– Все, что ты видишь, всего лишь малая часть того, что с нами случилось. Но мы с Дикси всегда были очень разными. Я слишком сильно отличалась от нее с самого начала. Иногда мне кажется, что она злится на меня только из-за того, что я другая.
– А может, она злится на себя за то, что ни в чем не похожа на тебя, – задумывается Кип. – У меня проскакивают похожие мысли на этот счет. Почему мне настолько противно быть близнецом Джессики? Будь мы обычными девчонками, Джулией и Джессикой, все было бы намного проще. Но это была бы не я. Я не хочу быть человеком, который ни одного дня в своей жизни не был собой.
Погрузившись в свои воспоминания, Кип рассказывает о том, как решилась отрезать волосы, взять другое имя и полностью поменять гардероб, но я ее почти не слушаю. В моей голове плотно засели ее слова о том, что Дикси может злиться не на меня, а на себя. В этом, конечно, может быть доля правды, но я не могу себе этого даже представить. У Дикси всегда было все, о чем я мечтала: море друзей в школе, милое личико, любовь и внимание родителей. Как я могу сравниться с ней и тем более быть для нее примером?
Уже у мотеля Кип кладет руку на мое плечо.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – спрашивает она. – Если хочешь, можем зайти вместе – на случай, если они окажутся там. Помни, что я могу найти номер Райана…
– Не беспокойся, – прерываю я ее. – Со мной ничего не случится. Все под контролем.
Задумавшись, я толкаю дверцу машины, но Кип хватает меня за руку прежде, чем я успеваю вылезти наружу. Я оборачиваюсь.
– Может, хотя бы попрощаемся? – тихо произносит она. – Ты что, просто хлопнешь дверью мне в лицо и молча уйдешь? Мы же вместе катались по городу весь день и все такое.
– Ой! – Притормозив, я лезу в карман пиджака. – Тебе дать немного налички на бензин?
Расхохотавшись, Кип поворачивается ко мне и просто смотрит на меня. Здесь, в полумраке, я не могу разобрать выражение ее глаз, но в ее лице нет ни капли злости.
– Брось, мы теперь друзья, Джем. Но больше не выпрыгивай из моей машины не попрощавшись, договорились?
– Спасибо тебе, – выдыхаю я, – правда.
– Звони, если тебе понадобится моя помощь. И если не понадобится – тоже. Ну, или пиши эсэмэски. В общем, держись на связи. Я хочу быть в курсе всего, что с вами происходит.
– Хорошо, обещаю. До скорого, Кип.
Наклонившись, она обнимает меня – крепче всех, кого я когда-либо знала. Махнув, я произношу про себя эти слова. Мы теперь друзья.
Открыв дверь нашего номера, я обнаруживаю, что он пуст. Вещи Дикси валяются там же, где она их бросила. Конечно, среди них я не нахожу ничего, за чем стоило бы возвращаться. Зачем ей это старье теперь, когда она с ног до головы в новом?
Я выключаю свет и падаю на кровать.
Где-то в соседней комнате, прямо за стеной, на всю громкость орет телевизор. Потолок расчерчивают всполохи фар проезжающих мимо мотеля машин. Механизм обогревателя то и дело дрожит и грохочет, каждый раз заставляя меня вздрагивать всем телом.
Вокруг меня кипит жизнь, но я совсем одна.
Вот что такое жизнь без Дикси, шепчу я себе.
Я ночевала одна сотни раз. Я вспоминаю все одинокие ночи в моей комнате – те, когда Дикси оставалась ночевать у друзей или развлекалась с Лией. Я вспоминаю все ее попытки игнорировать меня и в школе, и дома, все моменты, когда я начинала чувствовать себя невидимкой. Я вспоминаю, как она кричала, чтобы я оставила ее в покое, и не разговаривала со мной неделями. Но она всегда была рядом, даже когда была далеко, даже когда не хотела этого. Потому что она была моей сестрой. Но Дикси исчезла. Действительно исчезла и, может быть, уже не вернется. Она с самого начала говорила, что не может вернуться домой без денег, а я взяла и просто отдала ей рюкзак. Этим я практически сказала ей в лицо: «Иди домой, Дикси».
Я думаю о Дикси, возвращающейся домой. Я думаю о себе, решившейся идти вперед без нее. Я принимаю эти мысли и позволяю им проникнуть в меня, запульсировать в висках, отозваться эхом ударов моего сердца.
Я вспоминаю Кип, отважившуюся стать собой. Она так и не смогла стать частью Джулии и Джессы. А что, если я тоже могу перестать быть частью этого короткого «Джем и Дикси»? Смогу ли я остаться собой без нее? Кип говорила о том, что хочет быть собой, но кто я без Дикси? Кто я без этого желания заботиться о ней, избегать ее, злиться на нее? Кто снова заставит меня чувствовать боль, обиду и ревность, если не она?
Зажмурившись, я представляю эту картину. Я, одинокая и смелая, иду вперед – с прической, которую сделала мне сестра, в одежде, которую она выбрала для меня. Я делаю шаг за шагом, снова и снова, и ухожу все дальше и дальше, повернувшись спиной к единственному человеку, который меня видит. Единственному, кто провожает меня взглядом.
И я понимаю, что это Дикси. Только ее глазами я и вижу себя.
25
Проспав всего пару часов, я просыпаюсь от боли в затекшей шее. Живот громко урчит от голода, а рука с татуировкой пульсирует еще ощутимее, чем вчера. Зря я не попросила у Кип еще парочку таблеток, да и не поела я тоже зря. В конце концов, можно было додуматься и набить сыром карманы.
Оглядевшись, я понимаю, что Дикси до сих пор не вернулась.
«Пока», – почти рефлекторно думаю я. Но что же мне делать после обеда, когда меня выселят из номера? Куда я могу пойти? От тех денег, что мы разделили между собой в раздевалке, осталось меньше двухсот долларов. Это уже не шутки. Теперь мне придется выбрать: идти домой или попробовать выжить в одиночку? Больше оттягивать нельзя.
И я выбираю второе.
Поднявшись, я на ощупь нахожу в темноте письменный столик и включаю свет. Опустившись в кресло на колесиках, рассматриваю покоящийся на столе телефон. На нем всего две кнопки – для внутренней связи и для экстренной помощи. В карточке инструкций, лежащей рядом, подробный перечень цен на личные звонки и услуги. Только на полпути к расчету необходимой суммы я понимаю, насколько же я глупая. Моя проблема – не платные звонки. Моя проблема в том, что этот телефон существует лишь для тех, кто может кому-то позвонить. Для тех, кто знает номера друзей или родственников, на которых всегда можно положиться.
Но я не отступаю. В моей голове вспыхивают воспоминания о Роксане. Пусть мы и не виделись много лет, я уверена, что она обязательно мне поможет, если узнает, в какую историю я влипла. Вряд ли она позовет меня жить к себе, но точно поможет. И явно сможет поддержать. Если бы я только знала ее номер или хотя бы район, в котором она сейчас живет.
Взяв телефон, я звоню в платную справочную с гнетущим пониманием того, что этот звонок будет стоить мне двух долларов.
– Откуда звоните? – коротко спрашивает оператор.
– Сиэтл. Мне так кажется.
– Имя?
– Джем, – отвечаю я на автомате.
– Это фамилия? Произнесите по буквам, пожалуйста.
Только тут до меня доходит, что у меня спрашивают имя и фамилию вызываемого абонента.
– Боюсь, я не знаю ее фамилию.
Голос на том конце провода замолкает на пару секунд.
– Это что, розыгрыш?
– Нет-нет, – быстро говорю я. Роксана всегда была для нас просто Роксаной. Если мама и упоминала ее фамилию, сейчас я ее точно не вспомню. – Вы не могли бы попробовать найти ее по имени? Роксана. Не самое популярное имя в городе.
– Ох, детка! – В трубке слышится вздох, затем – шум клавиатуры. – Подожди-ка. Роксана Адамс, Роксана Чанг, Роксана Крэндл, Роксана Эванс, Роксана Флетчер, Роксана Фанг, Роксана Джордж, Роксана Грейнджер – этих даже две, представляешь? Роксана Гандерсон, Роксана Хаверфорд, Роксана…
– Хватит, я уже все поняла.
Перебирать фамилии бессмысленно. Как я смогу ее узнать, если никогда и не знала?
– Как насчет Айдахо? Иван Костас.
– Ты знаешь город?
– Нет.
Он продолжает говорить мне что-то еще, но я вешаю трубку.
Кажется, обычные службы помощи в моем случае просто бессильны. Эти люди готовы помочь кому угодно, но только не мне.
Только представь это.
Твоя семья рушится – из-за наркотиков, бедности или чьей-то болезни. Твои близкие становятся наркоманами, сходят с ума или не дают тебе есть. Только представь, что у вас дома и в помине нет этой злополучной адресной книги, лежащей на столе в каждом доме. Этого толстенного справочника, годами пылящегося где-то на столе под вазой с цветами. Представь, что твоя мама – далеко не из тех, что говорят: «Эй, девочки, давайте позвоним дяде Ивану! Давайте отправим ему рождественскую открытку! Давайте отправим ему в подарок что-нибудь для его нового дома в Этом Городе, США».
В вашей семье этого никогда не произойдет. Твоя мама будет слепо смотреть перед собой, когда расскажет, что ваш дядя Иван уехал куда-то в Айдахо к своей новой девчонке, которая умудрилась от него залететь. Тебе захочется спросить, куда же он уехал, как проходит беременность, можно ли его увидеть. Но ты будешь молчать, когда заметишь слезы в ее глазах. Ты будешь молчать и тогда, когда она закричит: «Чертова Роксана и этот ее ублюдок! Я никому не позволю указывать мне, что делать! Надеюсь, она получит уведомление, когда я заблокирую ее номер!»
После этого ты никогда не отважишься спросить у мамы ее номер.
Просто представь это, четко и ясно, так, будто это случилось с тобой. Что же ты будешь делать?
Подняв трубку, я снова звоню в справочную. Мне отвечает другой оператор, женщина, и на этот раз я прошу ее соединить меня с администрацией моей школы.
– Школа? Прямо сейчас, среди ночи?
– Да.
С помощью оператора я пробираюсь по всей телефонной линии школы, переключаясь с одного автоответчика на другой, и добираюсь до голосовой почты мистера Бергстрома. И тут меня разъединяют. Звонок просто срывается, сменившись гудками в трубке. И я понимаю, что его номера у меня так и не осталось, потому что нас связывали напрямую. Успокоив себя, я собираюсь снова набрать номер справочной, как вдруг в замок тихо входит ключ-карта.