Аля накладывает ему полную тарелку – ешь, безумно вкусно, кусок не лезет в горло, вся эта затея кажется Косте идиотической, нелепо-постыдной. Будет что рассказать Дане, коллекционирующему такие истории. Неужто все это – теперешняя Москва, дразнящая бесстыдной сытостью, кичащаяся тусовочными вывертами, с пылом нуворишей стремящаяся удивить мир… Кого, зачем? И ведь не скажешь Але, не поймет, она уже из другого теста слеплена. Да и не надо говорить. Черт с ними, в конце концов, со всеми, плыви, Костя, по течению меж двух берегов, авось доплывешь куда-нибудь, а не доплывешь – не беда, не горюй и не переживай, значит, так надо.
Две жизни: ты не с этой и не с той,
И жизнь твоя то ввысь парит, то дремлет,
То молча ждет, то все вокруг объемлет —
То камнем обернувшись, то звездой.
Но однажды подстерегает и его, против воли, желание окунуться в неизведанное, попробовать стать одним из тех, кому перелицованный, сумасшедше-сумасбродный город этот дарит то, что, возможно, ни один другой подарить не может.
На тусовке по случаю дня рождения известного эстрадного певца завязывает Костя знакомство с человеком лет сорока с пышной шевелюрой и бородкой, делающей его похожим на европейского интеллектуала. Аля углядела его и затормошила Костю: обязательно хочу тебя с ним свести, тебе будет безумно интересно. И далее за пять минут рассказывает то, что и впрямь разжигает желание непременно познакомиться. Сергей Царев, главный организатор корпоративных праздников в Москве, невероятный выдумщик по части всякого рода игр, забав и приключений для богатых, с жиру бесящихся. Учительствовал где-то в Сибири, идеи новые внедрял, там его зажимали, попал, кажется, в Данию, преподавал, выиграл конкурс на лучший сценарий карнавала в Копенгагене, потом поразил всех придумкой – бал в пижамах. Представляешь? Есть в Стокгольме старый ресторан, лет триста ему, чопорный до ужаса, гости-мужчины в смокингах, дамы исключительно в длинных, до пят, юбках, в общем, скучища. Я в нем однажды была. Но времена-то меняются, идет бизнес у ресторана неважно. Объявляют хозяева конкурс на лучший сценарий бала. Царев наш тут как тут. И знаешь, что придумывает? Ни за что не угадаешь: бал в пижамах! Не делай круглые глаза – в пижамах! Ни тебе надоевших черных смокингов, ни тебе юбок, пыль подметающих, – пижамы всех цветов и раскрасок и пеньюары сексапильные… Чтобы попасть на бал, большие деньги платили желающие со всей Европы, телевизионщики буквально передрались за право камеры в зале поставить. Так Царев знаменитым стал.
В Москве он не знаю сколько лет, но самый удачливый по части вечеринок, презентаций всяких в казино, ресторанах. Ну и тусовки фирмачей крутых, которым чего-нибудь этакого хочется. Молодец, голова работает и деньги приличные зарабатывает. На выдумки неистощим. Я на дне рождения одного такого крутого присутствовала, года три, может, четыре назад. Царев игру в гангстеры придумал. Одел гостей в костюмы времен Аль Капоне, вооружил игрушечными пистолетами, дал задания без денег добыть на улице арбуз, привезти в кабак женщину и что-то еще, уже не помню. Веселились до упаду. А вообще, он и куда более рисковые затеи устраивает. Сам у него спросишь. Пошли…
Аля Костю представляет по высшему разряду: русский американец, писатель, состоятельный человек, заинтересовался бизнесом Сергея, хочет поговорить. Царев не возражает, они берут по бокалу вина и отходят в сторону. Аля, извинившись, покидает их, нацелившись на очень знакомую Косте женщину, какую-то актрису, имени, хоть убей, вспомнить не может, которая приветственно машет ей рукой.
– Так что бы вы, Константин, хотели о нас узнать? – интересуется Царев и оглаживает мелкую щетинку волос над верхней губой и по подбородку.
– Аля рассказала о вас кое-что, о бале в пижамах, например…
– Ну, это давно было, в девяносто шестом. Пятнадцать таких шоу прошло. Сейчас мы другим заняты. Москва – не Стокгольм, здесь жизнь бурлит, масса людей хорошо зарабатывает и может себе позволить необычный досуг. Как в Америке богатые отдыхают? Лас-Вегас, Майами, фешенебельные курорты, что еще?.. Но все в рамках принятых приличий, обычаев. Я же людей выталкиваю за эти рамки, опускаю туда, где они сроду не были и не будут, иногда на самое дно. Понимаете, им необходимо стрессы сбрасывать, от всяческих страхов избавляться. Клиенты мои – президенты банков, инвестиционных фондов, крупных компаний, им их миллионы кровью даются, иногда в прямом смысле. А я им – развлечения, игры, забавы, часто с риском связанные, нервишки щекочущие, помогающие от повседневных забот уйти, забыться на несколько часов.
– А если я захочу в ваших играх поучаствовать?
Милости прошу. Гарантирую незабываемые впечатления.
Это стоит денег, уверяю.
– А конкретнее?
– Хм… Могу вам устроить вечерок и ночь среди бомжей у трех вокзалов. Загримируем вас, оденем соответственно, а дальше – полная инициатива: хотите – выпивайте с ними, хотите – пропитание добывайте… Есть, скажем, интеллигентная игра, «Любовный треугольник» называется. Выберем по объявлению девушку не старше тридцати, желающую с достойным человеком познакомиться, замуж выйти, вот вы вместе с еще парой соискателей роль такого жениха разыграете. Цветочки, рестораны, машина попрестижнее, подарки, охмуреж, словом, красивый. Задача ваша – добиться согласия девушки и тем самым обштопать конкурентов.
– А дальше что?
– Ничего. Объявим победителя и разбежимся.
Погодите, ну, а девушка, планы строившая, надеявшаяся?
Царев опять бородку оглаживает, смотрит на Костю задумчиво-вопросительно: ваньку валяет или в самом деле судьбой несчастной озабочен?
– Видите ли, Константин, в развлечениях наших моральный аспект выводится, как говорится, за скобки. Здесь другие правила игры. Желание клиента – закон, а потом все остальное.
– Понятно…
Чувствует Костя, что затрагивает рискованную тему, переходит некую грань дозволенного, никак ему не хочется терять возможность стать участником будущего развлечения и потому старается забыть о любовном аукционе и вытекающем из него подловатом финале.
– Я вам так скажу: шутки и розыгрыши заказываются разные, иногда жестокие. Жизнь вокруг, знаете ли, жестокая, отсюда все и вытекает. – Царев, похоже, начинает искать своего рода оправдание. – Ну, скажем, такой розыгрыш. У крупного бизнесмена день рождения, круглая дата. Друзьям хочется чего-то остренького, такого, чтобы запомнил юбиляр надолго. Просят нашу фирму: придумайте, братцы, что-нибудь этакое. Пожалуйста. Едет бизнесмен в свой офис, по дороге менты останавливают машину и находят в багажнике пакет с героином. Там, естественно, мука, но герой розыгрыша этого не знает. Арест, допрос, «обезьянник», двое сокамерников – отпетых уголовников (мы актеров наняли) и так далее. Только к вечеру друзья-приятели с шампанским приезжают, «выручают».
– От такого розыгрыша инфаркт можно получить, – крутит головой Костя.
– Зато всем весело. Но если честно, юбиляр потом догадался, что это розыгрыш, но виду не подал, ему ведь тоже фан испытать хотелось.
Договариваются встретиться и обсудить вариант Костиного участия в игре. Через неделю Костя звонит, Царев приглашает его поужинать и все конкретно обсудить. Встречаются в «Обломове» на Пресне. Костя тут еще не бывал: антураж эпохи Ильи Ильича – антикварная мебель, портьеры, гостиная с камином, большой обеденный стол. И четыре кабинета. Один из них, «Баня» называется, на четыре персоны, тут и сидят они вдвоем. Уютно, по-домашнему, песни русские, романсы цыганские, можно в бильярд сыграть, в карты, в шахматы и шашки партийку сгонять. Еда исконно русская: жирная, тяжелая и безумно вкусная. Платит Царев, не дает Косте портмоне открыть.
Выбирает Костя из предложенного «Ночное скольжение». Переоденут его, в начале второго выведут в город без денег, документов, мобильника, задача его – всеми возможными способами к пяти утра до окраинного района добраться. Конечно, за ним присматривать будут, однако всего не предусмотришь, поэтому немалая доза адреналина обеспечена. Все удовольствие – пара тысяч баксов в рублях по курсу.
Аля категорически не одобряет Костину придумку: «Ты мне нужен живым и невредимым, мало ли что может случиться. Дура я, на свою голову познакомила…» Подключает Леру, та тоже пробует отговорить: «Вы, Костя, не знаете Москву, ночью это вертеп, я бы на вашем месте не стала судьбу испытывать». А Костя завелся – хочу, и все. Глупо, конечно, в такие игры ввязываться, но уж очень заманчиво попробовать. Это же не примитивная тусовка – рискованное предприятие. Риска ему и не хватает, хочется нервишки пощекотать. И хотя Аля едва ли не скандал ему устраивает, Костя рогом уперся, твердо стоит на своем.
В ночь с пятницы на субботу 17 апреля привозят его к Таганке, он незаметно высаживается и бредет неровной, отрепетированной накануне полупьяной походкой на «точку» возле театра и уже закрытой станции метро. На нем видавший виды синий тренировочный костюм, драные кроссовки и такой же долгополый плащ цвета маренго. Экипировка от Царева. Под костюм надет тонкий шерстяной свитерок без ворота, чтобы не дрожать все еще холодной ночью: игра игрой, а воспаление легких хватать неохота. Трехдневная щетина дополняет Костин бомжеватый вид.
Оглядывается, осматривается, вроде все спокойно, прохожих почти нет, мнутся двое у метро, по виду такие же, как он. Ну, лиха беда начало. Последние дни он проигрывал в уме разные варианты, как, о чем говорить с теми, у кого помощи просит, бить на жалость, нагло требовать денег, нарываться на скандал или тихой сапой в душу им влезать, но так ни на чем не остановился. Подходит к двоим, те смотрят на него выжидательно, кажется, не пьяные, просто поддатые. Один фитильной, с Костю ростом, а может, и выше, курит, другой помельче, булку жует.
– Мужики, беда у меня, обчистили, гады, на Дубровке, все забрали, даже мелочь. Хорошо, не избили. Пацанье, е… их мать. На Речной вокзал мне надо. Может, выручите, пару копеек дадите, а, мужики?