Однажды вечером в Гонконге я поехал в горы и увидел на полпути девочку лет четырнадцати-пятнадцати, которая шла одна, что-то неся в руках. Я почувствовал неладное, поэтому остановил машину, чтобы спросить у нее, куда она идет. Девочка ответила, что направляется на залив, и я предложил ее подвезти. Она, конечно же, узнала меня, поэтому доверилась мне.
По дороге я спросил ее, что она собирается там делать, и она ответила, что договорилась встретиться с друзьями на берегу моря и отпраздновать свой день рождения. Я поехал в указанном направлении. Почти добравшись до того пляжа, я увидел толпу людей подозрительного вида, и, судя по всему, там собирались проводить уличные гонки. Я немного забеспокоился, поэтому спросил у нее: «Ты уверена, что хочешь пойти туда одна?» Она ответила, что договорилась встретиться с друзьями. Тогда я сказал ей: «Взгляни, возле берега нет ни души, не горит ни один огонек, если ты хочешь туда попасть, тебе придется пройти через эту толпу, а это довольно страшно». Девочка все же настаивала на своем. Но я проявил твердость: «Так не пойдет, я тебя туда не пущу и провожу тебя домой». Немного подумав, она все же решила послушаться меня. Я развернул машину и отвез ее домой в Куан Тонг.[24] Наверное, ее родители до сих пор даже не догадываются об этом моем поступке.
Много лет тому назад мы снимали фильм в Испании и заметили, что в местный полицейский участок обращаются только японцы. Причем все они сообщали об ограблениях, а некоторым даже ломали нос. В то время в Европе в основном грабили шикарно одетых девушек. В Испании, Италии и во многих других странах орудовали воры на мотоциклах: они проезжали мимо жертвы, дергали за сумку, и если человек не отпускал руку, он падал на землю. Сегодня же среди потерпевших встречается немало китайцев, потому что они ходят с брендовыми вещами, да еще и носят с собой наличные.
Однажды я сопровождал режиссера Ло Вэя в Италию. В аэропорте он не раз открывал свой портфель, в котором лежали деньги, упакованные в конверт. Когда мы готовились к регистрации, он увидел, как мой менеджер, Вилли Чан (в прошлом он работал на Ло Вэя), устал ходить и присел на пол рядом с очередью. Это показалось ему забавным, и он открыл свой портфель, достал фотоаппарат и отвернулся, чтобы запечатлеть этот момент. И именно в эту короткую секунду щелчка камеры его портфель испарился.
Когда воры видят на улице таких, как мы, то предпочитают не связываться. Но если они приметят девушку на каблуках, вероятнее всего, она станет жертвой ограбления — ведь она в жизни их не догонит. Некоторые воришки работают даже и не в оживленных районах города, а в тихих, безлюдных местах. Поэтому обязательно нужно держать кошелек и все свои ценные вещи в поле зрения: либо хранить ценности в сумке на поясе, либо повесить сумку вперед и крепко держать ее.
Как-то раз в холле одной гостиницы я заметил одну очень красивую девушку в мини-юбке, она сидела на диване с собакой на поводке. Вокруг было немало людей: некоторые хотели посмотреть на собаку, умиляясь прелестному песику, а некоторые пытались подкатить к девушке, и та изредка вступала с ними в разговор. А через некоторое время обнаружилось, что у всех пропали вещи. Девушка сидела там, чтобы отвлекать внимание: пока зеваки играли с собачкой и пытались украдкой заглянуть красавице под юбку, ее сообщники не теряли времени даром.
Однажды я поехал по работе в Шанхай и увидел в аэропорту, как какой-то человек дымил прямо под знаком «Курить запрещено». Я подошел к нему, указал на табличку и спросил: «Вы не умеете читать? Здесь нельзя курить». Тот человек недовольно взглянул на меня, развернулся и ушел.
По приезде в Шанхай меня встретил Ван Лихом. Вдвоем мы сели на заднее сиденье автомобиля и от нечего делать стали смотреть в окно. Вдруг с нами поравнялся автобус, и я увидел в салоне женщину с ребенком на руках. Привычным жестом она выбросила использованную салфетку в окно. Я тут же повернулся к своему спутнику и сказал: «Вот это да, давайте нагоним их, я хочу сказать ей пару слов! Водитель, поехали быстрей, догоните тот автобус».
Когда наша машина сравнялась с тем автобусом, я открыл окно, но не успел еще и рта раскрыть, как Ван Лихом обратился к той женщине: «Эй! Зачем же ты разбрасываешь мусор где попало? Ты знаешь, что ты подаешь своему ребенку плохой пример?..» Сделав ей замечание, мы умчались вперед, оставив удивленную мамашу позади.
Когда я работаю над фильмом, меня можно назвать универсальным солдатом: помимо того что я являюсь режиссером, сценаристом, актером, постановщиком боев, я еще беру на себя обязанности завхоза. Что делает человек на этой должности? В моем ведении быт каждого члена съемочной группы. Мне важно, чтобы все мои подопечные хорошо питались и жили в комфорте. Если в съемках задействовано триста пятьдесят сотрудников, на площадке должно быть триста пятьдесят стульев. Если одновременно обедают четыреста человек, нужно, чтобы для всех них было достаточно столов. Нельзя, чтобы кто-то ел, сидя на тротуаре, требуются шатры, которые могли бы защитить людей в непогоду или создать тень в жаркие дни.
В этой сфере я работаю уже очень много лет и видел всякое. Существует немало исполнительных продюсеров, которые вдвое сокращают бюджет, выделенный на питание, и в несколько раз снижают зарплату приглашенным актерам. Я категорически против возникновения такого рода ситуаций в моей съемочной группе, поэтому всем этим я заведую сам. Каждый приглашенный актер получает гонорар лично в руки, и мне не нужно посылать какого-то третьего человека, который возьмет за десятерых и, вероятно, положит деньги к себе в карман. Из-за того, что видел немало несправедливости, я хочу, чтобы съемочная площадка Джеки Чана стала примером для подражания. Мне важно, чтобы все мои коллеги — сотрудники киностудии, режиссеры, инвесторы — знали, что проблемы существуют всегда, но нужно знать, как их решать.
Во время съемок фильма «Доспехи Бога-3: миссия Зодиак» нам нужно было создать огромный пейзаж-макет в одном из съемочных павильонов компании Central Pictures Corporation. Как-то раз мне позвонила продюсерская компания и пригласила понаблюдать за процессом монтажа в павильоне. Когда я прибыл на место, то сразу же увидел, что все рабочие заняты сваркой: мне нужен был максимально реалистичный макет, который был бы достаточно прочным и соответствовал бы требованиям экшн-фильмов. Площадь павильона составляла полторы тысячи квадратных метров, и вскоре мне стало дурно — нужно было срочно надевать маску. Сначала я решил посмотреть, как продвигается работа по сооружению макета, и тут заметил, что внутри павильона нет ламп, а скудный солнечный свет едва пробивается внутрь. Чем дальше я шел, тем тяжелее становилось дышать.
Я немедленно разозлился и начал искать ответственных лиц. Мне подозвали человека, который отвечал за сооружение сцены.
— Что случилось, господин Лун? — спросил он.
— Включите свет и вентиляцию!
— Но на все это нужны деньги…
— Немедленно включить! Если никто не заплатит — заплачу из своего кармана! Включить вентилятор стоит не так дорого! Вы знаете, что вы губите людей? Таким образом вы сократили срок жизней всех этих парней по крайней мере на десять лет! Черт возьми, они работают уже битый месяц даже без защитных очков и вдыхают отравленный воздух! Я требую, чтобы уже сегодня во второй половине дня тут стояли вытяжные вентиляторы! — негодовал я.
Увидев, что я не на шутку разгневался, они сразу же смогли раздобыть и разместить в павильоне вентиляторы.
На следующий день я встретился с Хань Саньпином и немедленно сообщил ему об этой ситуации. В тот же день Хань и Чжан Хунсэнь, глава Государственного управления по вопросам кино, еще раз посетили со мной павильон, и я констатировал, что условия труда действительно улучшились. Местный управляющий все показывал мне:
— Вот, господин Лун, посмотрите, тут мы обедаем, а это место для отдыха…
— Не надо заботиться обо мне, лучше относитесь хорошо к рабочим, — сказал я.
Несколько дней спустя (а я как раз работал в павильоне) ко мне подошел молоденький рабочий и поблагодарил меня. Я обернулся и понял, что вовсе с ним не знаком. Позже оказалось, что это здешний сварщик.
Я каждый день кручусь на съемочной площадке, где на меня смотрят примерно восемьсот человек, и я ежесекундно и ежечасно думаю о них. Я часто говорю людям из своей съемочной группы, что в нашей индустрии очень важно быть человечными. Это один из принципов моей работы. Особенно сегодня, когда я снимаю фильмы не для того, чтобы заработать или получить премию, а ради того, чтобы реализовать свои замыслы.
Когда я сотрудничал с Чжан Цзинчу на съемках фильма «Час пик-3», она уже достаточно хорошо знала английский, но она по-прежнему считалась новичком в Голливуде, и к ней нередко относились предвзято. Поэтому я всегда старался ей помочь и вступался за нее.
В то время съемочная группа постоянно снимала меня и Криса Такера. У Чжан Цзинчу, по сути, была роль второго плана, поэтому она терпеливо ждала своей очереди на площадке. Если нас снимали со спины, ей не нужно было самой принимать участие в этих сценах, но она каждый раз старалась играть сама. В одном эпизоде она должна была плакать, сидя передо мной, но при этом камера снимала только меня, и в принципе ей можно было и не напрягаться, но она все же играла свою роль. После того, как объявили, что эпизод снят, я сказал ей: «Они не снимают вашего лица, поберегите слезы». Но она все продолжала плакать, полностью войдя в роль, стараясь таким образом создать необходимый настрой и облегчить мне задачу.
Когда в США работают над фильмом, особое внимание уделяют последовательности кадров: каждый раз сначала снимают дальний, средний, а затем крупные планы. И все это время она провела со мной, сидя напротив и постоянно плача. Этим эпизодом мы занимались целый день, и к вечеру она заметно устала. Вскоре нашу с Крисом часть наконец досняли, и наш рабочий день завершился.