Когда женщина начала называть цифры, Вайнона отвернулась от телевизора и посмотрела на Тоню и других пленниц. Из трех женщин, висевших там, Тоня, казалось, была в лучшей форме. Кровь текла из ее рта, по рукам и ногам, скапливаясь под ней. Она была единственной, кто все еще был в сознании, и, похоже, ей потребовалась каждая унция энергии, чтобы просто держать голову. Теперь, когда Вайнона была совсем близко, она могла видеть, что губы Тони были склеены. За ними ее внучка кричала и плоть побелела там, где растягивалась, когда она попыталась открыть рот. Свежая кровь потекла по ее подбородку, из зажмуренных глаз сочились слезы.
- Что такое...? - Вайнона положила дробовик рядом с собой и сдавила пальцами губы Тони, не обращая внимание на девушку, которая кричала и брыкалась. - Успокойся, черт возьми, дай мне просто...
Вайнона смогла впиться ногтями обеих рук, а затем потянула. Губы разорвались с треском, и капли крови брызнули на лицо Вайноны, когда Тоня издала гортанный крик. Сами губы были отрезаны, и выглядело так, будто Букер использовал суперклей, чтобы соединить вместе обрезанную плоть.
- Б... Бабуля... помоги мне. Вытащи... вытащи меня отсюда. - Слова, слетающие с губ Тони, было трудно разобрать из-за всей этой крови, текущей из них.
Вайнона проигнорировала мольбы внучки, протянула руку и схватила ее за лодыжки. С ногами девушки, похоже, сделали то же, что и с ее губами: подошвы были срезаны, раны прижаты друг к другу и склеены. Вайнона начала их раздирать, но потом поняла, что в этом нет смысла.
В ее планах не было спасать Тоню. И она должна была показать это Букеру.
Ты видишь? Я предпочла тебя собственной внучке, Букер. Я и ты, мы действительно можем что-то изменить.
Женщина слева от Тони выглядела молодой, стройной. На ней не было ни капли жира. Ее лицо и живот были багровыми от синяков, а вдоль линии роста волос тянулся глубокий порез. Ее лицо покрывала засохшая кровь, а порез начал засыхать, превращаясь в темный, шероховатый рубец. На ноге у нее была колотая рана, очень серьезная, и, насколько Вайнона могла судить, она истекла кровью. Вайнона ткнула пальцем в рану, покопалась в мясе, а девчонка никак не отреагировала. С ней было все кончено.
Вайнона думала, что вторая тоже мертва, но когда она приподняла ее лицо за подбородок, из горла женщины вырвался тихий стон. У этой пленницы было срезано лицо, но кожа с ее ладоней и подошв была приклеена ко лбу, щекам и подбородку. Однако все еще оставались открытые участки, и лицевые мышцы на них блестели и пульсировали.
Вайнона даже не заметила той машины, которая сейчас ожила позади нее.
Она вскрикнула и случайно пнула свой дробовик, оттолкнув его на несколько футов от себя. Прежде чем повернуться лицом к шуму, она бросилась вперед, схватила свое оружие, и взмахнула им перед собой.
Прямо за телевизором и секс-куклой стоял тот, кто мог быть только Букером. Обнаженный и весь в крови. Над его головой висела электрическая лампочка, пальцы сжимали цепочку. У человека было женское лицо, и Вайнона сразу поняла, что раньше оно принадлежало женщине, висевшей рядом с Тоней.
Рядом с ним стоял массивный пластиковый лотерейный автомат, точно такой же, как сейчас показывали по телевизору, только гораздо больше. К нему был подключен какой-то генератор, который и издавал весь этот шум, а внутри кружились и парили шарики для пинг-понга. Шесть пластиковых трубок находились наверху, куда шарики будут втягиваться пылесосом, но пока еще они были пусты. Над автоматом был ряд отрубленных голов, плавающих в янтарной жидкости внутри пяти больших стеклянных банок, стоящих на деревянной полке. Кажется, на их скальпах были вырезаны цифры, но Вайнона не могла их разобрать.
Букер шагнул к Вайноне, держа в руках что-то маленькое и розовое.
Вайнона попятилась назад, столкнувшись с Тоней, которая издала еще один вопль. Вайнона выставила вперед дрожащий ствол дробовика.
- Добро пожаловать, - сказал Букер, голосом ведущего игрового шоу. – Как считаете, вам сегодня повезет?
"Роки Роуд". Вот откуда Букер знал эту женщину. В тот день она была в магазине, покупала мороженое. В тот самый день, когда он купил свой лотерейный билет. День, когда его жизнь изменилась навсегда.
И вот она здесь. Это судьба.
Она кричала о своих деньгах с тех пор, как вошла в дом, и Букер должен был понять, что она здесь, чтобы попытаться забрать у него выигрыш. Вот почему она следила за ним, почему она заставила свою внучку попытаться охмурить его, почему она привела тех двух молодых парней и этого здоровенного пса.
- Деньги, - сказал Букер.
- Ч-что? - Пожилая женщина скорчила такую гримасу, как будто пыталась выглядеть жесткой, но от этого казалась еще комичнее. Настоящая очаровашка. Букер подумал, что мог бы исправить ее так, как он сделал это с Элейн, дорогой старой мамочкой, чтобы у нее был кто-то, кто составлял бы ей компанию. Чтобы у Букера была еще одна восьмидесятилетняя киска, с которой можно будет играть. Он назовет их своими "Золотыми девочками".
- Деньги, - сказал он. - Ты здесь из-за денег. Разве не так?
Женщина опустила дробовик, позволив ему повиснуть в одной руке. Она вздохнула, провела рукой по лицу, чтобы вытереть пот. Затем ее глаза смягчились, морщинистые губы задрожали.
- Сначала... да. Я злилась на тебя, Букер. Потому что эти деньги должны были быть моими. Но теперь... теперь я вижу все по-другому. Теперь я вижу, чего хочет господь.
- Мое имя. Ты знаешь мое имя.
Она кивнула.
- Я Вайнона. Вайнона...
- Хамид назвал тебе мое имя, прежде чем ты убила его? Ведь это то, что ты сказала, не так ли? Что ты убила его, и он у тебя в багажнике?
- Послушай...
- Он мне нравился. Я купил ему машину. Но я уверен, что ты и так это знаешь. Где она, кстати? Ты оставила ее себе? Ничего страшного, можешь забрать. Будем считать, это именно то, что тебе причитается.
Говоря это, Букер оставался на месте, и не двигаясь, просто смотрел на старуху сквозь глазницы Селены. Он ласково провел рукой по своему драгоценному Пауэрболу, с губчатого морщинистого тела которого все еще сочился едкий формальдегид. Букер не брал в руки свой везучий номер с того дня, как выиграл, и было приятно чувствовать его счастливую плоть рядом со своей.
Сегодня будет особенная ночь. Последняя ночь его старой жизни.
И вся банда здесь.
- Все изменилось, - сказала Вайнона, глядя на тельце ребенка в руках Букера. - Я понимаю, почему Бог привел меня сюда именно сейчас. И это не из-за твоих денег... это из-за тебя.
Букер усмехнулся.
– Из-за меня?
- Ты и я, Букер. Мы могли бы стать семьей. Ты не думаешь, что есть причина, по которой мы оказались в том магазине в одно и то же время в тот день? Это судьба, вот что это такое. Мы должны быть вместе, я и ты. Такова воля Бога.
Букер указал на пышногрудую девушку, висящую позади Вайноны.
- Разве не это твоя семья?
Девушка, чья кровь из разорванного рта стекала по туловищу на пол, подняла глаза и захныкала. Пожилая женщина повернулась, чтобы взглянуть на нее, и они смотрели друг на друга около минуты.
- Б-ба-бабуля...
Старуха подняла дробовик и практически снесла голову девчонки с плеч. Кровь, мозг и фрагменты черепа взлетели в воздух и расплескались по полу гаража. Тело дергалось несколько секунд, кровь хлестала из того, что осталось от головы и шеи.
От грохота выстрела у Букера зазвенело в ушах, а Вайнона поморщилась и покачивая головой, отшатнулась назад. Букеру никогда не нравилось огнестрельное оружие, но он должен был признать, что то, как оно снесло голову девушке, было захватывающим.
- Видишь? - Сказала Вайнона, когда к ней вернулось самообладание и она повернулась лицом к Букеру. - Теперь ты моя семья. - Она отбросила ружье и вытянула руки, как будто ожидая объятий.
- Быстрый выбор, - сказал Букер, шагнув к ней.
- Букер... пожалуйста...
- Это то, что ты сказала в тот день, помнишь? Ты позволяешь машине выбирать номера за себя.
- Да... да, я так делаю. Однажды выиграла триста долларов. Но...
- Вот в чем твоя проблема. Цифры... они священны. Они должны значить для тебя больше, если рассчитываешь выиграть. Мои счастливые Номера, - сказал Букер, поворачиваясь и указывая на головы, расположенные на полке, - особенные. Каждый из них отдал свою жизнь, чтобы я смог выиграть. За это я буду любить их вечно. Особенно мой Пауэрбол.
- Меня больше не волнуют эти чертовы деньги, ясно? Ты видишь, что я сделала. Я убила свою собственную внучку ради тебя. Ты – вся семья, которая у меня теперь осталась.
- Семья? - Букер протопал через комнату и сбросил телевизор со спины своей матери. - Вот моя семья, - сказал он, проводя пальцами по ее волосам.
- Букер...
- Это моя семья, - сказал Букер и, указав на банки, поцеловал свой Пауэрболл в макушку. - Это все, что мне нужно.
- Ты должен выслушать меня сейчас... я...
- Но вот что я скажу тебе, дамочка. Ты пришла сюда за деньгами, и я дам тебе шанс их выиграть. Честно и справедливо. Итак, я спрошу снова... считаешь ли ты, что сегодня ночью тебе повезет?
Вайнона не ответила, просто качала головой, открывая и закрывая рот, не произнося при этом ни слова.
Букер выключил автомат, шарики для пинг-понга упали вниз, подпрыгивая, прежде чем осесть. Он положил свой Пауэрбол рядом с остальными номерами, взял нож, который лежал на полке рядом с головой Номера 50.
- Погоди одну гребаную минуту!
Когда Букер провел ногтем по лезвию и шагнул к ней, Вайнона чуть не упала назад, пытаясь убежать. Она подняла дробовик, навела его и нажала на курок.
Дробовик щелкнул, но ничего не произошло. Старуха взвела курок, попробовала еще раз, но с тем же результатом.
- Блядь! Черт возьми, Арни, бесполезный ты гребаный пидор! - Вайнона перехватила дробовик как бейсбольную биту, хотя его вес казался ей почти непосильным. Пот струился по ее похожей на кору коже лица.