовая кость, с одного конца посредством коленного сустава крепятся к фемуру, то есть к бедренной кости, а с другого конца – через голеностопный сустав к предплюсне.
Мистер Брэдли в присутствии Лэма старался не поднимать голову, но все же одобрительно кивнул, когда мы проходили мимо. И как такие приятные люди поступают на работу к таким занудам, как Лэм?
– И что же следует после предплюсны? – сухо продолжил опрос профессор.
– То же, что и у людей. Плюсна и пальцы. Фаланги, если вам угодно. У большинства динозавров, как у современных птиц, плюсна была приподнята над землей, и вес всего существа…
– Неверно, – перебил меня Лэм.
– Неверно? Нет, я совершенно уверена в том, что…
– Вы ошибаетесь, мисс Рук. Как можете убедиться сами, после плюсны… не следует ничего. В этом-то все и дело. Вся ступня моего динозавра отсутствует.
Я посмотрела на землю. Массивная бедренная кость находилась на месте, за ней лежали длинные большеберцовая и малоберцовая кости, но далее следовал лишь ряд углублений в земле. Кости стопы полностью пропали.
– Прошлым вечером они точно были, – сказал Чарли, аккуратно вышагивая вдоль углублений. Я кивнула.
– Я пытался задержать ее, начальник! – неожиданно раздался пыхтящий крик Огаста Мерфи со стороны входа.
Веснушки почти полностью растворились в разлившемся по его лицу багрянце. Нелли Фуллер переступила через кучу свежевырытой земли. Полоски на пальто делали ее довольно пухленькую фигуру стройнее, под стать ее острому языку. Она казалась совершенно неуместной на фоне всей этой грязи, но ступала по неровному грунту чрезвычайно уверенно.