Мр. ДЖИАНПАОЛО. Лидерство?
КАПИТАН МЕННИНГЕР. Все страны, экспортирующие продовольствие, видят в нас лидера. Я не думаю, что кто-то из нас хочет обмануть их надежды. Такая возможность выпадает раз в жизни. Я здесь потому, что не хочу брать на себя ответственность за то, что мы упустим ее. Пусть комитет проанализирует все и примет на себя эту ношу.
Так как на открытой сессии ничего не решалось, Мэгги была уверена, что у членов комитета будет время все обдумать и понять, что эту ношу комитет может скинуть с себя только если проголосует за принятие проекта.
Однако Мэгги не забывала о том, что главным дирижером событий был Джианпаоло. Он был слишком умен, чтобы закончить это заседание на той ноте, которая удовлетворила бы Мэгги. Он стушевал ее драматическое заявление с помощью выуживания из нее самых разнообразных технических данных: ...да, мистер Джианпаоло, я знаю, что сила тяжести, давление выше, чем на Земле, на несколько процентов. Но количество кислорода то же самое... Он расспрашивал ее о непрерывном выделении газообразных веществ на холодной части планеты, о резервах внутреннего тепла, он долго дискутировал с нею по поводу, какова классификация планеты по последнему каталогу ОАО: Бес-бес Джеминорум 8326 или Бес-бес Джеминорум 8426, так как в ее отчете были приведены оба обозначения. Видимо машинистка сделала ошибку. Эта дискуссия длилась так долго, что даже председатель запротестовал. И затем, вполне удовлетворенный тем, что ему удалось усыпить половину аудитории, он попросил десятиминутный перерыв, после которого снова бросился в атаку.
Мр. ДЖИАНПАОЛО. Капитан Меннингер, я уверен, что вам известно, сколько стоит запуск тахионного корабля. Во-первых...
КАПИТАН МЕННИНГЕР. Да, сэр. Конечно, знаю.
Мр. ДЖИАНПАОЛО. Вы же понимаете, что это громадные деньги. Корабль будет стоить не менее шести биллионов долларов.
КАПИТАН МЕННИНГЕР. Да, сэр. Но как заявил вице-президент на Десятой Ассамблее Всемирной Конференции по Экзобиологии, у нас уже есть такой корабль. Он может быть использован для выполнения самых разнообразных миссий.
Мр. ДЖИАНПАОЛО. Но как сказал вице-президент, время использования корабля полностью расписано. И тем не менее вы настаиваете на отправке экспедиции на... как называется планета?
КАПИТАН МЕННИНГЕР. Сын Кунга. Хотя это еще не официальное название.
Мр. ДЖИАНПАОЛО. Надеюсь, что нет. Но эта экспедиция означает прекращение исследования Проциона V. А вы знаете, что, по предварительным данным, эта планета имеет очень тверда ядро и, следовательно, перспективна с точки зрения добычи урана для наших энергетических установок.
Англичане запустили эту утку. Они заверили всех, что в соответствии с существующими международными соглашениями они сделают данные всех своих исследований Проциона доступным всем. Это будут общие знания.
КАПИТАН МЕННИНГЕР. Да, сэр. Но вы же знаете, что Добыча урана на Проционе, очистка его и доставка на Землю будут обходиться очень дорого. С этой точки зрения Бес-бес Джеминорум гораздо более перспективна.
Мр. ДЖИАНПАОЛО. Да, капитан Меннингер. Мы уже выслушали вашу точку зрения по этому вопросу.
Такой конец был обнадеживающим. Англичане не сообщили, но и Мэгги и Джианпаоло знали, что приборы не обнаружили никакой ионизирующей радиации на Проционе. Может там и был уран, но на глубине тысячи метров. Мэгги подробно ознакомилась со всеми официальными и не официальными отчетами.
Так что теперь она была вполне удовлетворена тем, что события двигались в нужном ей направлении. Оставалась еще проблема сенатора Ленца. Он был твердым орешком и играл большую роль и здесь, в комитете, да и в сенате тоже. С ним нужно было поработать индивидуально и в частном порядке. Мэгги уже кое-что придумала для него.
Она решила возвращаться в Хьюстон кружным путем, через Денвер. Отец отвез ее в аэропорт Даллеса в своем автомобиле.
Впрочем, это был не его автомобиль. Он принадлежал государству. Как и сам Годфри Меннингер, если хорошенько подумать об этом. Автомобиль был и свидетельством его положения, и необходимостью. Дважды в день служащий связывался с электронной системой автомобиля, чтобы убедиться, что автомобиль вместе с Меннингером не взорван и не похищен.
— Ты прекрасно вела себя на слушании,— сказал он дочери.
— Благодарю, папа. И спасибо за доклад пакистанца.
— Нашла в нем, что хотела?
— Да. Ты поговоришь с лидером меньшинства?
— Уже.
— И?
— О, с ним все ол райт. Если ты пройдешь Гуса Ленца, я думаю, что комитет у тебя в кармане. На слушании они молчали.
— Я и не ждала, что он будет говорить.
Отец подождал, но так как Мэгги не продолжала, он не стал задавать вопросы, он сказал:
— Относительно твоего друга пакистанца есть еще сведения. Он имел встречу в Кушу и с весьма значительными людьми.
— Кушуи? Где это черт побери?
— Как бы хотелось знать больше об этом, чем знаю я. Это местечко в провинции Синкянь. Пока у нас нет полных сведений о встрече. Это городок поблизости от Лоб Нора и не очень далеко от большого радиотелескопа. Сам Наследник Мао был в прошлом году там раз пять или шесть.
— Похоже на то, что они что-то замышляют.
— Вероятно. Я верю в твои оценки ситуации. И лучшее доказательство твоей правоты то, что Наследник Мао решил сделать то, о чем ты просишь нас.
— Дерьмо!
— Не беспокойся. Я уже сообщил это лидеру меньшинства, я не сомневаюсь, что тот обо всем доложит Джианпаоло. Так что это сработало в твою пользу.
— Но я хочу быть первой!
— Первые не всегда снимают сливки, милая. Сколько людей открывали Америку до того, как Англия положила ее себе в карман? Но расскажи мне, что интересного в этой планете?
Мэгги смотрела на проносящиеся мимо пригороды Вирджинии — высокие дома, окутанные сетью солнечных батарей.
— Все в докладе Ахмеда Дуллы, папа.
— Я не читал его.
— Жаль. Это маленькая звезда со множеством мелких планет. Но есть одна планета размером с Землю. Чуть меньше сила тяжести, чуть плотнее атмосфера. Это настоящее богатство, папа. И там есть жизнь.
— Мы и раньше находили жизнь.
— Мхи и амебы? Здесь совсем другое. Там настоящая жизнь. Скорее всего, разумная. И, может быть, там уже есть цивилизация. Но планета интересна и в другом смысле.
Она почти задохнулась от возбуждения.
— Эта планета не вращается. Она ведет себя, как наша Луна — всегда повернута к звезде одной стороной. Так что на одной стороне планеты вечный день!
Отец слушал ее внимательно, почесывая живот. Когда она замолчала, чтобы перевести дух, он сказал:
— Подожди минутку.— Он наклонился и включил радио. Даже в служебном автомобиле Год Меннингер не хотел рисковать. Под завывание электрогитар он сказал: — Ты должна знать еще кое-что. Страны Блока Горючего ведут между собой переговоры о шестидесятипроцентной надбавке на цены за нефть.
— Боже, папа. Значит мне уже никогда не пить скотч?
— Нет, на этот раз не Англия. Это китайцы.
— Но они же экспортируют народ, рабочие руки!
— Они экспортируют все, что им хочется, — поправил отец. — Единственная причина, которая привела их в Блок Народов, это то, что там они могут играть первую скрипку. Наследник Мао играет свою игру. Он объявил, что сам повысит цены независимо от результатов голосования блока. Саудовцы, индонезийцы и прочая мелочь поддерживает его. Они тоже хотят играть в игру вместе с большими мальчиками. — Он задумчиво помолчал. — Так что твоя просьба о полумиллионе тонн нефти несколько несвоевременна.
— Понимаю. А что же мы собираемся делать? Я не имею в виду мой проект. Я имею в виду страну.
— Что мы не собираемся делать,— угрюмо сказал он,— так это поднимать цены на зерно. Мы не можем. Хитрость Наследника Мао заключается в том, что он поднимает цены только на экспорт горючего. Внутри Блока цены останутся низкими. Так что их затраты на ирригацию и прочее будут низкими. И внутренние цены на зерно тоже. Если мы поднимем цены, то они просто откажутся покупать его. Мы, конечно, выдержим это. Но Советы, Индокитай, бразильцы... их экономика потерпит крах. И тогда блок разрушится. Именно этого и добивается Наследник Мао.
Он припарковал автомобиль возле аэропорта. Прежде чем выключить радио, он сказал дочери:
— Если ты хочешь протолкнуть свой проект, действуй быстрее.
Мэгги выскользнула в сырой теплый воздух. Вдали темнели вздыбленные хвосты лайнеров. Некоторые из них разогревали моторы и в воздухе стоял гул.
Мэгги пошла за отцом, который подхватил ее сумки и направился к терминалу.
— Папа,— сказала она.— Но я могу сказать об этом сенатору?
— Нет, нет! Может он и сам уже знает об этом, но ты-то не должна знать!
Она расхохоталась.
— Ну, ладно, придется действовать по-другому. Постой, папа. Я не полечу рейсом на Хьюстон.
— Почему?
— Я полечу по другому маршруту.
Меннингер поцеловал дочь на прощание возле стойки, где шла регистрация пассажиров на Денвер. Он смотрел, как она исчезла в туннеле со смешанным чувством восхищения и опасения за нее. Он хотел спросить ее, как она собирается обрабатывать сенатора Ленца, но не стал. Этим же рейсом летел и сам Ленц.
Потому что полет был ночной, самолет задержался здесь на двадцать минут для дозаправки и прогрева. Пассажиры поднялись на борт. По салону сновали стюардессы, рассаживая пассажиров. Моторы работали, нагоняя теплый воздух в салоны.
Мэгги воспользовалась случаем, чтобы умыться, причесаться, подновить косметику. Она видела, что сенатор тоже поднимается в самолет. Она подумала, стоит ли ей сменить форму на что-нибудь женственное, затем решила, что не стоит. Это будет выглядеть расчетливым действием, а Мэгги всегда рассчитывала действия так, чтобы не выглядеть расчетливой.
Гул моторов несколько стих, и пассажиры стали пристегиваться ремнями для взлета. Самолет несколько раз тряхнуло, и он стал плавно набирать вы