— Да, конечно,— сказал Капелюшников.— Вы по чистой случайности оказались в той зоне, где находятся запасы нефти.
— Верно,— согласился Дулла.— Я полагаю, что мы все знаем об этом, маршал Понтефакт.
Да, удачно, что Жирные и Гризи стали ссориться между собой.
— Что случилось, то случилось,— надменно сказал маршал,— но здесь очень много работы, и мы не можем делать все. Например, астрономия. Мы запустили на орбиту лабораторию, но — и вы знаете об этом — аппаратура плохо работает. Позвольте мне показать кое-что.
Он встал и повесил на стене экран, затем он включил прибор и на экране появился какой-то график.
— Вы видите наш солнечный генератор. Это кривая выходной мощности генератора. Как вы видите, на кривой имеются выбросы. Вам это может показаться мелким фактом, но наш генератор — точный инструмент. Он не сможет делать свою работу так- как надо, если постоянные величины не будут постоянными.
Дулла смотрел на график с черной завистью. Именно из-за этого он и появился здесь. Ведь он, помимо всего, специалист по звездам! Он едва заметил, что в разговор вступил Дэйлхауз.
— Если излучение Клонга такое непостоянное, то это для нас более важно, чем всплески на кривой вашего генератора.
Понтефакт кивнул:
— Конечно. Мы и сами потрясены этим. Может быть, Кунг - нестабильная звезда?
— Вряд ли,— фыркнул Дулла.— Каждый знает, что всплески возможны всегда.
— Да, но никто не знает, сколько их и какой они мощности. А это мы должны знать точно. И именно это мы хотели бы узнать из результатов астрономических исследований, которые ведет ваша экспедиция, доктор Дулла.
Дулла взорвался.
— Это уж слишком. Как можно голодному человеку заниматься астрофизикой? И кто в этом виноват?
— Конечно, не мы, старики,— негодующе сказал Понтефакт.
— Но кто-то взорвал наши корабли. Кто-то убил тридцать восемь человек, граждан Народной Республики, старина!
— Но это было...— Понтефакт прервал фразу на полуслове. Он сделал видимое усилие, чтобы овладеть собой.— Пусть так,— снова начал он.— Факт то, что работа должна быть сделана, и кто-то должен ее сделать. У вас есть литература, у нас нет. По крайней мере, пока с Земли не прибудет телескоп. У нас есть люди, у вас нет.
— Прошу прощения. Позвольте мне проинформировать вас, что я директор Института планетологии в университете имени Зульфикара Али Бхутто и получил ученую степень по астрофизике в ...
— Никто не оспаривает ваши ученые звания. Мы только можем сомневаться, что в теперешнем положении вы вряд ли способны проводить исследования. Позвольте прислать вам нашего астронома. А еще лучше, переправить вашу аппаратуру сюда. Здесь и условия для наблюдения лучше.
— Нет, никогда! Ни то, ни другое!
— Не думаю, что это честно. Разве мы не сотрудничали в производстве продуктов питания?
— Какого питания? Для нас вы производите риса совсем немного. Так что вы делаете только для себя.
Дэйлхауз примирительно сказал:
— Мы можем увеличить производство риса для вас, если вы так его любите.
— Как великодушно,— фыркнул Дулла.
— Подождите, Дулла. У нас ведь тоже есть к вам претензии, если вы хотите знать. Например, стрельбу по мне.
Дулла сделал гримасу.
— Это была глупость Хуа-цзе. Народная Республика уже выразила свои сожаления.
— Кому? Мертвым шаристам?
— Да,— сказал Дулла с подчеркнутым издевательством,— да, мы передали соболезнования вашим друзьям, газовым мешкам. И вашим, сэр, которые копаются в земле и которых вы считаете очень нужными и полезными.
— Если вы имеете в виду кринпитов,— сказал Понтефакт, едва сдерживая себя,— то мы, по крайней мере, не заставляем их таскать носилки.
— Нет! Но вы заставляете их помогать вам эксплуатировать минеральные ресурсы. Разве не правда, что среди них начались болезни, вызванные радиацией?
— Нет, нет. По крайней мере, не здесь. Мы использовали их для добычи различных образцов на разных территориях. И, может быть, некоторые из них получили дозу облучения. Но я должен сказать, что категорически отрицаю обвинение в том, что мы эксплуатируем их.
— О, я уверен, что вы не занимаетесь эксплуатацией, маршал Понтефакт, ведь ваши собственные предки на своей шкуре испытали всю тяжесть эксплуатации чужеземцев.
— Послушайте, Дулла!
Но Понтефакта прервала женщина из Саудовской Аравии, которая сказала:
— Я думаю, нам нужно прерваться для ленча. У нас много вопросов для обсуждения, и наши ссоры не помогут решению проблем. Давайте попытаемся начать снова после ленча.
Следующая сессия, состоявшаяся в полдень, была более спокойной, но Дэнни Дэйлхаузу не показалась более продуктивной.
— По крайней мере, мы немного разорили их на мясе,— сказал он Капелюшникову.
— Era вкус до сих пор у меня во рту, — прорычал русский. - О, сколько хорошего у них тут. Не только из еды.
С этим спорить было нельзя. Они долго стояли и смотрели, как быстро и легко возводится новый дом. Техника тут применялась крайне широко.
— А вы видели, что находится на склонах того холма? — спросила Харриет. В ее голосе была зависть. Там были террасы, на которых были видны ряды зеленых саженцев. Зеленых! Эти Гризи использовали лампы, дающие спектр солнца, чтобы выращивать земные растения!
— Сейчас у меня такое ощущение, какое было в семнадцать лет,— сказал Капелюшников.— Я тогда приехал в Москву из Нижнего Тагила. Как тогда меня ошеломила Москва! Трамваи, высотные дома, магазины, рестораны!
Он показал на колонну солнечного генератора с розеткой отражательных лепестков.
— Это потрясающе, друзья. Неудивительно, что они пригласили нас сюда. Им нужно поразить нас, доказать, что диктовать свою волю будут они, так как сила у них.
Они обогнули бараки и вышли к аэродрому. Тут Капелюшников улыбнулся:
— Эй, Бойн! — закричал он.— Иди и попрощайся с родственниками из провинции.
Ирландец после колебаний подошел к ним.
— Хэлло. Только что подвез нашего друга Дуллу, который отправился домой.
Пилот ухмыльнулся:
— Да, должен сказать, что его самолюбие серьезно пострадало. Он не готов, чтобы мы узнали, что он использовал для поездки кринпитов. Вы не знали этого? Они спустились по реке на лодке, а восемь-десять километров кринпиты тащили его на носилках.
Харриет заметила:
— У него было бы получше настроение, если бы ты, Дэйлхауз, не оскорбил его.
— Я? Как?
— Он решил, что ты издеваешься над ним, сказав, что слишком мало Пипов выжило. Лицо его сразу вытянулось.
Дэйлхауз запротестовал:
— Я и не имел это в виду. Просто у него такой характер — все принимать в штыки.
— Ладно, забудь,— посоветовал Капелюшников.— У него дружки — эти крабы, пусть они и заботятся о его настроении.
— Этого я не понимаю, Каппи. Кринпиты едва не убили его.
— Да, как получилось, что эти крипы таскают на себе по джунглям пакистанского сахиба?
— Я не могу это объяснить,— угрюмо сказал Бойн.— Хотя не могу сказать, что это мне нравится. Помните первого кринпита, которого мы принесли сюда? Его звали Шарн-игон. Он ненавидит всех людей. Его подруга погибла при первом контакте с Пипами, и он теперь хочет мстить. Он взбунтовал всех кринпитов поблизости, и мы не можем наладить с ними контакт. Я предполагаю, что он считает, что Пипы достаточно наказаны, и он хочет помочь им наказать нас. Так что будущее мне представляется в весьма мрачном свете.
Он шел с ними к взлетной полосе, но избегал встречаться взглядом с ними. И то, что он говорил, скорее походило на монолог, чем на разговор.
Капелюшников примирительно сказал:
— Эй, Бойн, ты на что-то в обиде?
— Я? Почему? — Но Бойн не посмотрел на русского.
Капелюшников посмотрел на своих товарищей, затем снова обратился к Бойну.
— Ты знаешь, что мы оба члены великого братства пилотов, почему мы должны ссориться друг с другом?
— Да я не о тебе лично,— сказал Бойн— Я бы дал съесть себе ползадницы, если бы таил злобу против тебя. И мне хотелось бы говорить более открыто о том, чем мы здесь занимаемся.
— Но мы делаем одно дело,— вступил в разговор Дэйлхауз.— Так сказал Понтефакт. И мы должны делиться информацией.
— Да, у Понти правильные идеи. Но их можно истолковывать двояко. Вы ведь тоже не сказали о своих маленьких шалостях. Например, о том, что вы вооружили шаристов.
— Нет! Этим занимаюсь лично я, Бойн. Мы дали им немного простейшего оружия для обороны против хайхэй, воздушны акул. И это все.
— Да, но они могут применить оружие против любого. А если вспомнить случай с кораблями Пипов...
— Это был несчастный случай,— сказал Дэйлхауз.
— Да, конечно. Такой же случай, как ваш самолет...— он после некоторого колебания закрыл рот.
— Продолжай, Бойн,— потребовал Дэнни.— Что ты хотел сказать?
— Ничего. Забудь это.— Бойн оглянулся, затем быстро сказал: — Вы видите, что эта мирная конференция не принесла никакого результата. И то, как развиваются события, вселяет в меня дурные предчувствия. Местные крипы нападают на наших подземников — все это происки Пипов, я думаю. Взорвали корабли Пипов — вы говорите, это случайность, а мы думаем, что это ЦРУ. Вы дали оружие шаристам. И ваш самолет...— Он помолчал, глядя на Капелюшникова — У меня есть глаза и поэтому нет желания говорить откровенно. Может, как-нибудь в другой раз. Так что до свидания, желаю приятного полета.— Он кивнул и пошел обратно к базе.
Капелюшников, сдвинув брови, смотрел ему вслед.
— У меня тоже дурные предчувствия,— сказал он.— И относительно дорогого друга и пилота Бойна. Мне бы хотелось задать ему несколько вопросов, да время не подходящее.
— Мне бы хотелось побольше узнать, для чего они используют подземников,— сказал Дэйлхауз.— И, честно говоря, мне несколько неприятно, что на нас возлагают ответственность за случай с кораблями Пипов. Ты думаешь, это может быть правдой?