— Тинка, когда в следующий раз будешь готовить наркотик, сохрани семена. Может, их здесь можно вырастить.
— Да, мэм.
Дэнни затянулся, начиная расслабляться. Да, с Мэгги Меннингер, по крайней мере, не скучно. Выдыхая дым, он с некоторым восхищением смотрел на нее. Она быстро приспособилась к здешней жаре, непривычно низкой силе тяжести, повышенному давлению, которое немало досаждало им всем сначала. Да, она была женщиной особого типа.
К тому времени, как они докурили сигарету, они уже были далеко от изгороди лагеря и находились возле пляжа. Мэгги остановилась, осматриваясь.
— Неплохо. Тинка, займи позицию.
— Да, мэм,— сержант вскарабкалась на вершину ближайшего холма, и Мэгги скинула свою форму. Под ней у нее ничего не было.
— Если будешь купаться, иди, если нет, помоги Тинке караулить.— И она с шумом бросилась в воду.
Из-за наркотика или из-за чего-то другого, но настроение у Дэнни улучшилось. Он рассмеялся, сбросил одежду и присоединился к Мэгги.
Через десять минут они уже лежали на пляже, чтобы высохнуть.
— О,— сказала Мэгги,— если бы у меня были лишние люди - я заставила бы их убрать камни из песка. Я собираюсь создать хороший лагерь, Дэнни. Например, ты знаешь, что мы будем делать сегодня вечером?
Он повернул голову к ней:
— Что?
— Первые на Джеме танцы лагеря Блока, экспортирующего продовольствие.
— Танцы?
Она ухмыльнулась.
— Понимаешь, что я хочу сделать? Вы, кто первые поселились здесь, никогда не думали об этом. А дело простое: выровнять площадку и запустить магнитофон. Вот и все. Танцы — лучшая вещь в мире для подъема духа.
— Вероятно, ты лучший полковник в армии США, который придумывает развлечения.
— Полковники должны думать и об этом, Дэнни.
— Я верю, Мэгги, но видишь ли, при нынешних обстоятельствах...
— Ладно, я оденусь, если это поможет тебе сосредоточиться. Это не просто развлечение. Я хочу поговорить с тобой.
— О чем?
— Обо всем, что ты хочешь сказать мне. Как, по твоему мнению, идут дела. Что не делается так, как должно делаться. Чему ты научился за свое пребывание здесь, а я еще не успела осознать.
Он оперся на локоть, чтобы видеть ее всю. Мэгги почесала голый живот прямо над темным треугольником волос.
— Ты же видела все наши донесения о контактах с разумными существами.
— Да. Я даже видела некоторых в Детрике, правда, они были в плохом состоянии. Особенно, подземник.
— Крипи? Нам с ними не очень везет.
— Должна сказать, жалкие существа.
— Да, но мы получили только десять подземников, и лишь двое из них были живыми. Моррисей составил донесение, но еще не отправил. Он сказал, что фермеры — подземные — весьма интересная идея. Они выращивают тюберов на потолках своих туннелей. Он хотел переговорить с переводчиком, который прилетел с вами,— не помню, как его имя.
— Сандра Леклер? Она не прилетела, Дэнни. Я вычеркнула ее из списков.
— Почему?
— Политика. Она из Канады. Тебе это говорит что-нибудь?
— Ничего.
— Я так и думаю. Канада голосовала в ООН за предложение Перу. Значит, она связана с Пипами. И каждый знает, что Канада тяготеет к Пипам. Сейчас Канада политически ненадежна. На этот полет было записано четыре канадца, и я всех вычеркнула.
— Это звучит, как бред сумасшедшего,— сказал Дэнни.
— Нет, это реальность. У меня нет времени учить вас жизни, Дэнни. Что еще? Я имею в виду подземников.
Он задумчиво смотрел на нее. Она лежала на спине, заложив руки за голову и подставляя свою наготу сиянию Кунга. Хотя она была несколько полноватой, ее талия красиво переходила в выпуклость бедер, а груди ее торчали упруго вверх, несмотря на то, что она лежала на спине. Не у многих женщин можно наблюдать такое. И под этими светлыми волосами таился такой ум, какой было трудно предположить в красивой женщине.
Он отодвинулся и сказал.
— Ну что же, еще есть шаристы. Я много знаю о них. Одна стая улетела к Полюсу Тепла, другая находится поблизости. В основном они придерживаются одних районов обитания, постоянных, но...
— Ты был недавно в лагере Гризи?
— Да. Мы летали туда с визитом. Об этом ты хочешь расспросить меня?
— И об этом тоже.
— Ол райт. У них очень много такого, чего не имеем мы. — Он описал машину, которая отливает блоки для домов, плазменный генератор, ферму, кондиционер, лед.
— Отлично,— прокомментировала она.— Мы тоже будем иметь все это, Дэнни, я обещаю. Ты видел аэроплан и четыре глайдера?
— Нет. Но там есть взлетная полоса. Она не имеет смысла, если они летают на вертолете. Однако самолета у них нет.
— Теперь есть. Я думаю, что они спрятали от вас все, что прибыло с последним кораблем. Ты знаешь о базе на Фарсайде?
— Фарсайд? Темная сторона Джема? Какого черта им там надо?
— Я тоже хочу это знать. Но база там есть. Почему, ты думаешь, мы сделали четыре лишних оборота на орбите перед спуском? Я сфотографировала и просмотрела радаром все, что могла. Я знаю каждый спутник Джема. Я знаю каждое пятно на Джеме, излучающее энергию. И мне очень не нравится то, что я знаю. База на Фарсайде неприятная для меня неожиданность. Ты видел детей в лагере Гризи?
— Детей? Нет. Но почему...
— Я думаю, что они прилетели сюда целыми семьями, Дэнни. А значит, у них планы больше, чем просто исследовательская экспедиция. А бейсбольное поле там есть?
— Бейсбол? — он уселся, глядя на нее.— Зачем оно нужно? Может быть, крикет, футбол... но бейсбол...
— Жаль, что не видел,— сказала она без объяснений — Последний вопрос. Ты не встречался с человеком по имени Тамил?
— Вряд ли. Подожди. Маленький человек с бритой головой? Шахматист?
— Не знаю. Он индонезиец.
— Нет. Не уверен. Но мне кажется, там был химик по нефти с таким именем. Я с ним не говорил. Не был уверен, что он знает английский.
— Жаль.— Мэгги задумалась на момент, затем села, закрыв глаза.— И эти твои шаристы полетели туда?
Мэгги поднялась, сделала несколько шагов к воде, и теперь Дэйлхауз видел только ее, все остальное исчезло. Еще Хоггарт говорил, что самая красивая линия в природе — это изгиб женской спины, и Мэгги, силуэт которой вырисовывался на фоне багрового неба, была прекрасным подтверждением этого. Дэйлхауз почувствовал возбуждение, в нем проснулось вожделение. Но только самое легкое. Стимулом к этому была обнаженная красивая женщина, но был и подавляющий фактор: это то, что она говорила. Он еще не мог понять, какие чувства питает к Мэгги Меннингер.
Затем он отвел глаза и сразу забыл про вожделение.
— Здесь еще есть хайхэй!
— Хайхэй? Кто это?
— Это хищники. Все они слетаются сюда, к лагерю. Во- первых, их привлекает свет, а во-вторых, они охотятся за шаристами, которые держатся вблизи лагеря. В этих облаках полно хайхэй.
Стая уже была близко. Ее песня была слышна в сотне метров отсюда. А сверху и сзади к стае быстро приближались три зловещие тени.
— Так это и есть они, как ты их там назвал? Посмотри на нее! — крикнула она, когда первая из акул мгновенно пробила шар самки-шаристки, перевернулась в воздухе и устремилась за падающей жертвой, чтобы смертельным ударом оборвать ее предсмертную песню.— Какой прекрасный иммельман сделала эта акула! Никто такого не делал со времен второй мировой войны.
— Это не представление, черт тебя дери! Она же погибла!
Еще два хищника нанесли удары, и еще два шариста, кувыркаясь, полетели к земле. Это была стая не Чарли. Эти несчастные не были друзьями Дэнни.
— Видишь, что сыплется из самок? Это их яйца. Они будут летать в воздухе долго, но не будут оплодотворены, пока...
— К черту яйца! Меня восхищает акула! Какая прекрасная машина для убийства! Дэнни, я понимаю, почему здесь так плохо идут дела. Вы нашли себе не тех союзников. Мы должны подружиться с акулами.
Дэйлхауз был поражен.
— Это же звери! Они даже не имеют разума.
— Покажи мне профессора, и я смогу доказать тебе, что он осел. Много ума тебе понадобилось, чтобы начать летать?
— Но шаристы наши друзья. Они производят для нас наблюдения с воздуха. Хайхэй никогда не смогут это сделать. Почему ты хочешь, чтобы мы объединились со злейшими врагами шаристов?
— Да, я знаю, тут могут возникнуть проблемы,— она смотрела на акулу, которая наслаждалась пиршеством, разрывая на части тело еще живой жертвы.— Плохо,— философски заметила она. Она шагнула к Дэнни и взяла его за руку, не отрывая глаз от спектакля.— Ты уверен в том, что нам не удастся убедить наших ученых попытаться объединиться с акулами? Или помирить шаристов с ними?
— Это невозможно. Даже если ты как-нибудь сумеешь объяснить хайхэй, что ты хочешь. Хайхэй даже не поют. А пение — это смысл жизни шаристов. Они не общаются с теми существами, которые не поют.
— О? — Мэгги задумчиво посмотрела на него. Затем освободила руку и села на песок, не сводя с него глаз.— Скажи мне, Дэнни, ты не хочешь сделать мне приятно?
Он взглянул на нее. Неужели кровавая сцена возбудила ее?
Дэнни посмотрел на вершину холма, где виднелась голова Тинки, стоящей на страже.
— Может, нам лучше вернуться?
— В чем дело, малыш? Ты не любишь делать это при зрителях? Тинка нас не побеспокоит.
— Я не думаю о ней.
— Тогда что же? О, я могу предположить. Ты думаешь о полковнике.
— Три? Мне плевать на него.
— О, не думай об этом, малыш.— Она похлопала по земле возле себя. Помедлив, он сел, но не очень близко.— Ты думаешь, я спала с этим Нгуен Три?
— Нет. Я не думаю, я знаю. Но это твое дело. Может, я немного старомоден и брезглив...
— Дэнни, ты очень хорош в постели,— она улыбалась, но без прежней мягкости.
Он пожал плечами.
— Идем обратно, полковник.
— Останемся здесь,— сказала Мэгги.— А когда полковник говорит, останемся, нужно подчиняться.
Вожделение покинуло Дэнни. Он был зол и сказал прямо: