- Арсоланец, - уточнил Тур Чегич. - Арсоланец, так как беседует со мной всегда один и тот же человек. Он назвался Ченом... Собственно, он и есть Чен Трехглазый.
Странно, но это признание не удивило Дженнака. Он лишь кивнул с задумчивым видом и поинтересовался:
- Давно ли ты говоришь с ним?
- Не меньше трех лет. С тех пор, как Прада установил с ним связь, а я обучился арсоланскому. И знаешь, мой лорд, что я тебе скажу... - Привычным жестом Чегич огладил выпуклый лоб и признался: - Иногда мне кажется, что я разговариваю с одним из шести богов - может быть, с Истоком или Соланом или даже с самим благим Тассилием... Пойми меня правильно, я вовсе не религиозен, таким уж воспитал меня отец, но этот Чен - поистине кладезь божественной мудрости! Я не сразу понял..;
- Не сразу понял... - повторил Дженнак, когда молчание затянулось.
- ... что он направляет меня своими советами, - продолжил Чегич, глядя в матерчатый конус, будто был перед ним не рупор приемника, а человеческое лицо. - Когда я овладел арсоланским, мы стали говорить о множестве предметов. О том, как устроен мир людей, что изменилось в нем с прежних времен, и как протекали эти изменения... Еще — о справедливости, о власти, о свободе, о долге перед народом и богами... О том, как правят в Очагах светлорожденных и древних государствах Запада, Тайонеле и Кейтабе, Рениге и Юкате... О Протекторах Рикан- ны, власть к которым перешла от потомков Джемина Строителя... Об аситской империи, соединившей Коатль с Мейтассой и некогда пославшей корабли, чтобы захватить Азайю... Он рассказал мне такие вещи, о которых в Россайнеле и странах Риканны что-то слышали, но важность их для судеб мира оставалась непонятной. Об одном старинном соглашении между Домами Эйпонны, которому скоро будет триста лет...
- Что ты имеешь в виду? - спросил Дженнак. - Не Разделительный ли Договор?
- Да. И знаешь, мой лорд, - Тур Чегич понизил голос, - он говорил об этом Договоре так, словно сидел в том цоланском дворце, в Зале Сорока Колонн, где светлорожденные делили Лизир, Риканну и Азайю. Он словно был этому свидетелем! А надо сказать, что в год, когда Прада связался с Ченом, в Роскву привезли книгу одиссарского историка...
- «Трактат о загадочных исчезновениях» Ангара Одиссарца, - сказал Дженнак. - Я тоже с ним ознакомился. Действительно, прелюбопытная книга!
- Согласен. Вскоре «Трактат» перевели на наш язык, и, прочитав его, я понял, что, возможно, Великий Сахем Бритайи и сагамор Арсоланы не погибли в льдах и снегах. Звучит невероятно, да? Ведь им сейчас три или четыре сотни лет! Но среди светлорожденных были случаи удивительного долгожительства... И подумалось мне: не сам ли светлый Дженнак, сахем, увенчанный белыми перьями, говорит со мною? Не он ли делится мудростью с Туром Чегичем? Не он ли направляет наш Очаг? Ведь тот Договор был заключен с тасситами и атлийцами именно светлым Дженнаком!
- Хвалю твою проницательность, - сказал Дженнак, - но Чен Трехглазый точно не Сахем Бритайи. Я в этом уверен.
- Почему?
- Потому хотя бы, что Чен говорит с тобой на арсоланском, а светлый Дженнак - одиссарец. К тому же он долго жил в Риканне и знает язык россайнов.
- Как ты, - промолвил Чегич с хитроватой усмешкой.
- Как я, - подтвердил Дженнак. - Так что вернее предположить, что с тобой беседует Че Чантар, сагамор Арсоланы.
Вождь Мятежного Очага пожал плечами.
- Что ж, я совсем не огорчен... Че Чантар великий мудрец, прославленный в веках, и я охотно последую его советам. А светлый Дженнак... О, это великий воитель! И, быть может, он тайно прилетит к нам в Роскву вместе с бритунцами и иберами и поведет их на штурм Пяти Пирамид... Как знать!
- Как знать! - согласился Дженнак.
- Но об этом мы не будем вести разговоры, - заметил Чегич. - Ни о светлом Дженнаке, ни о мудреце Чантаре... Их право таиться и называть себя другими именами. Их право давать советы и вести нас в бой. Их право учить нас справедливости... И если они это делают, то спасибо им! Им и богам, направившим в мир своих избранников!
Переглянувшись, они улыбнулись друг другу. И подумал Дженнак, что хоть Тур Чегич - не Чен Трехглазый, но вождь Очага тоже непрост и может разглядеть, как растет трава и текут подземные воды. Чегич же, повернувшись к раструбу, промолвил:
- Время идет, срок приближается, и скоро мы поговорим с мудрейшим человеком на Земле. Кстати, мой лорд, те мысли насчет выборных правителей принадлежат не мне — Чен надоумил. Он говорит, что огромной страной править труднее и способ для этого один: чтобы люди уважали власть и подчинялись ей без принуждения. Не подданными должны они быть, а сообществом свободных; только так устроится наша держава. Она ведь и правда огромна - от Днапра до океанских берегов!
- Увидим, вождь, - сказал Дженнак, — увидим.
- Ты увидишь, - послышалось в ответ. И не было в этих словах ни ни горечи, ни зависти, только доверие и надежда.»
Внезапно черный конус будто бы вздохнул. Это был вздох великана, исторгнутый из могучей груди; казалось, вслед за ним раздастся гулкий мощный глас, и кто-то из богов или сама Великая Пустота обратится к людям. Но прозвучавший голос принадлежал человеку, хотя странные шорохи и посвисты сообщали ему непривычный, даже таинственный оттенок.
- Чен на связи. Слышишь меня, достойный вождь? Отзовись!
Что бы ни шелестело, ни свистело в земной атмосфере, этот голос, властный, уверенный, спокойный, Дженнак узнал бы во сне и наяву. Десятки вопросов теснились в его голове; ему хотелось спросить, где находится Чантар и как туда добраться, здоров ли его старший родич и почему таился столько лет, одинок ли он и есть ли рядом друг или возлюбленная, кто ему служит и заботится о нем, какие знания его обогатили за это долгое, долгое время - неужели сам Чантар придумал беспроводную связь? Вопросы, вопросы, целый океан вопросов... Но Дженнак молчал, думая, что этот новый способ связи всем хорош, но инкогнито сохранить не позволяет - не от Чантара, разумеется, а от свидетеля возможной их беседы, который уже явил свою догадливость. И хоть для недоверия не было причин, но лучше Чегичу не знать, кто таков Джен Джакарра. Если вождь предполагает - что ж, хвала его разуму! Но догадки - не точное знание... И Дженнак молчал, ожидая ответа Чегича.
- Здесь Чегич, - произнес тот, приблизив лицо к белому рупору. - Но я не один - со мною тар Джакарра, о котором я тебе рассказывал. Джен Джакарра, прилетевший в Роскву из Шан- хо, наш друг.
- Значит, и мой тоже, - послышалось из черного конуса. - Если тар Джакарра был когда-нибудь в Инкале, то мы, быть может, с ним встречались. Случайно, в гавани или на улице... Хотя, вождь, имя его я знаю только с твоих слов, а лица не помню.
Он догадался! - возликовал Дженнак и, придвинувшись ближе к Чегичу, произнес:
- Да будет с тобою милость Шестерых, мудрый Чен!
- Все в их руках, - откликнулся невидимый собеседник. - Благополучен ли ты, тар Джакарра? Здоров ли, крепок ли душой и телом?
- Настолько, что завтра поведу своих воинов в бой с асита- ми. Помнишь, как говорят в Одиссаре? Если в полдень битва, точи клинок на рассвете... Но свой меч я наточил, не дожидаясь утренней зари.
Пауза. Потом:
- Значит, завтра вы выступаете... Я рад, Джен Джакарра, что в этот день ты будешь вместе с Чегичем и вождями его Очага. Наверное, ты много странствовал и много воевал?
- Пришлось, - сказал Дженнак.
- Думаю, ты опытный наком. Из тех, что побеждают умением, без лишней крови и гор мертвых тел.
- Таких гор не будет. Во всяком случае, я постараюсь.
С этими словами Дженнак отступил от раструба, а Чегич начал совещаться со своим далеким наставником. Они говорили не о движении войск, не о битвах и штурмах крепостей, а том, что будет после: как удержать власть, не допустить хаоса, выбрать достойных градоначальников и что вменить им в первую обязанность. Видимо, ни Чегич, ни Чантар не сомневались в победе Мятежного Очага и рассуждали в этот день лишь о ее последствиях. Что было правильно; великие перемены в землях росковитов отзовутся всюду, и костер войны мог заполыхать не только в Азайе, но и в Эйпонне. Сил у владык Асатла хватало, и, потеряв заокеанские колонии, они наверняка ударят по Одиссару и Арсолане. Наверняка ударят, размышлял Дженнак; всегда виновен тот, кто ближе и слабее.
Голос Че Чантара ласкал его слух. О многом хотелось Дженнаку спросить, о многом рассказать, но без свидетелей; и решил он, что вернется сюда в дни мира, чтобы Прада сделал для него такой же чудесный аппарат, и тогда он сможет говорить с Чантаром из Ханая или Шанхо. Возможно, поехать к нему с Айчени и сказать: задуманное тобою и моим отцом свершилось - вот женщина из рода твоего, что стала мне супругой...
Чегич закончил переговоры, повернул рукоять, и огоньки на пульте погасли. Великая Пустота вздохнула в последний раз и смолкла; люди больше не тревожили ее, и только свет солнца и звезд пронизывал земную атмосферу и бездны, лежавшие за ней.
- Мудрый человек, - произнес вождь мятежников. - Кем бы ни оказался этот Чен, боги одарили его умением предвидеть и великим разумом. Воистину его тень длинна, как говорят в Эйпонне!
- Как ты думаешь, почему он тебе помогает? - спросил Дженнак.
- Я размышлял над этим, тар Джакарра. Сначала мне казалось, что он, как всякий арсоланец, враг аситам. Но это неверно, это мнение глупца, чей взор скользит по поверхности и не способен проникнуть внутрь... Со временем я понял, что он не аситам враг, а порабощению и жестокости. Он...
Двери вдруг распахнулись, в зал вбежала связистка Трава, а за нею - мужчины, Прада со своими помощниками, телохранители Чегича, Нево Ах-Хишари и еще какие-то люди. Скрипнул пол под быстрыми шагами, помещение наполнилось гулом голосов:
- Вождь...
- Срочное сообщение...
- Передают из Росквы...