«Гораздо веселее идти не вдоль стены, а по самой стене», — подумал Девятый. Стена была увита виноградником. Девятый ухватился за лозу и стал подтягиваться. Джинсы недовольно засвистели.
— Так-то лучше! — воскликнул мальчик, оказавшись на стене и любуясь живым садом.
Участок живых цветов был тихим и мирным по сравнению с той частью, где находились животные-растения. Но Девятому хотелось посмотреть именно на них. Он шел по стене, пока не оказался там, где хотел. Когда животные-растения услышали свист джинсов, они стали рычать, кричать и плеваться. Девятый, испугавшись, что они могут соскочить с цепей, кинулись бежать.
Джинсосвистик, Джинсосвистик,
Ты дрожишь, как в бурю листик!
Девятый остановился и огляделся.
— Кто это? — спросил он и услышал опять:
Это я прочла стишок.
Ты уж не сердись, дружок!
Мальчик задрал голову вверх. У стены росло дерево, и на одной из его веток сидела Лоскутушка, она же лоскутная кукла. Ее глаза-пуговицы весело сверкали, и она высунула красный плюшевый язык, дразня мальчика:
Если хочешь ты подраться,
Я тогда начну спускаться.
Девятому вовсе не хотелось драться с Лоскутушкой. Он знал, что она прекрасный боксер. Он взял себя в руки и с достоинством ответил:
— Мне некогда драться, я человек деловой. Мне пора обратно на работу.
На это джинсы оглушительно свистнули. Девятый соскользнул со стены по виноградной лозе и посмотрел наверх, пытаясь понять, что собирается сделать Лоскутушка.
Она спрыгнула с дерева на стену и начала боксировать с тенью.
— Ой, — пискнул Девятый, — чего доброго она разделается с тенью и возьмется за меня!
Он бросился наутек. Лоскутушка спрыгнула со стены и побежала за ним, выкрикивая:
Мы сейчас устроим гонку.
Ох, поймаю я мальчонку!
Девятый обернулся и увидел, что она бежит за ним, делая на ходу сальто-мортале. Он понял, что магазин мод Дженни — самое безопасное для него место. Он прибавил скорости, лихо увертываясь от прохожих, наталкиваясь на детские колясочки и заставляя собак кидаться за ним в погоню. Но Лоскутушка не отставала. Ее разноцветные лоскутки превратились в безумный калейдоскоп. Лоскутушка смеялась и кричала вслед Девятому:
Джинсосвистик, ну-ка стой!
Я хочу играть с тобой!
Девятый же опрометью пробежал по Клубничной улице и пулей влетел в магазин мод.
— Уф! — воскликнул он, отдуваясь и вытирая лицо рукавом. — Как это я спасся от этой озорницы!
— Да вот же она! — крикнула Дженни.
Девятый отскочил — и вовремя. В магазин ворвалась Лоскутушка и кубарем пролетела через турникет.
Когда Лоскутушка встала на ноги, она не могла поверить своим глазам. Турникет переодел ее в пляжный костюмчик восьмилетнего мальчика. Лоскутушка воздела руки к Дженни и жалобно простонала:
Что за жуткая вертушка!
Я теперь не Лоскутушка.
Вы скорей меня простите.
Лоскутки мои верните!
Девятому стало жалко Лоскутушку и он сказал Дженни:
— Правда, верни ей лоскутки, а то над ней все будут смеяться.
Но Дженни ледяным голосом ответила:
— Ничего этого не случилось бы, Девятый, если бы ты занимался своим и моим делом.
Бедняжка Лоскутушка крепко ухватилась за дверь своими ватными пальцами и простонала. Такой наряд был чересчур смелым даже для нее. Не теряя времени даром, она выскочила из страшного дома и припустила бегом. Она помчалась прямехонько к озоплану Тыквоголового Джека.
10. Битва домов
Не успел Городской Глашатай прокричать новости раз — другой, как по всему Изумрудному Городу моментально поползли слухи.
Люди в домах и на улицах говорили только об этом.
— Неужели Озма больше не будет нашей королевой?
— А кто такая эта Дженни Джик?
— Да, она просто выскочка!
Вопросы и ответы летали, словно ласточки, гнездились в дымоходах. Дома подслушивали хозяев и в конце концов тоже оказались взбудоражены. Фронтоны морщились, окна хлопали ставнями, подоконники презрительно кривились, словно губы.
Дома сердились при мысли о том, что выборозмы могли привести на трон кого-то еще, кроме Озмы.
Но только один дом на Клубничной улице радовался вовсю. Это был дом Дженни Джик. Гордо покачивая клубнично-черепичным куполом, он подмигивал шторами окон другим домам, словно желая сказать: «Моя хозяйка будет королевой».
Соседние дома так рассердились, что подняли бы страшный крик, если бы это не воспрещалось законом.
Бах! Соседний дом вдруг ударил печной трубой по жилищу Дженни.
Тотчас же дом Дженни помахал крыльцом и запустил им в чердак соседа-обидчика.
У того встала дыбом дранка на крыше. Он наклонился и пронзил громоотводом, словно копьем, крышу дома Дженни. Другие дома на улице запрыгали на своих фундаментах, желая ринуться в бой. Дом, расположенный в самом конце улицы, швырнул пианино. Жители всех домов на этой улице попрятались по подвалам. Они знали, что когда дома ссорятся, их обитателям лучше убраться от греха подальше.
Дом Дженни швырнул пианино назад, а потом, схватив дерево, стал молотить им по дому-соседу. Тут в дом Дженни полетели водопроводные трубы, раковины, садовые статуи, цветочные горшки. Дом храбро выдерживал этот обстрел, не забывая давать сдачи.
Стены его качались, потолок скрипел, пол ходил ходуном, словно дно лодки в бурю, а турникет вертелся, словно ветряная мельница.
— Что происходит? — восклицала Дженни. — Что это?
Девятый бегал взад-вперед по магазину мод, не зная, где бы спрятаться.
— Дома воюют! Быстрее прячься, — крикнул он, заползая под прилавок, но Дженни храбро шагнула к двери.
На улицу нельзя было и носа высунуть. По воздуху летали бревна, кирпичи, стекла.
— Мой магазин! — восклицала Дженни, чувствуя, как ее охватывает гнев. — Перестаньте! Сию же секунду перестаньте! — кричала она домам, но те не обращали на нее никакого внимания.
— Выходи, Девятый, помоги мне их угомонить! — крикнула она своему помощнику, но тот боялся вылезть из своего убежища.
— Ничего, сейчас я тебя вытащу, — проворчала Дженни, и, подойдя к прилавку, извлекла своего подчиненного, ухватив его за сиденье штанов.
Дом снова затрясся. Упал кусок штукатурки. Турникет крутился как бешеный.
— Выйди и вели домам прекратить драку! — велела Дженни Девятому, выталкивая его за дверь.
Но вместо того, чтобы подчиниться, тот ловко проскочил под рукой своего Босса и снова вбежал в дом. Он вбежал так стремительно, что угодил в турникет, который стал крутить его, словно на карусели. Мальчик вращался, а костюмы его менялись. Джинсы уступили место комбинезону, а тот ночной рубашке, которая затем превратилась в спортивный костюм, а тот в костюм циркового клоуна.
— Караул! Помогите! — верещал Девятый.
Но Дженни слишком рассердилась, чтобы обращать на него внимание. Она не боялась домов-драчунов и выбежала на улицу.
Бух! Перед ней грохнулся кирпич.
— Ай! — крикнула она, когда ей по ноге угодило дверной ручкой.
Дженни сердилась все сильнее и сильнее. В такой ярости она не была с тех пор, как застала Лепрекона ворующим ее сыр.
— Перестаньте! Прекратите! — кричала она, и изо рта ее вырывалось пламя. Языки пламени летели все дальше и дальше. Вскоре загорелся ближайший дом. Его обитатели стали выскакивать из погреба.
— Пожар! Пожар! — кричали они.
С конца улицы показались пожарники. Они подкатили к горящему дому, разматывая зеленые рукава-шланги и быстро затушили огонь.
Бой затухал. Сначала один из домов тихо вздохнул, потом другой. Затем раздался общий глубокий вздох и потихоньку бойцы стали собирать свои разбросанные части. Они снова надели крыши, вставили печные трубы, поправили покосившиеся заборы, приделали крылечки, вставили кирпичи на место. Вскоре улица снова обрела свой прежний мирный и опрятный вид.
Перед магазином мод собралась толпа. Всем хотелось поглядеть на девочку, осмелившуюся бросить вызов самой Озме, и послужившую причиной войны домов. Но Дженни не могла взять в толк, почему они на нее уставились. Она вернулась в дом. Турникет все еще вращался, а на нем и Девятый.
Дженни нажала кнопку, и турникет остановился. Девятый кое-как вылез. На нем снова были свистоджинсы.
— Перед домом толпа, — сказала ему Дженни. — А ну-ка живо выйди и развесь на деревьях наши новейшие фасоны. Пусть люди полюбуются, — приказала Дженни. — Нельзя упускать такую хорошую возможность.
11. Джелия голосует
Первой в магазин мод вошла Джелия Джемм, служанка Озмы.
— Я хочу передать тебе послание от Озмы, — сказала она. По-прежнему слова вылетали у нее через ухо. — Выборозмы объявлены, и голосовать надо правыми башмаками.
Дженни так переполошилась увидев девушку, говорящую не ртом, а ухом, что толком не поняла, что она сказала.
— Бедняжка, что у тебя со ртом? — воскликнула она.
— Рот зашит волшебными нитками и их не разрезать, пока не будет готово новое платье Озмы, — печально проговорила Джелия. — Это будет через год. Пауки только начали ткать материю.
Тут к Джелии подошел Девятый и спросил:
— А как ты теперь можешь отличить зубную боль от ушной?
Но Дженни махнула рукой, чтобы он не мешал и сказала Джелии:
— Ерунда! Что за чушь! Зачем ждать год. Принеси мне праздничное платье Озмы, и я подумаю, как тебе помочь.
Джелия широко открыла глаза.
— Ты расколдуешь волшебные нитки? — недоверчиво спросила она.
— Не знаю, но хочу попробовать. Поторапливайся.
Джелия исчезла, и вскоре вернулась с серебристо-золотистым платьем, которое Озма надевала на праздник. Дженни положила платье на турникет. Она нажала несколько кнопок и запустила механизм. Серебристо-золотистое платье исчезло, а на его месте возникло платье из тончайшей паутинки.